— Смотри, — Егор поднялся с корточек, — если тебе претит подобное, ещё не поздно разорвать заключение. Ты сама пришла, я не звал.

Лида вскинула голову, и он мог поклясться, что увидел в её глазах страх.

— Нет-нет, меня всё устраивает. Извините.

В открытое окно ворвался звук клаксона. У кованых ворот остановился белый микроавтобус. Егор кивнул на дверь:

— Если так, тогда нам пора. Сан Саныч приехал.

— А вы в таком виде поедете? — Лида указала рукой на джинсы.

— Угу. Я ведь не к избирателям еду, а к детям, тем более с неофициальным визитом. Думаю, они как-нибудь переживут отсутствие костюма от Армани.

Она улыбнулась. Искренне. И в глазах редкого оттенка проступило больше зелёного. Заплясали озорные искорки, придали лицу непосредственность, необыкновенную нежность. 

Почему-то от этой улыбки Егора накрыло. Это лицо, изящная шея и аппетитная грудь с длинными ногами заставляли его мысли бежать совсем в другом направлении. Уже не похмелье, а нечто посущественней разогнало кровь и ударило в голову покрепче любого пятизвёздочного коньяка.

Нельзя…

Это претило его правилам. Никаких эмоциональных связей на работе.

— Егорка-а-а, — Сан Саныч протянул Студинскому мозолистую руку, окинув взглядом крепкое телосложение мужчины, — совсем подзабыл старика, не заглядываешь в гости, не звонишь.

— Дела дядь Саш, дела. Вот пройдут осенние выборы, мать бы их так, и буду мотаться по гостям, — заулыбался Студинский, пожимая руку. — К тебе самому первому заявлюсь, так что смотри, потом не говори, что не предупреждал.

Сан Саныч фыркнул:

— А я всегда во всеоружии, хлопец. И горилка есть, и к горилке. Лишь бы у тебя печёночки хватило.

Лида невольно улыбнулась, наблюдая за перепалкой давних знакомых. Этот Сан Саныч располагал к себе с первого взгляда. Добротный пятидесятилетний мужчина с пышными усами просто  не мог по-другому. Что не слово то шутка, анекдот, смешная история.

Оказалось, он старый друг семьи, на данный момент зарабатывающий на хлеб грузоперевозками. С ней познакомился весьма бурно, заявив, что с такой дивчиной хоть на край света и готов стать верным слугой, лишь бы «эти дивные очи ещё раз взглянули на него». Что сказать? Ловелас и Казанова в одном лице.

Сан Саныч по-отечески пожурил Егора за «покоцаный фейс» и с огромным энтузиазмом продемонстрировал загруженный доверху бус.

— Я всё выполнил согласно распоряжению, Егор Андреевич, — перешёл на официальный тон. — И в «Машеньку» вашу заглянул, и в «Графику»,  на матрасный завод смотался. Гляди, сколько добра!

Лида удивленно посмотрела на Егора.

— А вы разве говорили о матрасах? — принялась листать блокнот, выискивая пропущенную запись.

— Не говорил. Меня уже вечером осенило. Директор завода мой одноклассник. Я объяснил ему ситуацию, и он изъявил желание поучаствовать. Ну а дальше понеслось. Предложения о помощи посыпались сами собой. Фабричные подушки, одеяла, постельное белье. Всё по весьма выгодной цене. Я не смог пройти мимо. Игрушка игрушкой, а теплая удобная кровать нынче тоже в почёте.

— Вы поэтому задержались? — догадалась девушка, восхищенно осматривая подарки.

— Поэтому.

К детскому дому доехали без происшествий. Сан Саныч не форсовал, ехал в пределах разумного.  Лида старалась не смотреть в сторону Егора без лишнего на то повода, но глаза сами прокладывали к нему дорожку.

Какая разница, кто и сколько имеет с государства? И кто она такая, чтобы учить его жизни? Святоша выискалась. Сидела бы да помалкивала. А ещё лучше подумала, как быть дальше. Нужно подробно отфильтровать важную и второстепенную информацию. Не спешить выкладывать перед Тимуром козыри. Ещё и этот проклятущий договор связывал по рукам и ногам. Приуныла, сосредоточившись на мелькавших за окном деревьях, и вышла из оцепенения только когда микроавтобус притормозил на просторной площадке у входа в трехэтажное кирпичное здание.

