— От такого предупреждения Джоф мог разбиться в лепешку, — продолжил Роджер.

— Но ведь не разбился же. Да, я вовремя спохватился. Но все равно — очень странная и сильная магия. Она бы нас убила, если бы мы не ретировались. Мне вот интересно: второй рог такого же цвета или нет? Весь бык магический или только рога? В нашем мире с магией одни только вопросы. Но, как ни странно, ни у кого из нас даже не возникло вопроса о том, сколько такой рог может стоить, потому что никто не представляет, ни как его добыть, ни как его взять. Я уже молчу о том, кому его можно было бы продать — из шкур еще как-то научились безопасно снимать магию, но такой видимый глазу, да еще так сияющий концентрат…

— Просто у бычка замерз рог, с кем не бывает, — раздался нежный голос Хлои.

— Думаю, если бы кто-то пустил в быка стрелу, и бык погнался бы за этим кем-то и догнал его, то смог бы согреть свой рог. Уа-ха-ха… — раздался смех из затрясшейся повозки. Все притихли от сортирной ауры этой шутки.

— Джоф, — вдруг протянул Балда, — ска-жи, что чув-вствуют птицы в полете?

Шелест ветра в соснах отделил вопрос от ответа.

— Что? — раздался голос из повозки. — Откуда мне знать, дурачина? Я что похож на селезня или орла…

В тишине раздался звонкий, красивый, нарастающий смех Хлои. Кто-то трясся рядом и тихонько прыскал, закрывая рот. Балда был счастлив — капелька счастья попала от него к Хлое.

— Ах ты гаденыш! Как этот сопляк умнеет в присутствии девушки. Ну, молись, чтобы к завтрашнему утру я все это забыл, иначе будешь тянуть повозку вместо лошадей до самого села.

Смех Хлои стал тише, но еще долго не прекращался. Вскоре раздался храп из повозки. Затем от костра отделились громкое покашливание, свист, улюлюканье, хлопанье, и, наконец, раздался голос поднявшегося Роджера.

— Ну, будем честны, мы все знали заранее.

— Просто сегодня он уснул на спине, нужно всего лишь перевернуть его на бок, — обнадежила Хлоя.

— Согласен, можем перевернуть даже вместе с повозкой и прямо в озеро. — Кристоф тоже не спал.

— Хватит трепаться, подсвети. — Костер не давал достаточно света, и маг зажег волшебный щадящий сумеречный свет: — Ну что, запрягать будем?

— Да здесь ровное место, думаю, с помощью Балды и сами справимся.

Балда без раздумий взялся за оглоблю, Кристоф и Роджер — за вторую, и вместе они оттащили повозку метров на сто.

— А вдруг бандиты? — с опозданием заволновался Балда.

— Где ты видел глухих бандитов? Пойдемте уже спать, — Кристоф выпустил капельку магии, которая растеклась невидимой широкой сферой вокруг повозки, создавая такой же купол, как и вокруг лагеря, только поменьше — магическая статика отпугивала всю пугливую живность, а если что-то крупное нарушит границу сферы, они об этом узнают. Но зная, что в магических местах обычно мало кто водится, то последнее маловероятно. Главное, чтобы никакой глупый ночной зверь, не восприимчивый к магии, не вздумал здесь шариться, а то они точно не смогут выспаться.

— А есть такой купол, который не пропускает звук? — Балда спрашивал это каждый раз, когда Кристоф ставил защиту на ночь. Он уже устал отвечать одно и то же на этот вопрос. Эх, если бы он владел такой магией, то давно бы уже сотворил вокруг своей головы защиту, чтобы не слышать глупых речей своих спутников или еще лучше, создал бы купол вокруг них — сделал бы благое дело не только для себя, но и для окружающего мира. И он на миг представил, как в момент ругани Джофа с Хлоей в какой-нибудь таверне он накрывает их таким куполом, и все вокруг благодарят его, жмут ему руки и одаривают золотом, а хозяин таверны подносит ему своего самого лучшего пива и идеально приготовленного молочного поросенка. Но он все-таки ответил Балде на вопрос, чтобы тот не подумал, что Кристоф просто не расслышал, и не стал бы нарушать тишину ночи более громким повторением того же вопроса.

Они вернулись на свои места. Издали долетал приглушенный расстоянием храп, но сейчас он уже не мешал и говорил только о том, что с Джофом все в порядке.

