Юрген вернулся в гер ближе к вечеру. Шоно молча показал на свитки, лежавшие на шкуре.

– «Ырк Битиг»? – воскликнул Шу. Оташ кивнул. – Спасибо тебе огромное! – Юрген схватил свитки и прижал к груди, словно это было самое дорогое, что у него есть.

Всё ещё не говоря ни слова, Оташ поднялся и поставил ширму.

– Что, к тебе сейчас снова придут? – догадался Юрген.

– Да, – наконец подал голос шоно. – Посиди там. Можешь пока почитать.

– А ты говорил с Сабирой? – спросил Шу.

– Говорил. И с ней, и с Эсфирой.

– И что?

– Ничего.

– Ты просто не хочешь мне говорить?

– Не хочу.

Юрген молча ушёл за ширму. Он понимал, что заслужил недоверие, но всё равно было обидно. Вскоре Шу услышал шаги.

– Здравствуй, великий шоно, – заговорила женщина.

– Здравствуй, Гульсам.

– Ты ведь знаешь, что я часто помогаю нашим женщинам?

– Знаю.

– Ты молод, великий шоно, но ты знаешь, что иногда женщины не желают иметь детей.

– Продолжай.

– Порой они просят меня помочь, и я даю им отвар, который помогает избавиться от нежеланного дитя, пока тот ещё не родился. Я всегда помогаю. Но вчера ко мне пришла одна девушка. Совсем юная. И она попросила помочь.

– Она ждёт ребёнка?

– Да.

– Она замужем?

– Нет. Я бы не обратилась к тебе, великий шоно, но я хорошо знаю её. Может, я и не такая хорошая знахарка, но повитуха я толковая. Никто ещё не жаловался. И я уверена, что если сейчас эта девочка не даст появиться на свет своему первенцу, то второго шанса у неё уже не будет. Да и срок уже великоват. Не могу я дать ей то, о чём она просит. Переживаю я за неё. Боюсь, что она сама попытается избавиться от ребёнка. А это ещё хуже будет. И ребёнка погубит, и себя.

– Что же отец ребёнка? – спросил Оташ. – Не хочет взять её в жёны?

– Мне она не назвала его имя, – ответила Гульсам. – Я пыталась разузнать, но не вышло.

– Позови эту девушку. Скажи, шоно хочет говорить с ней.

– Но так она догадается, что это я её выдала, великий шоно…

– Хорошо, назови её имя и ступай.

– Мереке. Дочка Мадины и Расуфа, седельника.

Когда Гульсам ушла, Оташ проговорил:

– Всё слышал?

– Да, – ответил Юрген, выглядывая из-за ширмы.

– Найди эту Мереке и приведи ко мне.

– Это как? Мне что, говорить на вашем языке?

– Нет. Попроси Донира помочь. Пусть он найдёт её. Я жду.

Мереке оказалась миловидной круглолицей девочкой, которой Юрген не дал бы и пятнадцати лет. Показав ей фигурку волка, Шу сказал только одно слово: «шоно» и поманил за собой. Мереке послушно пошла за ним.

– А зачем я нужна шоно? – спросила девушка. Юрген пожал плечами, показывая, что не понимает языка. Он всё время косился на её живот, пытаясь разглядеть беременность, но так ничего и не смог заметить.

Приведя Мерке в гер Оташа, Юрген снова ушёл за ширму.

– Ты звал меня, великий шоно? – спросила девушка.

– Да, Мереке. Присядь. Ты слышала, что я ходил к волчьему камню?

– Да. Отец говорил.

– Там я разговаривал с духами, и кое-что узнал. Мне рассказали, что в шоносаре зародилась новая жизнь, но ей угрожает опасность.

«Во заливает!» – подумал Юрген.

– Я что-то не совсем поняла, великий шоно, – проговорила Мереке.

– Духи назвали твоё имя.

– Как это?

– Мереке – это же твоё имя?

– Да.

– Значит, духи говорили о тебе. Ты ждёшь ребёнка.

Девушка молчала. Юрген представил, как округлились её раскосые глаза.

– И ты хочешь убить этого ребёнка, – продолжал Оташ.

Мереке по-прежнему не находила, что ответить.

– Ты боишься сказать родителям? – спросил шоно.

– Да, – наконец ответила девушка. – И брату. Если брат узнает, он убьёт…

– Убьёт отца твоего ребёнка?

– Да.

– И поэтому ты хочешь сама совершить убийство?

– Но он же не родился ещё.

