— Значит, процесс активизации у всех разный, — говорю я. — У меня было видение аварии, а у тебя — это. А кто пришёл, те ребята… Они сейчас здесь? Ты видел их, когда приходил с Лией?

Даня качает головой.

— Нет. То были парень и девчонка старше двадцати. У неё коротко стриженные светлые волосы и ярко-зелёная чёлка, а у него очки в круглой красной оправе.

Я задумываюсь. Кажется, не встречала никого в штабе, кто мог бы подойти под это описание.

— Они сказали, что я особенный, и, если пойду с ними, моя жизнь изменится, — Даня отводит взгляд в сторону и как-то странно улыбается. — Эти двое явились из двери-портала, прямо как ты и говорила! А я не верил!

— Это неважно…

— Нет, Слав, — Даня поджимает губы. Его подбородок дрожит. — Важно. Когда я отказался, они изменили мои воспоминания, заставив поверить в то, что целый день я провалялся в кровати, потому что у меня температура поднялась до сорока. И ведь меня даже не смутило то, что на следующий день после «болезни» я чувствовал себя отлично!

Собственные слова злят Даню. Замечаю, как он сжимает ладони в кулаки.

— Забыли, — говорю я. — Правда, Дань, это ерунда. Ты отказался — это твоё право.

— Если бы я знал, что ты тоже… что тебе тоже… что ты…

Даня морщит лицо. Это последнее, что он обычно делает перед тем, как заплакать.

— Ты отказался от возможности стать стражем из-за меня?

Он пожимает плечами, но уже спустя мгновение кивает.

— Я просто не хотел участвовать в приключениях без тебя. Сама посуди: я бы рассказывал тебе крутые истории, а ты бы смотрела на меня этим своим грустно-депрессивным безучастным взглядом… Меня не радовала такая перспектива.

В то время как Даня из-за меня лишил себя возможности стать частью чего-то большого и значимого, я приняла тот же шанс за должное, совершенно не думая, что тем самым отдаляюсь от единственного, кто был рядом всю мою сознательную жизнь.

Я обнимаю Даню, утыкаюсь носом ему в ключицу.

— Я дура.

— Ну, это не новость, — хмыкает Даня.

— Мне тоже стоило отказаться…

— Не говори так.

— Но из-за меня…

— Не из-за тебя. Это было моё решение. Хотя, конечно, оно было принято потому, что я думал о тебе…

Я, не размыкая объятий, легко бью Даню кулаком в живот.

— Я и так чувствую себя ужасно, завязывай.

Он издаёт что-то среднее между смехом и кашлем. И этот звук подводит итоговую черту под его словами.

Даня не винит меня. В то время как я только и делаю, что ищу крайних, он просто продолжает жить дальше.

Даня выпускает меня из объятий. Молча выходит к ребятам, заставляя меня последовать за собой. Я бы хотела ещё на мгновение остаться с ним наедине и сказать, что люблю его, но он, кажется, и без меня это прекрасно знает.

Мой брат всегда был умнее меня.

— Всё хорошо? — спрашивает Дмитрий, когда мы возвращаемся.

— Я с тобой не разговариваю, — бросаю я. — Привести Даню, чтобы зародить во мне сомнение — это подло даже для тебя, капитан.

— Он сам захотел прийти…

— К этому вообще можно привыкнуть? — встревает Бен. Он переводит взгляд с Вани на Даню и обратно. — Вы прям одинаковые.

— А ты как думал, должны выглядеть близнецы? — Ваня закатывает глаза и поправляет очки.

Дмитрий щёлкает пальцами, что-то вспомнив. Лезет во внутренний карман пиджака, достаёт новенькие окуляры в чёрной оправе и протягивает их Ване. Довольный, тот забирает очки и отходит в сторону, поворачиваясь ко всем спиной.

— Пора выдвигаться, — говорит Татьяна. — Уже смеркается. А нам ещё нужно сделать кое-какие дела до ночи.

Я поднимаю коробку с земли. Даня поправляет мои волосы, которые путаются в бусах. Очень хочу, чтобы он пошёл с нами, но понимаю, что даже в нашей ситуации это невозможно. Никакие нарушения правил не смогут перекрыть собой абсолютную Данину беспомощность там, в Огненных землях. Конечно, я сделаю всё, чтобы защитить его, особенно сейчас, когда одна из первейших сил течёт в моих жилах вместе с кровью, но что, если меня вдруг не окажется рядом?

