Внутреннее убранство дома, в отличие от его экстерьера, роскошью не поражало, и это был странный контраст. Снаружи – лепнина и эпатажный пафос, поскольку в некоторых местах стены украшали такие же фигуры в откровенных позах, которые есть на храме Лакшмана в Индии. Вот где бы я тоже очень хотел побывать! Вместе с Максим, естественно. Что мне там делать одному? Так вот, интерьеры особняка были довольно дороги, но не пышны. Паркетный пол, в некоторых местах покрытый шикарными, что и говорить, яркими коврами. Стены оклеены не обоями даже, а какой-то тканью с позолотой. Тяжелые бронзовые люстры, кое-где – картины, причем настоящие, а не репродукции какие-нибудь.

Наш путь несколько раз замедлялся. Шедшие впереди японцы замечали какого-нибудь охранника и разыгрывали крошечную сценку: Горо подходил и с важным видом спрашивал что-то по-японски, и пока вооруженный тип хлопал глазами, пытаясь понять, сзади подбирался Сэдэо и наносил мощный удар по затылку, после чего оставалось лишь оттащить тело в одну из многочисленных комнат. Я заглянул в одну: это была уютная спальня с просторной кроватью-траходромом. Ну, понятное дело, зачем они тут.

В одном месте пришлось задержаться чуть подольше: здесь охранников оказалось двое, что означало – мы вплотную приблизились к комнате, где находится верхушка клуба «М.И.Р.». И здесь мы едва не провалили всю операцию. Старый план не сработал: в ответ на вопрос Горо один из охранник неожиданно ответил. Причем нахмурился и занервничал, и Сэдэо подкрасться незамеченным не смог. Вышла короткая схватка, во время которой японцы наносили точные и короткие удары, но и телохранители оказались на высоте. Отбивались, как умели, хотя в мастерстве заметно уступали.

Это была яростная битва в тишине. Слышны были только удары и кряхтенье и сопение четырех бьющихся мужчин. Хотя все они были вооружены пистолетами, но использовать их не стали. Японцы не хотели привлекать внимание, а те двое решили, что и так справятся. Наивные. Ничего у них не получилось, и хотя Горо и Сэдэо получили-таки пару мощных ударов, на ногах удержались и задачу выполнили. Нам с Кешей пришлось подключиться, чтобы оттащить этих здоровяков подальше и спрятать.

– У вас кровь идёт, – сказал я Сэдэо, у которого была немного рассечена скула.

– Мелочи, – кратко ответил он, приложив к ране платок. – Само пройдет.

Приведя себя в порядок, мы двинулись дальше.

Глава 102

Мы у двери, за которой, согласно плану-схеме особняка, располагается тот самый зал, в котором собираются основатели секс-клуба «М.И.Р.» или, как себя пафосно именуют, «политбюро». Видимо, им очень хочется казаться самим себе эдакими «вершителями судеб», какими были когда-то члены настоящего Политбюро ЦК КПСС– самой верхушки советской партийной власти, узкого круга приближенных к генеральному секретарю лиц.

Только в клубе «М.И.Р.» нет единоначалия. Здесь все решения принимают вот эти самые пять человек, один из которых сейчас находится рядом с нами и мелко дрожит, боясь заглядывать внутрь. Наверное, ему кажется, что там его ожидает какое-то страшное чудовище, способное его проглотить и перемолоть огромными зубами в мелкое крошево. Поздно бояться, Альберт Романович. Не стоило вам вообще ввязываться в это похабное мероприятие. Развлекались бы со своими проститутками, и до сих пор были бы спокойны, так ведь нет.

Набрав воздуха, отчим мажорки раскрывает дверь и заходит внутрь.

– Здравствуйте, господа! – слышим из коридора, поскольку нам пока туда рано.

– Вот и Альберт Романович пожаловал! – говорит один из учредителей.

– Привет, дорогой! Что нам привез интересного?

– Здорово! Помнится, ты нам обещал какое-то особенное блюдо. Неужели приготовил?

– Добрый день. Мы уже тут все в нетерпении, – слышится голос четвертого.

Мы понимаем, что вся честная компания в сборе. А теперь наш выход. Сэдэо и Горо резко распахивают двери и входят внутрь, держа заряженные пистолеты наготове. Мы с Кешей идем за ними, и у нас в руках тоже тускло поблёскивают воронёные стволы. Мы готовы стрелять, если потребуется – лица у обоих очень решительные.

