— Не отвечают, — отвечает Ваня сипло.

Прикусываю губу. Некоторое время за нашим столом больше никто не произносит ни слова. Я успеваю прокрутить в голове десяток ситуаций, которые заканчиваются невесело, и ещё пару, которые заканчиваются совсем уж печально.

Первой паузу нарушает Лиза:

— Кто-то из старших знает?

— Это неважно, — Рэм качает головой. — Утром Марк звонил Ване и сказал, что они чуть задержатся и вернутся уже после обеда.

— Значит, не прошло ещё двенадцати часов после последнего выхода на связь, — поясняет Виола слова брата.

— Что, если с ними что-то случилось? — Нина крутит пустой стакан в руке. — Будем сидеть и ждать, пока не дойдёт до того, что домой они вернутся как Тори, Паша и Феликс, в трёх небольших коробках?

Следует два удара: глухой и звонкий. Первый нанесён кулаком Бена по столу, второй — тарелкой, разбившейся об пол. Опять же, с лёгкой Беновой подачи.

— Успокойся, — Нина хватает его за кисть, останавливая на пути к третьему удару.

Я не вижу её повёрнутого к Бену лица, но голос её холоден.

— Мы расскажем Ольге, она что-нибудь придумает, — продолжает Нина.

— А как только истекут положенные двенадцать часов, отправимся в путь, — подтверждает Полина.

— Все мы, — кивает Лиза.

Я качаю головой. Теперь и мне кусок в горло не лезет. Кладу вилку на тарелку, отодвигаю тарелку прочь. Затем лезу себе под рубашку и достаю телефон из лифчика, где сегодня таскала его ввиду отсутствия карманов на юбке. Набираю Лию.

— Я видела, что ты мне звонила! — вместо приветствия раздаётся мне в ухо после третьего гудка. — Клянусь, уже собиралась перезванивать!

Встаю из-за стола и отхожу к входу в столовую, чтобы меня не было слышно.

— Не важно, — бормочу я. — Как ты? Как Лиса?

— Знаешь, на удивление, очень даже спокойно. Я проводила её домой ещё ранним утром, заодно навестила своих родителей.

— А где они сейчас?

— Далековато отсюда, — неоднозначно отвечает Лия. — Но ведь ты звонишь не за тем, чтобы убедиться, что мы с твоей новой подружкой не поубивали друг друга, — произносит она чуть погодя. — Тут что-то другое.

— Она не моя подружка.

— Тем не менее, я слышу по голосу, что тебя что-то беспокоит. Выкладывай.

На мгновение я отстраняю телефон от лица и смотрю на красную кнопку сброса вызова, сомневаясь, правильно ли вообще поступаю, когда снова хочу просить помощи у Лии. Затем перевожу взгляд на фотографию, которая у меня стоит на её контакте. Мы сделали её этим летом, когда кормили голубей в сквере. Банальное селфи на фоне деревьев переросло в комедию, когда один из голубей сел Лие на голову.

Фотография хоть и смазана, но это не мешает разглядеть расширившиеся от ужаса глаза подруги и моё перекосившееся от дикого смеха лицо.

— … я знала, что так всё и кончится, — слышу я, когда возвращаю телефон к уху. — Сейчас ты боишься меня, потом, когда ты принесёшь клятву, я начну бояться тебя…

— Опять ты начинаешь, — обрываю я. — У меня просто к тебе просьба… Очередная.

— Я скоро начну брать за них деньги, — предупреждает Лия.

— Кажется, двое хороших ребят пропали, — говорю я, игнорируя шутку Лии. — Помнишь, я рассказывала тебе вчера о вылазке?

— Рассказывала? — Лия усмехается. — У нас было десять минут на весь разговор, ты не рассказывала, ты тараторила как в последний раз.

— Новый портал, — напоминаю я. — Ведущий в Огненные земли.

— Да помню я, помню. Ну?

— Марк и Саша до сих пор не вернулись. Сначала они обещали сделать это утром, потом — после обеда. Сейчас уже семь вечера.

— И чего волноваться? Вдруг, у них какие-то дела…

— В последний раз, когда стражи так пропали, их нашли мёртвыми.

Я слышу эхо своего голоса в трубке. Никогда бы не подумала, что могу звучать так испуганно.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — уточняет Лия.

— Не знаю. Что угодно. Кроме тебя у меня больше нет знакомых с такими… интересными способностями. Может, выйдешь на связь с Лисой?