– Ты ведь знаешь, что больше можешь никогда не стать матерью?

Мереке молчала.

– Отец твоего ребёнка женат? – спросил Оташ.

– Ты и это знаешь? – удивилась девушка.

– Знаю. Он должен взять на себя ответственность за этого ребёнка.

– Нет, он не узнает. Это я виновата.

– Когда мужчина ложится с женщиной, в этом участвуют они оба. Прелюбодеяние всегда наказывалось в шоносаре. Он не мог этого не знать.

– Он ещё не был женат, когда был со мной!

Оташу нетрудно было догадаться, о ком шла речь. Перед его отъездом в Нэжвилль в шоносаре сыграли свадьбу. Женился молодой Байлы, сын кожевника. Его супругой стала дочка близких друзей их семьи.

– Но он был обручён, – проговорил Оташ. – Байлы прекрасно знал, что делает.

Мереке всхлипнула и закрыла лицо руками.

– Он должен ответить за свой поступок, – добавил шоно. Девушка заплакала.

– Ну, и чего ты добился, великий шоно? – выйдя из-за ширмы, спросил Юрген на языке нортов.

– Разве я не прав? – отозвался Оташ.

– Начал ты, конечно, за здравие. Это ты ловко про духов придумал. Но неужели непонятно, что если она всё это так скрывала, то не хочет она, чтобы этот Байлы пострадал? Любит она его, наверное. Ты её своими «должен» до выкидыша доведёшь. Нет, если это, конечно, и есть твоя задумка, то пожалуйста.

– И что ты предлагаешь?

– Тут духи должны помочь. Раз уж они решили спасти жизнь нерождённому ребёнку.

– Каким образом?

– Ты у нас такой большой шоно, а придумать не можешь? Ты из мёртвых воскрес, а тут всего лишь девочка забеременела от женатого.

– Ты пойми, если она родит без мужа, как на неё смотреть будут? Да её замуж никто не возьмёт. Она будет опозорена! Если Байлы хотя бы признает ребёнка…

– Так пусть признает, – кивнул Юрген. – Пусть ему духи прикажут. А девочку хватит пугать.

Мереке продолжала тихо плакать, не обращая внимания на разговор на чужом языке. Оташ позвал её.

– Послушай, – заговорил он. – Ты должна довериться Табити. Молись ей. Она сама направит Байлы на правильный путь. Береги своего ребёнка. Духи любят его. Ты поняла меня?

– Да, великий шоно, – ответила Мереке.

– Теперь ступай.

– Если нужна моя помощь, говори, я всё сделаю, – сказал Юрген, когда девушка ушла.

– Какая помощь? – отозвался Оташ. – Духов изображать?

– Как скажешь.

– Это преступление.

– Какое ещё преступление?

– Гневить духов.

– А кто это начал? Ты сам заявил этой девчонке, что тебе духи про её беременность рассказали!

– Я всего лишь не хотел выдавать Гульсам.

– Ладно, я, кажется, придумал, – сказал Юрген.

– И что же ты придумал? – поинтересовался Оташ.

– Я читал про такое. Однажды женщина, которая никогда не учила руны…

– Чего она не учила?

– Руны.

– Что это?

– Руны, великий шоно, это древние письмена нортов. Так вот сейчас мало кто может их прочитать. И вот одна женщина, которая их не знала, вдруг написала рунами целое предложение. В нём содержалась информация, которую знать она тоже никак не могла. Ну, короче, там долгая история. Но суть ты понял?

– Суть понял, – кивнул Оташ. – Но не понял, как это нам поможет.

– Кто не знает вашего языка? Я не знаю. Кто может писать на вашем языке? Я могу. Улавливаешь теперь?

– Это преступление против духов, – сказал шоно и улыбнулся. – Но это может сработать.

– Посоветуй мне лучше, что написать?

– Что Тенгри накажет его, если он не признается в том, что является отцом ребёнка Мереке.

– Весело то, что он этого ещё не знает. Ну, на то они и духи, чтобы сообщать важные новости, верно? Осталось придумать, зачем мне к нему пойти.

– Байлы – кожевник, как и его отец. Попроси у него кожу для новых сапог. И возьми с собой Донира. Он с радостью тебе поможет.

– Мне объяснить Дониру, в чём дело?

– Нет.

– То есть мы его обманываем?

– Как будто для тебя в этом есть что-то необычное.

Ничего не ответив, Юрген взял свиток, грифель и вышел из гера. Снова найдя Донира, он попросил его помочь ему поговорить с Байлы.