— Разумеется, как пожелаете, гера.

Все это мы обсудили во время моего шествия на выход. Эйдан следовал рядом и открыл передо мной двери. Я мысленно поблагодарила Зарану, которая предвидела все подобные сцены. Я бы обязательно остановилась и вежливо поддержала беседу. А так я и так выделяюсь. Обратилась по имени, не фыркаю в ответ, да и вообще ответила. Прям необычная, да. Но стопроцентной герой, которая воспитывалась с пеленок соответствующе, мне все равно не стать. Самые острые углы сгладили, а остальное… оплатим. На то и расчет.

У кареты стоял Касиль и держал открытой дверцу.

— Я имел смелость снять крытую карету.

И все. Ни то, что возможно будет дождь, что так удобнее, или что лучше не видеть всем, что я одна разъезжаю. Видела же открытые экипажи, но что именно надо мне не уточнила. Душка, что тут еще скажешь. Я лишь кивнула и села в карету.

— На рабский рынок.

Касиль занял место рядом с кучером, не с благородной дамой же ему в карете разъезжать. А я, как только закрылась дверка, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Все нормально? Мысленно задаю себе вопрос, прокручивая последних пару часов в уме. Что мне не дает покоя?

Я же даже еду в первую очередь на рабский рынок, а не по лавкам. Как мне бы того хотелось. Но пересилила и решила действовать так, как обещала наставникам. С этой мыслью я и застонала про себя…

Забыла! Совсем забыла связаться с командиром. Вот же!!! Так, дышим медленно и глубоко. Все нормально. Мы обсуждали такой вариант, когда не выйдет сразу выйти на связь. Мало ли кто, мало ли что. Стыдно перед собой за невнимательность, но по идее… Командиру этого знать и не обязательно. Ничего же не произошло. И все будет хорошо. Больше косячить нельзя — лимит исчерпан.

Так подбадривая себя, я и просидела за шторкой. Думала будет мучать любопытство, а нельзя гере пялится в окно на прохожих. Благо досада на свою рассеянность отлично отвлекла от столь неподобающего занятия. Нет худа без добра.

Касиль помог мне покинуть карету, и я смогла разглядеть рынок. Ожидала ужасов и кошмаров, а оказалось мы прибыли на площадку для экипажей перед входом на рынок. Зря настраивалась.

— Касиль. Позаботься о транспорте для рабов. Надеюсь, я смогу тут подобрать хоть что-нибудь… достойное.

И я отправилась ко входу. Было немного стыдно перед помощником. Наверняка он сейчас мысленно меня проклинает, раздумывая сколько и каких рабов я собираюсь купить, и какой транспорт ему искать. Но больше мне косячить нельзя. Как минимум сегодня.

Я прошла вглубь рабского рынка метров на двести и лишь волевым усилием заставляла себя идти дальше, а не помчаться на выход. Как я себе представляла рабский рынок? Да никак я его не представляла! А теперь вот иду между клетками и загонами с разумными. Грязными, заросшими, какими-то скрюченными разумными. Я старалась смотреть только перед собой… но эти голые, худющие тела за решетками. Или кучкующиеся семьи в загонах… с детьми. Совсем еще девочки, выставленные обнаженными на всеобщее обозрение… и мальчики. На вид лет десяти. Худые, бледные, с глазами, не отрывающимися от земли.

Я помню, что мне надо ближе в центр рынка. Тут, ближе к стенам, самый дешевый и бесполезный товар. Я старалась смотреть только перед собой и продолжала идти, отрешившись от происходящего. Было горько, а в горле образовался ком, который встал колом и даже мешал дышать.

Раньше разговоры о рабстве, рабах воспринимались мною более… спокойно. За время пребывания в поселении я нехотя и неосознанно, но прониклась обыденностью существования рабов в этом мире. Но после сегодняшнего… Я не знаю, чего мне хотелось больше — устроить революцию, или выкупить всех, кого смогу, или позорно сбежать…

У меня скорее всего помутилось в рассудке, зачем иначе я пошла на какой-то шум — без понятия. Просто не могла думать, рассуждать или тем более что-то в данный момент решать. Действие происходило в широком проходе между рядами с загонами. Некий большой и очень яркий человек визжал и подпрыгивал на месте. Это было первое впечатление. Продвигаясь вперед, я ненароком оказалась между ним и валяющимся на земле попрошайкой, обычным стариком-нищим коих можно встретить, как оказалось, в любом мире. Большой яркий человек оказался первым встреченным мной тут толстяком. Он был закутан в десятки цветных одежд и размахивал кнутом в руке. Он, как успела сообразить не в первый раз, замахнулся кнутом на старика, когда я оказалась перед ним.

