Раньше, чем я отвечаю, он обнимает меня за плечи одной рукой.

— Привет, — говорю я.

Он отстраняется. Улыбка с лица сходит, когда его взгляд падает на мою шею. Точнее, на полоску пластыря.

— Что это?

— Ерунда.

Дмитрий окончательно меня выпускает, оборачивается на ребят.

— Ты, кажется, сказал, что кроме Марка никто серьёзно не пострадал?

Не знаю, к кому он обращается, но отвечает Ваня:

— Это просто царапина.

Сейчас так и есть. Даже если Дмитрий потребует доказательств, я смогу без опаски отлепить пластырь и продемонстрировать ему ровный, уже схватившийся шов, от которого даже шрама не останется, благодаря Ване и чудодейственным мазям.

— Здрасте, капитан! — из-за моей спины выходит Нина.

Дмитрий бегло осматривает защитницу.

— Ты хоть в порядке? — спрашивает он.

Тянет руку к её лицу и так по-отцовски касается уже почти исчезнувшей ссадины на лбу.

Что-то похожее на ревность туго перетягивает мой живот.

— Ага, — кивает Нина.

Она первая обращает внимание куда-то в сторону, и я выглядываю из-за Дмитрия, прослеживая направление её взгляда. В метрах десяти от нас стоит джип, из багажника которого Полина и Рэм вытаскивают вещи. Открывается дверь со стороны водительского места, наружу вылезает Татьяна. Она с кем-то разговаривает по нарукавнику, очень активно жестикулируя свободной рукой.

— Так, — Дмитрий машет, призывая всех нас собраться вокруг него. — Во-первых, я хочу, чтобы вы поклялись мне, что сказали чистейшую правду, и ничего не скрыли.

— Скроешь от вас, конечно, — фыркает Бен, за что получает лёгкую затрещину. — Да клянёмся, клянёмся! — жалобно восклицает он, уворачиваясь от второй попытки Дмитрия.

— Я очень вами недоволен. Вы нарушили столько правил, что мне бы стоило выгнать вас из штаба раз и навсегда.

Дмитрий заглядывает в глаза каждому из нас. Интересно, в каком месте у него рычаг переключения с заботы на занудство?

— Но он этого не сделает, — произносит Татьяна, подходя ближе.

В её нарукавнике всё ещё кто-то возмущается. Нажав на кнопку, она сбавляет громкость, а я успеваю уловить знакомое лицо куратора хранителей.

— Да, — соглашается Дмитрий. — Не сделаю. Но только потому, что не хочу упускать возможность хорошенько наказать всех долгими месяцами дежурств и общественных работ.

Рэм, Полина, а также Максим и Лиза, которых раньше я не заметила, тащат в нашу сторону сумки и пластиковые коробки. Приблизительно представляю их содержимое: оружие, медикаменты, какие-нибудь бытовые предметы, вроде средств личной гигиены. Возможно, еда… Я бы сейчас убила кого-нибудь за нормальное шоколадное печенье вместо пресных крекеров.

— Я всё ещё не уверен, что идея хорошая, но её одобрил Совет, что, собственно говоря, не менее странно, поэтому пока… — Дмитрий замолкает. Оборачивается на принесённые вещи, затем снова на нас. — … пока я даю вам свободу, но на условии ежедневной отчётности. Выход на связь — каждые четыре часа.

— Вам стоит глянуть в словаре, что такое свобода, кэп, — говорит Бен и сразу отклоняется назад.

Но в этот раз Дмитрий на его слова никак не реагирует.

— С вами отправятся Лиза и Рэм, — продолжает он. — И Максим, раз уж «Омега» теперь — единственные в полном составе на этом задании.

Дмитрий замолкает, и в этой паузе нет совершенно ничего хорошего. Напряжение повисает в воздухе. Дмитрий явно приберёг самую главную новость напоследок. Я перевожу взгляд на Татьяну, у которой за плечами рюкзак, и начинаю догадываться, в чём же дело.

— Ещё с вами отправится Татьяна, — наконец произносит Дмитрий, подтверждая мои догадки.

— Ч-что? — Бен аж задыхается от недовольства. — Зачем? Нам нянька не нужна!

— Напоминаю, что одна из вас принесла клятву лишь пару дней назад, и ей сейчас необходимо обучение, несмотря ни на какие возникшие обстоятельства.

Бен резко оборачивается на меня.

— Ну спасибо, коротышка.

Я развожу руками.

