– Никуда не уходи. Это приказ, – резко сказал шоно и покинул гер.

Первая волна паники схлынула, и Юрген заметил лежавшее на подстилке письмо. Догадавшись, что именно его прочитал Оташ, Шу поднял его.

– Так вот значит что… – пробежав письмо глазами, прошептал он. – Айса и был Асимой. То-то мне они показались такими схожими. А Рейн всё предусмотрел, кроме этого. Даже у таких хитрецов случаются проколы.

Юрген устало сел рядом с очагом. Страшно уже не было. Наступило какое-то безразличие к собственной судьбе. Очень хотелось только одного – чтобы Оташ ему поверил. Не потому что Юрген боялся наказания, нет. Он не хотел оставаться в глазах Оташа предателем. Это было страшнее любого наказания.

Выбежав из гера, Оташ сел на коня и поехал прочь. Он сам не знал, куда именно направлялся, лишь бы подальше отсюда. Шоно гнал коня так, будто бы за ним скакало полчище вооружённых амма на их лихих скакунах. Наконец, он обернулся и понял, что оставил стоянку далеко позади. Дав коню отдохнуть, Оташ спешился и опустился на землю, укрытую совсем ещё юной травой.

– Что мне делать, Тенгри? – проговорил он, поднимая глаза к небу. – У волчьего камня нельзя лгать. К чему был этот сон?

Оташу сейчас больше всего хотелось снова оставить шоносар и наняться матросом на какое-нибудь судно, пусть даже пиратское. Насколько же там всё было проще. «Вот этот человек – наш враг», – говорил капитан. Значит, с ним надо было драться, потому что если ты выбрал этого капитана, то должен соглашаться с его решением. Если же тебе не нравился твой капитан, ты мог найти себе другого и служить ему.

Сейчас у Оташа не было капитана. Капитаном был он сам. А вместо нескольких человек команды был целый шоносар. И Юрген.

Оташ не верил в случайности. Если небесный волк привёл к нему этого норта, в этом был какой-то смысл. Но как не ошибиться? У волчьего камня нельзя лгать. Оташ слышал, что говорил Юрген тогда. «Помоги мне и прости меня. И ему помоги тоже». Норт просил прощения за свою ложь? И этот сон… почему? Что означал этот город, который им привиделся? Оташ был уверен, что тем лучником был Юрген, но мальчишка же совсем не умел стрелять. Значило ли это то, что он научится? Если это был сон о будущем, как и в тот раз с кораблями, значило ли это, что Юрген должен был остаться в шоносаре?

Поднявшись, Оташ вдруг почувствовал движение где-то поблизости. Обернувшись, он увидел волка. Зверь насторожено смотрел на человека и не двигался. Рядом тревожно заржал конь. Оташ схватил его под уздцы и погладил по морде, успокаивая. Волк ещё немного посмотрел на человека, а затем убежал. Шоно сел на коня и двинулся к стоянке.

Когда он вернулся, Юрген сидел у очага, молча глядя на огонь.

– Что ты успел рассказать Рейну? – задал вопрос Оташ.

– Про положение в поселении сиваров, – ответил Юрген, и шоно всё ещё было странно слышать свой родной язык из уст этого норта. – Про их отношение, их требования и твою реакцию. А потом про Сабиру и Сагдая. Всё, как есть. Про камень я уже ничего не рассказывал. Рейну просто нужна информация, чтобы владеть ситуацией. Мне кажется, что его величество доверяет тебе и не ожидает от шоносара никакого вреда. Он думает, что брак с твоей сестрой – это гарантия мира. У Рейна другой взгляд. Он считает, что никому верить нельзя. Рейн не хочет, чтобы в один прекрасный день Нэжвилль стал одним из поселений, платящих дань шоносару. Поэтому он желает знать всё, чтобы в нужный момент повлиять на тебя и шоносар.

– Сколько, ты говорил, тебе лет? – вдруг спросил Оташ.

– Уже шестнадцать.

– Ты же говорил, что скоро будет? Или нет?

– Мне исполнилось шестнадцать в дороге.

– Почему ты не сказал?

– Потому что я не праздную свой день рождения с тех пор, как умерли мои родители. Я даже не вспоминаю об этом. К чему эти вопросы о моём возрасте?

– Ты рассуждаешь так, будто бы ты намного старше.

– Я же говорил тебе, что я образованный, – усмехнулся Юрген. – И много книг прочитал.

– Ты знаешь только язык сарби?

– Нет. Ещё я знаю язык амма, хани и айни. Мне они легко даются.

– Вот ты говорил, что считает Рейн, – сказал Оташ. – А что считаешь ты?

– Я согласен с его величеством, – ответил Юрген.

– Значит, ты не думаешь, что я хочу захватить Нэжвилль?

– Нет.

– Послушай, Юрген, я не могу сказать, что верю тебе. Но и что не верю, тоже. Мне нужно время. Мне нужно разобраться. Я буду следить за тобой.

– А мне что делать?

– То же, что и делал раньше.

– Но я не хочу шпионить за тобой!

– Не шпионь. Я сам буду говорить тебе, что нужно передать Рейну.

– Хорошо, я понял. Послушай… до того как всё это… Ну, до того, как ты сказал, что всё знаешь, я говорил с Эсфирой.

– И что она?

– Прямым текстом сказала мне, что желает видеть на месте шамана Донира. То есть Сабира хочет, чтобы ты отстранил Сагдая, а она бы тогда смогла влиять на Донира.

– У неё не выйдет, – ответил Оташ. – Я никогда не отстраню Сагдая.

– Скажи, у тебя же есть «Ырк Битиг»? – вдруг спросил Юрген.

– Данжур передал свитки Гэрэлу, когда тот женился на его дочери.

– А ты можешь у него забрать?

– Зачем тебе?

– У меня есть мечта: перевести «Ырк Битиг» на язык нортов, чтобы все смогли прочитать его. Я читал только отрывки, и мне казалось, это так красиво и интересно.

– Хорошо, я принесу тебе свитки.

– Теперь мне можно выходить из гера? – спросил Юрген.

– Я же сказал, – ответил Оташ. – Делай то же, что и раньше.

– Я хочу учиться стрелять из лука.

– Возьми, – шоно протянул Шу стоявший у стены лук. – И колчан бери. Иди на стрельбище. Видел, где оно?

– Да.

– Тогда ступай, тренируйся.

Когда Юрген ушёл, Оташ почувствовал огромную усталость. А ещё раздражение, которое пока так никуда и не ушло. Он вышел из гера и зашагал прямиком к Сабире. Мачеха полулежала на постели, держа в руках свиток.

– Здравствуй, великий шоно, – заговорила Сабира.

– Знаешь, я очень устал, – ответил Оташ. – Мне надоело прикидываться. Не создан я для подобных игр. Я прекрасно знаю, чего ты добиваешься. Ты хочешь поссорить меня с Сагдаем, чтобы место шамана занял Донир. Он был бы в обиде на меня, а ты смогла бы этим воспользоваться. Так вот знай. Этого не будет. И вот ещё что. Если с Сагдаем что-то случится, Донир первый узнает о том, что в смерти шамана виновна ты. Ясно тебе?

С этими словами Оташ развернулся к выходу.

– Я поняла тебя, великий шоно, – услышал он слова Сабиры. – Не переживай. Сагдай в безопасности.

– А кто нет? – обернувшись, спросил Оташ.

– Не превращай меня в чудовище, великий шоно, – женщина улыбнулась.

– Я получил письмо от Асимы.

– Что пишет моя девочка?

– У неё всё хорошо. Она счастлива.

– Спасибо, – тихо сказала Сабира.

Оташ молча покинул её гер и направился к жилищу Гэрэла и Эсфиры. Хозяин точил нож, а его жена готовила мясную похлёбку.

– Здравствуй, великий шоно, – заговорил Гэрэл, откладывая точильный камень.

– «Ырк Битиг» всё ещё у тебя? – поздоровавшись, спросил Оташ.

– Да.

– Отдай его мне. Хочу перечитать.

– Конечно, – кивнул Гэрэл и пошёл к сундуку.

– Эсфира, – снова заговорил Оташ, – забудь о своей нелепой мести Сагдаю.

– Но великий шоно… – пробормотала женщина.

– Не Данжур ли выгнал тебя из шоносара, когда узнал, что ты выбрала себе в жёны поэта, а не воина? Не Данжур ли заставил Гэрэла драться за тебя, зная, что он не победит? Стала бы ты его женой, если бы не помощь Гаяша?

– Ты всё верно говоришь, великий шоно, но Сагдай убил моего отца и не был наказан за это.

– Твой муж убил твоего жениха и тоже не был наказан за это, разве не так?

– Ты знаешь? – удивилась Эсфира. Гэрэл, уже доставший из сундука свитки, уронил их на пол.

– Да, знаю. Оставь свою месть, Эсфира. Гэрэл, я не виню тебя.

Мужчина подобрал свитки и протянул их шоно.

– Благодарю, – ответил Оташ и ушёл.