Первым, что бросилось ей в глаза – довольная физиономия Дударева, облокотившегося о капот внедорожника и цветущий вид околачивающейся рядом белокурой красавицы. Приплыли. Это ещё что за фифа?

Вал сразу направился к ним, приветствуя на ходу, и остолбенел, заметив состояние Студинского.

— Бля** что с твоим лицом? Я… Егор…. У меня просто нет слов. — Посмотрел на Лиду и вопросительно сдвинул брови, ожидая объяснения. Та упорно молчала. Ясно. Не выдаст. — Уезжал – было всё культурно. Ты что не поделил?

Правильнее было бы спросить «кого», но Егор отмахнулся, не желая вдаваться в подробности при посторонних. А посторонних хватало. Он уже на встречу неслась директриса с завхозом и прочей свитой, да и Семёнова поедала глазами.

Вместо объяснений, как можно приветливей поздоровался со всеми и, сославшись на срочный разговор, схватил Валентина за накрахмаленную рубашку, потащив в сторону ютившейся неподалеку беседки.

— Какого… черта, Вал! Ты чем вообще думал?

— Я? Ничем я не думал, — ощетинился тот, сразу поняв о ком речь. — Тебе ли не знать баб. А твоя Анька ещё тот мастер по обработке. Вчера как взяла в оборот – не слезла, пока не узнала. Думаешь, мне по приколу было тащиться с ней? Хрена с два.

— Мог бы и предупредить.

— Да откуда я знал? Ты сам вчера заявил, что не собираешься ехать. Думал, ничего страшного, пускай поучаствует в марафоне доброты, тебя всё равно не будет. А тут такая картина маслом. Слушай, — заулыбался, разглядывая Студинского, наблюдавшего в этот момент за тем, как Матвеева вместе со всеми разгружала автобус, — у тебя такой устрашающий вид. Не боишься переполошить детей? Ещё подумают, что уголовник, а не добрый дядя-бизнесмен.

— Придурок ты, Валентин, самый настоящий придурок.

— Ну а что? Без юмора в нашей жизни никак. Сам знаешь.

По возвращению к остальным Егор влился во всеобщее приподнятое настроение, стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды Семёновой. Всё-таки добилась своего: вышла через близкое окружение. И сказал ведь, что ничего не светит, так нет же, прёт напролом.  

Когда подарки разгрузились и перенеслись в игровые комнаты, директриса попросила Студинского выступить перед выпускниками и поведать, как важно в наше время иметь образование и следовать поставленным целям. Егор хотел забрать с собой Матвееву, но её уже окружили детишки помладше и принялись наперебой зазывать к себе в мамы. Она лишь потерянно смотрела по сторонам, не зная, как быть в подобной ситуации и на несколько секунд встретилась с ним взглядом. Он ободряюще улыбнулся, давая понять, что всё будет хорошо, и поспешил в актовый зал.

— А ты, значит, вместо Риммы?

К Лиде подошла Семёнова и принялась изучать её с особым любопытством.  Заметила, какие взгляды бросал на неё Егор. Только конкуренции не хватало. Нет, она, конечно, была в курсе, что он сейчас «встречается» с одной непутевой моделькой. Но это так, до поры до времени.

— Вместо.

Не понравилась эта Семёнова. Слишком высоко несётся. Сразу видно, что следит за собой, одета по последней моде, знает себе цену. Вот только от Лиды не утаилось напряжение, с которым шеф отреагировал на её появление.  

— Давно? — продолжила докапываться Аня.

— Давно, — солгала. Пускай помучается. С какого перепугу она должна отчитываться?

От дальнейших вопросов спасла Лиза, пятилетняя девочка, с которой познакомилась пару минут назад. Она потащила её за собой в огромную спальню, и все остальные детишки потянулись следом.

— Смотри, это Катя, — ворковала малышка, расхваливая свою куклу. — А у тебя есть куклы?

— Есть. Я с ними играла, когда была маленькой. Сейчас они стоят на полке.

— Я тоже сохраню Катюшу. Виктория Юрьевна говорит, что когда мы станем взрослыми, то сможем передать любимые игрушки своим деткам. И когда они у меня будут, я ни за что не откажусь от них. Никогда-никогда.

— И я! — заявил краснощекий карапуз.

— И я!

— И я…