— Нет, а вы думали, что мы и правда отпустим вас совсем одних? — уточняет Татьяна и скептически приподнимает бровь. — Кучка подростков против целого мира? Не то кино, парень.

Мы разбираем вещи, кто что сможет унести. Мне достаётся коробка с чем-то бренчащим. Я думаю об оружии.

— Мы просто хотим спасти друга, — говорит Бен. У него в руках два мешка.

— Но и помочь фениксам тоже, — встреваю я. — Мы же поклялись защищать тех, кто будет в этом нуждаться.

— Только вмешиваться в политику чужих миров мы вообще-то не в праве, — произносит Дмитрий.

Без укора, скорее, просто напоминает. Мне даже кажется, что он делает это формально, для галочки, при этом всецело со мной соглашаясь. Или я хочу так думать… Не знаю.

Не важно. Мы всё равно уже всё решили.

— Вот чёрт, — вдруг виновато произносит Дмитрий. — Я не должен был…

Он оборачивается на джип и даёт отмашку — сигнал. Задняя дверь джипа открывается.

— Да нет, — я качаю головой, не веря своим глазам. — Нет…

Это подло со стороны Дмитрия. С тем же успехом он мог привезти сюда грузовик щенят и сказать, что если мы уйдём обратно в Огненные земли, он утопит его в озере.

— Мне кажется, или… — начинает Саша. Кто-то явно обрывает его, потому как он сразу же замолкает.

Даня быстрым шагом идёт ко мне. Я успеваю поставить коробку на землю, прежде чем он врезается в меня своими объятьями. Как обычно: одна рука на моём затылке, вторая обхватывает корпус.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю тихо.

— Ты, я так понимаю, надолго уходишь, — Даня вздыхает. — Хотел попрощаться.

Я прикрываю глаза. Объятья Дани пахнут красками и жжёными спичками. Я дома. Нет никаких нападений, никакой опасности. Сейчас мы завалимся на диван и весь вечер будем смотреть глупые мультики, которые он так любит.

— У тебя всё хорошо? — спрашивает Даня.

Чувствую, как он перебирает мои волосы и боюсь, что наткнется на рану на затылке. Чтобы этого избежать, отстраняюсь.

— Ага. А ты? Как мама?

— Мы в порядке, — Даня косится в сторону Дмитрия. — Насколько это вообще возможно.

Брат закусывает щёку, начинает нервно дёргать ногой; я чувствую этот импульс в собственном теле.

— Пошли, отойдём, — говорю я и тяну Даню в сторону. Останавливаемся мы только тогда, когда прячемся от чужих глаз за джипом. — Ну? Что тебя так беспокоит?

Даня хватает мою ладонь и сильно сжимает пальцы.

— Тебе Дмитрий всё рассказал?

— Вроде бы да.

— И насчёт меня тоже?

Брошенная невзначай фраза оглушает как хороший удар по лицу.

— Насчёт тебя?

Даня сводит брови к переносице.

— Значит, не говорил.

Я вырываю свою руку из Даниной хватки. Ох, не нравится мне всё это…

— А поподробнее?

Даня видит, что я осторожничаю, и сам даёт мне немного свободы, отступая в сторону.

— Помнишь, я звонил тебе и говорил, что Дмитрий…

— Да, — обрываю его. — Он явился к нам домой. Давай сразу к делу.

— Он сказал мне, что я уже был в штабе. Сказал, что я… со мной всё это случилось раньше, чем с тобой… Но когда за мной пришли, я сразу отказался, и поэтому мне изменили воспоминания…

Я хмурюсь.

— Ты уверен?

Даня кивает.

— Он дал мне какую-то жидкость. Я выпил её, и всё вспомнил. День, когда я в школу не пошёл и провалялся весь день дома… И не сказал ни тебе, ни маме, что именно у меня болит…

Я помню это, потому что Даня тогда серьёзно меня напугал: с утра и до самой ночи он не вставал с кровати, укрывшись одеялом с головой, и не произнёс ни слова, изъясняясь одними лишь жестами. Первое время я думала, что у него инсульт, но потом ему каким-то чудом всё-таки удалось убедить меня не вызывать скорую и прикрыть его перед мамой.

— Я тогда проснулся от шепчущих на непонятном языке голосов. Они заглушали мои собственные мысли и не замолкали ни на секунду. Но самым странным было то, что я понимал их. И мог говорить с ними, но при этом совершенно позабыл русский. — Даня делает паузу, оттягивая ворот рубашки. — Я думал, что сошёл с ума, но в полночь всё прошло. Однако уснуть мне всё равно не удалось, потому что за мной пришли.