Утро оказалось тихим и спокойным — никаких певчих птиц не было слышно. Проснулись все как раз от того, что наступила звенящая тишина. Роджер лежал с закрытыми глазами, Балда напрягал лоб, чтобы понять, что произошло, Кристоф смекнул сразу. Хлоя подорвалась и огляделась.

— Что, уже не можешь спать без этого храпа? — Глаза Кристофа и Хлои встретились.

— Точно. Какие вы все умные… — она легла обратно и потянулась на шкуре. Приятная мысль согрела ее вместе с солнечным лучом: сейчас все встанем, выпьем травяного чая, закидаем шкуры в повозку и уже в обед будем пожинать лавры от селян и сытно обедать свежими продуктами. — Значит здоровяк уже близко.

— Ближе, чем ты думаешь, — босой Джоф по мышиному тихо приблизился к лагерю, таща за собой повозку.

— Ой, прости, дорогой! — рассмеялась Хлоя. — Не знала, что ты услышишь, так бы сказала «толстяк».

— Вы не знаете почему я спал на отшибе так далеко от лагеря? Только не говорите, что мой храп подобен раскатам грома, и все вокруг решили, что идет дождь, и пшеница взошла раньше срока. — Джоф поставил повозку на старое место, под удивленные взгляды лошадей, не понимающих, зачем они вообще нужны, если есть Джоф.

— Разве кто-то храпел вчера? — не открывая глаз спросил Роджер.

— Я ничего не слышала. — пожала плечами Хлоя.

— Кажется вчера поднялся ветер, и ты опять куда-то улетел, на этот раз от нас, — подытожил Кристоф. Никто не засмеялся, хотя Джоф быстрым взглядом прошелся по всем лицам.

— Ох, боюсь, что ближайшие десять лет мне будут напоминать об этом быке каждый день. Спасибо, хоть Балда не такой злой, как вы. — Джоф направился к озеру умыть лицо и ополоснуть рот, потому что сам уже чувствовал свой запах. Остальные в порядке очереди посетили поставленную на отшибе огороженную магическую уборную, которая была защищена даже лучше, чем весь лагерь, потому что умереть застигнутым врасплох ночью было не так зазорно, нежели при других, менее приглядных, обстоятельствах.

Роджер подкинул оставшиеся дрова в костер. Хлоя подожгла магией ветки. Балда сходил с котелками за водой и нарвал на берегу речной мяты. Кристоф еще лежал: ночью ему чудилось, что кто-то проник в лагерь, и он поднимался и сонный бродил вокруг, а потом долго не мог заснуть. Вскоре вода в котелках закипела. Брошенные в один котелок ветки мяты окрасили воду в нежный зеленоватый цвет, сюда же добавили ромашки и чабреца. Кристоф достал из нагрудного кармана маленькую флягу с секретом и капнул в котелок. Самый ходовой и легкодоступный чай разошелся по кружкам, которые нельзя было спутать ни на вид, ни на ощупь, и настал утренний час тишины. Во втором котелке вскоре приготовилась легкая каша для такого же легкого завтрака.

Утром каждый был сам за себя и ждать, пока кто-то там умоется, чтобы вместе начать завтракать, никто не собирался. Хлоя раздала всем покрытые магией тарелочки, которые не нужно было мыть. После завтрака она их собирала и прятала в своем личном походном мешке. Она считала, что магическое покрытие было величайшим изобретением современности, в частности, покрытая магией посуда — мечта любой домохозяйки. Котелок мыть все равно приходилось, потому что высокие температуры разрушали примитивную бытовую магию, и каша все равно прилипала к поверхности. Так что Балде по утрам было чем заняться.

В это же время Джоф стоял по колено в озере. Нагибаться к воде с берега, стоя в кольчуге, было выше его сил — проще уж махать секирой и валяться в обнимку с монстрами. Он набрал воды в сложенные ладони и с привычным фырканьем растер лицо. Проделав так несколько раз и напившись воды, он подождал, пока вода успокоится и, глядя на свое отражение, аккуратно удалил магией щетину. Привычка бриться по утрам пришла с годами: никаких бород, усов и бакенбард Джоф терпеть не мог, потому что считал, что бороду и усы надо носить только если у тебя страшненькое лицо, а свое лицо он считал очень даже привлекательным. В более молодом возрасте Джоф придерживался другого мнения и носил густые шикарные усы, которые пленяли многих красавиц, но как только время окрасило их сединой, позиция Джофа изменилась.