Я быстро нашариваю телефон, поднимаю к глазам экран.
«Ариша, любимая. Не знаю, спишь ты или нет, но хочу сообщить, что приезжаю послезавтра. Жду не дождусь встречи. Обнимаю, целую тебя…»
Текст обрывается, но и того, что высветилось, достаточно, чтобы разрушить то волшебство, что неожиданно возникло между нами.
Хватает с лихвой,чтобы разорвать сладкий морок и, к счастью, наверное, спасти меня от меня же самой.
Спустить с небес на землю и дать понять, насколько неосторожной я оказалась, несмотря на все свое воспитание.
- Нет, Гордей, я не могу! - выпаливаю приглушенно, еле вспоминая, что в квартире мы не одни.
Он слегка приподнимает брови.
- Не можешь что? Пока что мы ничего не делаем.
- Пожалуйста, уходи…
Я резко дергаюсь к стене, Гордей криво усмехается, что в полумраке смотрится довольно зловеще.
- Уходи…, - повторяю упрямо.
Сорвалась бы на крик, если бы могла.
- Ах, да, любовь с первого класса, - тянет презрительно, словно издеваясь.
- Тебе не понять!
Тут же в памяти вспыхивает предложение Леры показать фото Гордея с другими девушками. Может, зря отказалась? Нужно будет попросить, чтобы не забываться. Да и без фото... Я и сама видела, как студентки крутятся вокруг него, чего уж далеко ходить. Ненадолго все, непостоянный...
- Где уж мне.
Гордей принимает сидячее положение, проводит рукой по волосам.
Мне кажется, что он обижается. По крайней мере, теплота из его голоса пропадает без следа.
- Но…ведь это правда…- выдыхаю в его широкую спину.
- Ты часто меняешь девушек, это все знают. Если я и рассматривала возможность близкого общения с тобой, но ни на минуту не забывала, во что это выльется. Чувственный, несомненно сокрушительный опыт, но не более…
Он поворачивает голову, пронзает взглядом, словно стрелой.
- Ого, даже так, - снова усмехается.
- А с ним, значит, все серьезно?
- С ним…да.
- Ага. Ну, круто.
Мне кажется, что разговаривать больше не о чем, и он сейчас уйдет, но Гордей отчего-то остается сидеть на месте.
Я безумно рада этому, хотя не должна, а потому еще в большем отчаянии. Я запуталась, снова запуталась.
- А знаешь, Бельчонок…
Гордей вдруг снова подается ко мне.
- Появление этого…Володи, я правильно запомнил?
Не дожидается ответа, но это, похоже, ничуть его не смущает.
- Так вот, Арин, его появление ничего не меняет. Все, что между нами, остается между нами…Похрен на то, что было когда-то. Я не отступлюсь. Поняла?
Мне так сладко от его слов, так горячо внизу живота...И вместе с тем весь груз ответственности, осознание своей порочности, уже свалились на мои плечи.
Разрывает от противоречий, мучительно раздергивает на куски.
- Гордей, уходи, - выталкиваю еле слышно. - Пожалуйста. Ты не должен здесь находится. Я итак…
Нет, не в силах я больше...не могу...передышка нужна.
- Итак, что, Бельчонок?
Одна секунда, две, три.
- Позволила нам слишком много, - выдыхаю.
Но мои аргументы тонут в полумраке.
- Обещаю, что скоро ты позволишь нам еще больше, Бельчонок.
- Нет, я….
- Пусть приезжает. Но и я буду рядом. Посмотрим тогда, что останется от этой вашей влюбленности. Если устоите, тогда…окей, тогда я…
Он шумно выдыхает, будто ему не так просто говорить.
- Отойду в сторону.
В висках пульсирует. Лицо горит. Уцепляюсь за его последние слова, словно за спасательный круг. В них и только в них одно мое спасение.
- Поклянись! - выпаливаю, пока он не передумал.
Для верности сама нахожу его ладонь. С силой сжимаю ее.
- Гордей, поклянись. Поклянись мне, что ты сдержишь слово и сделаешь так, как сказал.
Глава 29. Хочу быть с тобой
«Пытаюсь быть осторожным
Не показать свою слабость
Быть и тебе дороже
Я хочу быть безумно нежным
Но нужно ли это тебе
И сложно сказать, что за чувство
Ты пробуждаешь во мне…»
Ник «Схожу с ума»
Гордей
От всей ситуации в целом и от каждой реакции Бельчонка по-отдельности, от этой ее скручивающей внутренности просьбы меня коротит и конкретно, словно безжалостным катком, с особой жестокостью размазывает и расплющивает по стене.
Арина находит мою руку, и с силой вцепляется в нее.
- Поклянись, Гордей, - выдает приглушенно, но горячо. Сжимает своими дрожащими пальчиками мои.
- Обещаю, - произношу отрывисто, находясь практически в полубреду от ее близости, добровольного прикосновения ко мне, - только не нервничай так.
- Обещаешь?
Заглядывает в мои глаза. В душу проникает своими колдовскими умопомрачительно охрененными глазищами.
- Сказал же, - выдвигаю неохотно.
Пипец как больно скручивает от этого соглашения. И одновременно ведет от ее горячей, пусть неосознанной, но наполненной чувствами просьбы. Обычно ведь не принимает ничего.
Поэтому, если так хочешь...
Раздумывает, стоит ли мне верить. Недолго, но пока это длится я полностью отдаюсь этим одуряющим и срывающим крышу ощущениям.
Хватка вдруг ослабляется, дыхание становится умереннее. Бельчонок, приходит к какому-то успокаивающему и расслабляющему ее выводу.
- Ладно, - произносит тихо и глубоко вздыхает.
Но руку мою не отпускает, отчего мой личный чувственный транс, в который погрузило меня взаимодействие с ней, получает дополнительное бонусное время.
- Гордей, полежи немного со мной, - вдруг просит Арина и эта просьба заставляет забыть обо всем. Не из тех, которую требуется озвучивать дважды.
Ложусь на подушку, очень близко от нее, притягиваю ее голову к своему плечу.
Не возражает и не верещит и это настоящий высший кайф, в противовес тому, как раньше сопротивлялась всем моим знакам внимания к ней.
- Ты обещал сказку на ночь, - говорит вдруг, еще больше осмелев, а я понимаю, что мой Бельчонок полна противоречий и, похоже, окончательно запуталась в созданных ею самой ограничениях.
Губы против воли растягиваются в широкой дебильной улыбке.
- Ладно, - соглашаюсь, а потом снова подношу ее нежную кисть с подрагивающими слегка пальчиками к своим губам. Зацеловал бы всю, но ограничиваюсь, как всегда, лишь легкими, почти невесомыми, прикосновениями к душистой бархатистой коже.
- Есть какие-то предпочтения, или можно рассказывать все, что угодно? – спрашиваю у замеревшего и снова напрягшегося Бельчонка.
Но здесь не уступаю. Пусть мирится с этим, как хочет и как может. Но хотя бы такой минимальный уровень контакта с ней должен остаться за мной.
Скрещиваю наши пальцы. И моя и ее ладони, горят огнем. А головокружение Бельчонка, оказывается, заразная штука.
- Хочу послушать что-нибудь про тебя, - выдавливает.
Не вижу, но чувствую, что снова краснеет.
Даже такие целомудренные проявления внимания друг к другу ее смущают, а мою кровь разгоняют так, как ни одна полноценная близость, случавшаяся у меня до нее.
С Ариной, блин, даже от простого взгляда на нее коротит.
И снова мысли бегут впереди того, что могу с ней себе позволить. Возвращаю фокус внимания на разговор.
- А конкретнее? – уточняю у нее, стараясь убрать из своего голоса всякий намек на соблазнение.
Жадно прислушиваюсь к ее равномерным вдохам и выдохам. Каждый из выдохов мечтаю ловить губами и проживать вместе с ней.
Роюсь в голове, пытаясь выудить что-нибудь мало-мальски приличное. Не хочется предстать перед ней придурком, не способным связать и двух слов, но кажется, все мысли у меня сейчас сконцентрированы только в одной части тела.
- Не знаю, что-нибудь про твое хобби или какой-нибудь случай из детства. У тебя ведь есть брат…
И замолкает.
- Есть, и что с того?
Чуть поворачиваю голову, жадно разглядываю тонкие черты, проступающие из темноты.
Арина закрыла глаза, и я могу чувствовать себя свободнее. Нравится каждая черточка и даже неровный еле заметный шрам над правой бровью. Его бы тоже зацеловал.