— Будь осторожна, — шепчет Даня мне на ухо. — Я киваю. — И, по возможности, выходи на связь.

— Тогда тебе придётся чаще видеться с Дмитрием.

Даня прикусывает губу, явно раздумывая, стоит оно того или нет. Я не знаю, каким был их разговор у нас дома, и как ко всему этому отнеслась мама, но понимаю, что, скорее всего, всё намного сложнее, чем я могу предполагать; не лучше и не хуже — просто по-другому.

— Я что-нибудь придумаю, — заверяет Даня.

Быстро целует меня в висок и, натянуто улыбаясь, отходит на пару шагов назад. Ребята начинают исчезать в портале по одному. Дольше всего прощаются Полина и Максим. Сначала целуются, затем просто стоят, обнявшись. Бен, который остаётся со мной одним из последних, морщит нос и высовывает язык.

— Прекрати, — шикаю я, толкая его локтем.

— Они бы ещё потра…

— Идите уже, — перебивая его, говорит Дмитрий.

Он хлопает Бена по плечу. Когда тот прыгает в призму, и наступает моя очередь, я в последний раз оборачиваюсь на Даню. Он улыбается мне.

Надеюсь, он сможет уберечь себя от проблем. И маму тоже.

Когда горное поселение засыпает, мы выдвигаемся к столице: Я, Бен, Нина и Лиза, Ваня — у нас на связи. А ещё к нам присоединяется Лиса, так как она знает, как выглядят Нити Времени.

Наша удача, что последней, кому на сохранение достался проклятый артефакт, стала именно Доурина.

Молочно-серое небо не выдаёт позднее время суток, и мне даже не хочется спать, пока Лиса не говорит, что сейчас тридцать два часа.

— Это как наши одиннадцать вечера, — поясняет Ваня.

Я оборачиваюсь, но не нахожу его. И только потом вспоминаю, что голос доносится из нарукавника Бена.

— Вань, тебе не обязательно всё время быть на связи, — говорю я.

— Что?

— Говорю, может, мы потом тебе перезвоним?

— А?

Я хватаю Бена за руку и выставляю её перед своим лицом, чтобы видеть Ваню. Он сменил очки, и теперь ему не надо носить повязку. Хорошо, что на чудесным образом исцелённый глаз никто не обратил внимания.

— Тебе легче было с нами пойти, чем устраивать эту видеоконференцию.

Бен дёргает рукой.

— Она права, — говорит он. — Только вот тронет меня ещё раз, и я ей из арбалета в коленную чашечку выстрелю.

— Не соглашусь, — говорит Ваня. Параллельно с его голосом раздаются посторонние звуки. — Я принесу больше пользы как консультант.

Не вижу, что Ваня делает, потому что Бен упрямо прячет от меня своё предплечье, выписывая круги вокруг Лизы и Нины.

— … я не солдат… — доносятся до меня отрывки Ваниного монолога. Не знаю, в курсе ли он, что никто его не слушает. — … и кстати, нам надо было взять побольше…

Его голос тонет в чьём-то смехе на другом конце провода. Женский и звонкий. Только спустя мгновение я понимаю, что это Лия.

— Что вы там делаете? — я кричу, чтобы меня услышали.

— Марк рассказывает Лие истории из жизни штаба, — отвечает Ваня.

— И что конкретно он сейчас рассказывает?

— Как Бен проиграл в споре с Ниной, и она загадала ему целую неделю ходить в своём коротком топе, — совершенно спокойно произносит Ваня, а Лия начинает смеяться с новой силой.

Я гляжу на Бена. Светлая ночь позволяет мне заметить лёгкий румянец на его щеках.

— Забавно, — произношу я. — Но можно было придумать и что-то покруче.

— На топике была надпись «Власть девчонкам», — говорит Нина. Её губы расплываются в улыбке. — А Бен был килограмм на двадцать больше, чем сейчас.

Звучит как прикол, однако Бен не смеётся.

— У Марка на наладоннике есть фотки, — слышу я голос Лии. — Сейчас покажу, погоди…

Бен обрывает связь, нажимая на нужную кнопку с такой силой, что она проваливается за пластиковую панель.

— Марк пожалеет, что остался в живых, потому что теперь я его грохну, — рычит Бен.

Он набирает скорость и уходит далеко вперёд, топая при этом так, что за ним неотрывно следует облако пыли. Некоторое время я смотрю Бену вслед, затем оборачиваюсь на Нину: