После этого признания от матери, которое она, кстати, рассказывала ровным, спокойным голосом, будто и не о себе говорила, мне захотелось убить ярла Хорма собственными руками. Но мать отговаривала, убеждённо заявляя, что по его душу уже направлены духи, и хотя он довольно знаменитый, сильный воин и даже ярл, в Вальгалле места для него не найдётся, из-за его злодеяний. На какое-то время я затаился, наблюдая за Хормом, а потом меня опередили пираты. Слышал я от команды драккара, что плот, на котором отправили Хорма в последнее плавание, не загорелся от свечи, а перевернулся на волнах. Так что Хорм попал прямиком в руки Ньорда. Естественно, никто и не подумал забирать у морского божества его добычу. У нас с богами не спорят.

На девятый день плавания, на горизонте показался Асгрим, и кровь побежала по венам быстрее, выдавая предвкушение. Как же долго я ждал этого дня!

– Что понадобилось ярлу Континора и его людям в Асгриме? – сам конунг Ормарр вышел нас встречать и по традиции заступил путь от сходней на свою землю.

– Мы прибыли просить руки невесты и привезли дары, – громко ответил Брин. По традиции за невесту говорил опекающий её мужчина, как то отец, брат или ешё кто-то из родственников, а за жениха – должен был держать слово кто-то из родственников. Вот только у меня из них в живых никого не осталось, поэтому говорил мой побратим, с кем мы смешали кровь. К тому же Брин не хуже меня знал обычаи и обряды, да и язык у него хорошо подвешен.

– А если девушка откажется быть невестой для вашего воина, как поступите? Силой увезёте или выкупать станете? – продолжал проговаривать положенные слова на публику конунг.

– Нам эта девушка дюже дорога, поэтому будем словами уговаривать, дарами умасливать, умениями восхищать, – разливался соловьём Брин.

– Ну, если только добром будете брать, то добро пожаловать на Асгрим, – давно отработанным движением конунг убрал оружие за пояс, и отступил от сходней, освобождая нам путь.

Те воины, кто спускался со мной на берег, проходя мимо конунга клали руку на оружие, что у каждого было прикреплено к кожаному широкому поясу, и говорили: «Клянусь не применять силу на Асгриме, если ко мне добром». После такой клятвы ни один уважающий себя воин не применит оружие для нападения, только для защиты, если вдруг такая нужда настанет. Но обычно всё проходило мирно, на землях конунга был порядок.

Конунг повёл меня с дружиной в главный дом, где уже были накрыты столы и ждали свидетели нашего обряда и сама невеста. Правда за пустым главным столом она сидела не одна. Я знал, что по обычаю, от невесты будут отвлекать внимание. Обычно рядом сажали пару подружек, одетых ярче, чем невеста, мол, может кого-то из них выберешь? Но в этот раз за главным столом сидело семь девушек! Одна другой краше, вот только я их как фон воспринял. Меня интересовала Элиза, сидящая даже не по центру, а с левого края.

– Вот это цветник! – восхищённо отметил Брин, вошедший следом за мной в трапезную залу главного дома.

– Ну, выбирай, ярл, кому будешь дары предлагать, – высказался конунг, выделив мою должность. Значит с этого момента право голоса переходило ко мне и Брин уже не мог за меня говорить.

– А чего тут выбирать? – пожал плечами. – Я тут только одну невесту вижу.

Брин, забрав сундук с дарами у следовавшего за ним «хранителя даров», передал его мне, а я уже понёс его к столу, поставив на край, как раз перед Элизой.

– Вот эту девушку я мечтаю видеть своей ирли и прошу её руки, – встав вполоборота, обратился к Ормарру. Вообще-то было положено сказать «желаю видеть», но я решил смягчить свои слова, да и правда была в том, что Элиза была именно мечтой, а не обычным желанием.

– Ну, дочь, смотри дары, да скажи, по нраву ли тебе жених? Принимать ли его предложение? – конунг говорил с Элизой ласково. Такого тона я у него ещё ни разу не слышал.

Элиза же поднялась на ноги и её тут же окружили подскочившие девушки-подружки. Они и помогли ей открыть довольно увесистую крышку сундука, и принялись восхищённо охать и ахать, указывая то на один предмет из сундука, то на другой, пока Элиза их перебирала и некоторые из них поднимала вверх, «похвастаться» гостям-свидетелям. На дарах я не скупился, но всё ждал, понравится ли ей мой особенный дар. Среди дорогих тканей, мехов, украшений, расписной домашней утвари и мешочков с монетами, почти на самое дно я положил брошку, что сделали мастера по моему заказу. Камни в ней не были драгоценными, но ярких цветов и красиво сочетались в обрамлении металла, искусно выделанного и оформленного листьями и цветами, в серёдки которых и были вделаны. У этих камушков была своя история, и они мне были по-своему дороги. Поэтому с ними я и решил сделать свой самый главный подарок. Но оценит ли? Может глянет, да и скривится, или и вовсе оставит на дне лежать в забвении. Но вот Элиза, перебирающая дары, замерла и подняла на меня неверящий, взволнованный взгляд. А потом достала ту самую брошку, о которой я только что думал, и… прицепила к своему платью, на то место, где бьётся сердце, после чего закрыла крышку сундука и кивнула отцу. Словами можно было много чего сказать, но она сделала лучше – она показала, что дары пришлись ей настолько по нраву, что один из них она даже готова носить уже сейчас, показывая благосклонность к жениху окружающим.

Дальше Ормарр озвучил, какое приданое даёт старшей дочери, в знак утешения, что на его наследство она больше претендовать не сможет. А я рассказал, что вместо «женского дара» на мой выбор, я дарю Элизе мешок с монетами, с которыми она вольна поступать так, как сочтёт нужным, ни перед кем не отчитываясь. Обычно так не делалось, и я сильно рисковал, но решил сделать по-своему. Элиза на это скромно улыбнулась, а гости одобрительно загудели. Рисковый ход себя оправдал.

Конунг лично связал нам с Элизой руки белой лентой, с вышитыми обережными рунами, и объявил парой. Махнув рукой, он выпроводил девушек из-за стола и велел его накрыть. Яркая стайка подружек невесты выпорхнула в двери трапезной залы. Не знал, что на Асгриме столько девушек на выданье. Но сейчас это было для меня не важно. Только Элиза, всё внимание ей, ну и конунгу. После обмена клятвами, был знатный пир. Вот только как стемнело, нас все провожали не в спальню, а к драккару. Единение я решил провести с Элизой на Континоре. Это решение было моим правом, как мужа. Элиза уже считалась ирли, со всеми вытекающими последствиями и привилегиями, но до конца моей она станет после того, как вступит на земли Континора, на мои земли. Но до этого нас ждал путь, длиной в девять дней со связанными лентой руками – моей правой, и её левой.

Глава 11. Путь по океану

Ингвар Нордхеймский

Как я ни старался, как ни спешил, отправиться в путь получилось лишь спустя неделю от того дня, как я вернулся с тинга. Постоянно всплывало то одно, то другое. К тому же Йон хоть и сдержал своё слово, и когда я обратился за информацией, он её выдал, вот только за её достоверность поручиться не мог, так как сам в Срединных землях не был, а знает о них лишь со слов очевидцев. Но и это лучше, чем ничего, потому что конунг мне ответить не соизволил.

Ранняя весна радовала своим теплом, поэтому уезжая, я дал добро на начало обработки почвы под посевы. Как-то отец привёз с тинга новость, что в некоторых общинах сеют не сразу в распаханную землю, а сперва выращивают рассаду, как её назвали, по домам, в ящиках с землёй. Так внезапные заморозки были не страшны, а в грунт отправлялись уже слегка подросшие растения. С тех пор мы тоже так делаем, но семена для рассады начинаем проращивать не в начале весны, а с середины зимы. Это уже предложили наши женщины, и отец не стал отмахиваться, и позволил попробовать так сделать. Хорошо вышло, в грунт отправились уже подросшие ростки. Только вот в прошлом году после месяца тепла, неожиданно вернулся холод, и почти все растения погибли, просто замёрзнув. Так что высадку рассады в грунт я разрешил не раньше, чем через месяц. Неизвестно как там пойдёт с этим моим заданием от конунга, а так хотя бы что-то к зиме у нас да будет из съестного.