Мы оценили друг друга мгновенно. Я его метку на кулаке, держащем кнут, безвкусную одежду и украшения по принципу: чем больше — тем лучше. Потное, раскрасневшиеся лицо и мерзкую, заплывшую гримасу на нем. Он тоже мгновенно все понял и успел остановить руку в замахе. Что он увидел? Невысокую, бледнокожую аристократку в дорогущем платье и плаще из магического меха. С отрешенным видом, абсолютно не обращающую внимание на происходящее вокруг. На находящихся вокруг.

— Прошу прощения, гера. Я не ожидал встретить в нашем захудалом городке столь высокую гостью…

Я отвернулась и продолжила путь. Ибо право имею. И иначе не выдержу. Чего я туда полезла? Увидела старика на земле, занесенную руку и тело опередило мозг. Уже, вставая между ними, мысли догнали меня, и я чуть не устроила истерику. На том самом месте. Я представила, как меня огрели этим клятым кнутом. И что бы я тогда делала? Будь я истинной герой — толстяка бы надлежало казнить. На месте. А кто бы этим занимался? Вот в этом то и дело. Нужны рабы.

Я вроде как немного очнулась от своего невменяемого состояния. Адреналин встряхнул. Оглянулась вокруг. Все те же загоны, все те же рабы. Это не то, что мне надо. Толстяк исчез, а с ним и почти все люди. Лишь старик медленно ковылял вдоль обочины.

— Эй ты! Где здесь самые дорогие рабы? — после такой моральной встряски у меня начала болеть голова. Да и своим поведением я была недовольна, поэтому тон мой был под стать настоящей благородной.

— О благородная гера! Я бескрайне благодарен вам за ваше внимание к моей ничтожной жизни. Великие мне в свидетели! Вся моя жизнь недостойна и малейшего взгляда почтеннейшей…

— Ты что, меня не расслышал? — ей богу, я это прошипела.

— Д-далее по этому ряду и в-второй поворот налево.

Я уже отвернулась, желая продолжить свой путь, как старик продолжил:

— Прекраснейшая… позволь сказать! Самые дорогие рабыб— не значат самые лучшие… — я обернулась снова к старику, а он, увидев, что меня заинтересовал, поспешил продолжить. — Старый Маток много слышит. И старый Маток благодарен юной гере за спасение от кнута градоначальника!

… твою мать… Градоначальника?! Ну как же так? Я впервые с попадания в тот мир так отчаянно желала громко и от души закричать матом. Пожалела ли я, что встала между стариком и тем толстяком? Да в этот же момент! У меня там люди! Я тут не ради забавы или своей прихоти. А припомнит ли мне такое пренебрежение градоначальник? Я вспомнила противную жирную морду — конечно припомнит. И пусть он не может мне отказать… теоретически. Но вот затянуть, увиливать от меня, и всячески повставлять палки в колеса — это запросто.

— Гера…

Снова этот старик. Я окатила его гневным взглядом. Ушел бы ты лучше с глаз моих, а не внимания привлекал.

— У работорговца Твиддара всегда есть редкий и ценный товар. Но он не в ладах со многими и торжище во внутреннем кругу ему недоступно. Мерзкий тип, но я слышал, что два дня как ему партию качественных рабов доставили. Кого-то очень редкого и, говорят, дорогого.

— Где его искать?

— Первый поворот направо, там увидите воинов-рабов на страже, лишь у Твиддара такие. Не пропустите, гера.

Я кинула ему монетку и отправилась туда. Что уже сделаешь? Не выйдет по-хорошему… будет по-нашему. Рабы нужны высшего класса.

Воинов на входе я увидела очень быстро и даже этому обрадовалась. Мне хотелось быстрее с этим покончить. У этого работорговца оказалось целое здание, в которое я вошла беспрепятственно. Там ко мне сразу бросился мелкий, шустрый мужичок. Он был ниже меня, что сразу выделяло его из общей массы. Очень смуглый, почти мулат, и со сверкающей лысиной.