— Знаешь, что мои родители сказали сегодня? — вдруг спрашивает Лия.

Полагаю, ничего хорошего.

— Они сказали, что им будет очень жаль, если со мной что-нибудь случится по вине стражей. — Лия делает паузу, чтобы вздохнуть. — Жаль, представляешь? Так неприятно звучит.

Я ничего не знаю о родителях Лии. Совсем. Ну, разве что кроме того, что дочь свою они, похоже, любят чуть меньше, чем свои принципы.

— Ладно, я всё сделаю, — говорит она чуть позже. — Одной глупостью больше, одной меньше. За эти двадцать четыре часа я уже столько всего сотворила, что очередное приключение ситуацию точно не ухудшит.

Не знаю, что именно она имеет в виду под «всё сделаю», но пока я доверяю Лие, как себе, уточнять мне нет необходимости.

Попрощавшись, собираюсь уже было вернуться, когда вижу, как из-за стола встаёт Бен и пулей летит к выходу. Едва успеваю прижаться к стене, чтобы он не снёс меня с ног. Оборачиваюсь на ребят, те в растерянности. Звук шагов Бена, тем временем, теряется где-то на главной лестнице.

У меня есть два варианта: вернуться и расспросить у ребят, или пойти за Беном. И собственное решение ставит под вопрос мою адекватность.

Я на ходу сую телефон обратно в лифчик, пока спускаюсь по ступенькам вниз. Есть только одно место, куда бы пошёл защитник, которому нужно выплеснуть эмоции — тренировочный зал. Именно там я и нахожу Бена, с остервенением молотящего грушу.

— Если я скажу, что представляю твою голову на месте этой груши, ты отвалишь? — рявкает он, едва я подхожу ближе.

— Нет.

— Я так и думал.

Он бегло оборачивается на меня через плечо, затем снова возвращается к своему занятию. Через пару минут снимает кофту, оставаясь в одной майке. Я молчу. Мне и сказать-то толком нечего, вообще не знаю, зачем последовала за ним.

— Ты ведь не представляешь мою голову на месте груши? — всё-таки я решаю, что лучше в этом убедиться.

— Отвали.

Приму это за «нет».

— С Марком всё будет в порядке…

— Послушай, — Бен обрывает меня на полуслове. — Мне твоя жалость не нужна.

— Я попросила свою подругу помочь, — говорю я. — Она — ведьма.

— Ты, я погляжу, не очень хорошо разбираешься в людях.

— И почему все считают своим долгом сказать мне об этом?

Бен наносит несколько боковых ударов подряд. Его мышцы очерчиваются плавными изгибами на плечах.

— Если ты пришла поболтать, то лучше не надо, — произносит Бен между ударами.

Я скрещиваю руки на груди, обхожу Бена так, чтобы теперь видеть его лицо, и облокачиваюсь на стену, демонстрируя ему своё решение остаться, хочет он того или нет.

— Тогда говори на какую-нибудь другую тему, — Бен на мгновение останавливается и смотрит на меня. — Что-нибудь нейтральное.

Я прикидываю, о чём таком можно ему рассказать.

— Мазь, которой Марта обрабатывает раны, пахнет мокрой половой тряпкой, — зачем-то произношу я, вспоминая дневную операцию на Костину шею.

Кулак так и замирает, не столкнувшись с грушей. Бен прищуривается, разглядывая моё лицо секунду, затем говорит:

— Мазь от растяжений пахнет солёными грибами. Но на вкус пробовать не советую.

Я смеюсь. Бен, как мне кажется, немного расслабляется: его плечи опускаются, недобрый блеск в глазах гаснет.

— Поди сюда, — зовёт он, приманивая меня рукой.

Не сводя пристального взгляда с Бена, я в одно движение отлипаю от стены.

— Чего?

— Повторяй за мной.

Бен вращает запястьями, затем локтями, потом плечами.

— Зачем это?

— Хочешь ещё чего-нибудь себе вывихнуть? — скептически спрашивает Бен.

— У меня был ушиб, — напоминаю я. — Из-за тебя, кстати.

— Прекрати быть занозой в одном месте и пользуйся моей добротой, пока я не пожалел об этом.

Делать нечего, я присоединяюсь к разминке. После рук идут вращательные движения ногами и всем корпусом.

Затем Бен заставляет меня прыгать на месте. Первое время я путаюсь в юбке, и тогда он говорит мне подвязать ещё выше, так, чтобы даже колени были открыты.