– Что это? Кто такие? Что происходит? Алик, ты кого, сука, на хвосте притащил?! Что за херня тут творится?! – члены «политбюро» начинают вскакивать из глубоких кресел, стоящих вокруг низкого круглого стола. Он, кажется, напоминает больше подиум. Вероятно, здесь перед тем, как отправиться кого-то насиловать, осматривают жертву со всех сторон.

– Всем оставаться на своих местах! – рявкаю я, водя стволом с одной морды на другую. – Телефоны достали! Быстро! На стол!

– Да пошла ты… – раздается возглас одного из соучредителей (он видит перед собой не парня, а девушку, в которую я переодет), и тут же следует мощный удар – это Сэдэо, подойдя вплотную, приложил ему в пухлый живот. Охнув и схватившись на пузо руками, толстяк повалился в кресло. Чуть отдышавшись, вытащил смартфон и бросил на полированную столешницу. Остальные спешно последовали его примеру. Кеша быстро собрал их и сложил в черный тканевый мешок, висящий у него на поясе.

– Заткнитесь и слушайте, – объявил я, сорвав парик. – Нам про вас всё известно. Вы – основатели секс-клуба «М.И.Р.», куда завлекают и где издеваются над молодыми юношами и девушками. На вашей совести не один десяток разрушенных жизней. Мы решили положить этому конец.

– Да кто вы такие, на хер?! – слышится ещё один гневный вопль. И снова мощный удар. На этот раз в челюсть. Горо постарался, и тощий высокий мужчина тихо стонет, ухватившись ладонями за разбитое лицо. Кажется, японец выбил ему пару зубов. Ничего, вставит новые «жертва обстоятельств».

– Мы – это те, кто выступает за восстановление попранной справедливости, – гордо отвечаю я. Звучит жутко пафосно, да и наплевать. – Если исполните наше требование, то останетесь живы!

– Алик, сука, это твоя работа? – возмущается третий учредитель, но Сэдэо наводит на него пистолет, и тот замолкает.

– Да пошёл ты… – шепчет Альберт Романович. Он страшно бледен и цветом кожи напоминает снеговика.

– Чего вы хотите? – хмуро спрашивает четвертый член клуба.

– У нас есть счет в банке, на который каждый из вас перечислит прямо сейчас по пять миллионов долларов.

– Охренел, что ли? Ай… – это снова толстяк, которому полегчало после удара в пузо, подал голос. Теперь у него болит ещё и лицо – Сэдэо бьет очень аккуратно, но судя по искривившейся физиономии, сильно.

– Я повторяю: вы прямо сейчас, каждый, перечисляете по пять миллионов. В противном случае, – не договариваю, а поднимаю ствол к потолку и жму на спусковой крючок. В роскошном зале раздается сильный грохот, сверху на пушистый ковер почти бесшумно падают осколки лепнины.

– Слышь, ряженый! Ты, кажется, рехнулся к такой-то матери? – спрашивает четвертый. Он, кажется, здесь единственный, кто не потерял самообладания, потому даже готов сотрудничать или, по крайней мере, делает вид.

– Будешь хамить, дядя, мы тебе ногу прострелим, – злобно говорит Кеша. Она до той поры молчала, но теперь тоже, видимо, стала терять терпение.

Четвертый заткнулся, сжав губы до состояния куриной гузки.

– Ладно, нам тут с вами болтать особенно нечего, – с этими словами я достал из рюкзака на спине ноутбук, раскрыл его и поставил на круглый стол. – Прошу, кто первый? – и обвожу глазами соучредителей.

Альберт Романович, чего и стоило ожидать, подскакивает и начинает лихорадочно, спеша и путаясь, вводить информацию. Остальные с презрением смотрят на него. Толстяк опять что-то шепчет в бессильной ярости, но громко произнести боится. Другие то же самое. До них дошло: тут шутить с ними никто не собирается, и ни их должности, ни их деньги влияния не имеют.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вот, готово, – сообщает Альберт Романович. Возвращается в кресло и сидит дальше, сцепив пальцы в замок на коленях. Он сжат, словно пружина. Страшно нервничает.