— Что значит «не могущие жить по правилам города»? — спросил Балда. — Они нарушили законы Соларсбурга, и теперь им вообще нигде нет пристанища?

— Ты абсолютно прав, — проводник улыбнулся юношеской проницательности. — Обычно пригородная территория опасна для самих разбойников. Если за городом их узнают и поймают приезжие из других городов, то могут их смело казнить, не боясь последствий. Но есть и разбойники, которые упустили свой второй шанс в Соларсбурге, и теперь они везде вне закона. Бежать им особо некуда, но местные хотя бы могут посочувствовать и подбросить чего из еды и одежды. В других местах им придется скрываться и прятаться, либо выдавать себя за других, рискуя когда-либо быть узнанными. Раз эти люди упустили свой шанс даже в таком месте как Соларсбург, то значит они совсем пропащие.

— Но выходит, что в Соларсбурге можно и спровоцировать того, кто тебе не нравится, и тогда его выгонят из города, — заметила Хлоя.

— Да, такое случалось. Но все, кого подставили, пошли с повинной к управителю, и большая часть дел решилась в их пользу. Конечно, это были дела, не касающиеся убийств, — обычно убивали самих провокаторов. Так что очень немногие рискнут лжесвидетельствовать на кого-то, рискуя своей жизнью, — слишком дорогая цена такой подставы. Случай с вашим другом дает вам право подать жалобу на того, кто ударил его отравленным кинжалом. Но сейчас такие дела решает Соларус-младший, которого нет в городе.

— Это дело не решится в нашу пользу потому что ни одного вменяемого свидетеля нам не найти. И все они видели то же, что и мы: Джоф вырубил Харда и покинул таверну на своих ногах. Так что никакого смысла в этой волоките нет. Нам просто надо спасать Джофа, — заключил Роджер.

— Я правильно поняла, что этих отпетых лесных разбойников не так и много? — спросила Хлоя.

— Именно. Они нам не угроза. На ночь я могу поставить сигнальный магический щит, так что все должно пройти гладко.

Можно было подумать, что, временно потеряв Джофа, вся компания стала более боязливой. На самом деле они были лучшими как раз потому, что всегда продумывали возможные варианты событий и давно отработали тактики поведения при встрече с опасными дикими животными, с магическими тварями и с группами бандитов. Во всех этих моделях был задействован Джоф как опорный элемент, и сейчас им требовалось все пересмотреть, учитывая превращение такой мощной боевой единицы в хрупкий и тяжелый груз, который нужно доставить в селение любой ценой.

Они еще немного поговорили о том, во сколько лучше выехать и кто где поедет, и пошли спать, хотя за забором только начиналось самое веселье.

Перед сном обследовали Джофа, убедились, что он дышит, зафиксировали его тело, чтобы не завалился на спину и не свалился на пол. Роджер сказал, что останется рядом с ним и будет присматривать. Хлоя предложила сменить его ближе к утру. Она заметила, что Балда снова надел свой платок, но промолчала, — случай с Кристофом и Джофом отодвинул все странные вопросы на потом.

Кристоф всю ночь не спал, пытаясь проанализировать то, что с ним случилось: он уже понял, что был отравлен багряницей, и вспоминал все, что о ней знал. В их академии в Томасе, если город еще не сменил своего названия, шутки с багряницей не практиковались, потому как магическая ботаника была только на уровне немногочисленных лекций по истории, а на самодеятельность времени не хватало. Он узнал, что яд из магической ягоды действует только на врожденных магов и что давным-давно сильные маги могли снимать с себя его эффект сами, а остальные знали, как изготовить противоядие. На некоторых врожденных магов очень высокого уровня яд практически не оказывал никакого воздействия. Эти всплывшие в голове знания сейчас вызывали у Кристофа легкий комплекс неполноценности: он понимал, что является довольно одаренным целителем, но случившийся инцидент показал, что он не может себя вылечить. Да, он знал, как заколдовать противоядие при наличии всех ингредиентов, но багряница как раз и лишала мага способности колдовать. Он задумался: могли ли маги древности изготовить противоядие будучи под действием багряницы или же они готовились к подобным случаям заранее? Этого им не говорили. Ответ на этот вопрос дал бы ему понять, слабый ли он маг по сравнению с магами прошлого или же очень слабый. Сейчас ему казалось, что он не может сделать ни одного магического действа.

Знания о древней высшей школе учителям доставались из немногих древних книг, оставшихся с тех времен. Учителей отправляли на подготовку куда-то далеко за длинный хребет холмов, в которые упиралось известное селение. Там, за холмами в двух неделях пути и находился ближайший известный оплот магических знаний.

В далекой старой башне жил один старый взбалмошный маг, который за большие деньги обучал учителей истории магии и делился некоторыми примитивными знаниями. Управители городов изредка отправляли к нему своих магов, чтобы поднять их уровень, с которым те уже могли уверенно преподавать в городских школах или академиях магии, как их ни назови, и участвовать в боевых действиях. Старый волшебник даже мог проверить врожденные способности к магии и поведать магу о его силе и особенностях. Все, кто встречался со старым волшебником, ожидали, что тот увидит в них избранного небом великого мага, который рождается раз в тысячу лет, а когда возвращались, только рукой махали на расспросы. Сам Кристоф к старику не ездил, потому что не вовремя заболел. Знания ему передали и без поездки, а вот о своей силе и способностях он так и не узнал. Тогда многие ему позавидовали, мол, Кристоф еще может продолжать лелеять мечту, что он особенный, потому как всех его коллег старик спустил с небес на землю.

Преподаватели академии Томаса, не принижая своего достоинства, всецело боготворили магов далекого прошлого, рассказывая, что учителя древней высшей школы магии действительно были магами самого высокого уровня. Учителя же современных школ, как умели, передавали те немногие, неполные, часто недопонятые, а порой и вовсе искаженные знания, которые получили сами. Да, они виртуозно владели базовой магией и кое-как ей обучали, но часто их ученики могли превзойти их, что в высшей школе магии древности было просто невозможно.

Еще его интересовал вопрос: как его компаньоны узнали, что он отравлен багряницей? Роджер не маг, Хлоя такими знаниями не владеет, Балда не способен и на меньшие умозаключения. Оставался только проводник — он точно умеет обращаться с магией, но понять его настоящую силу и уровень владения магией затруднительно. Кристоф еще не успел разглядеть и понять произошедшие в Балде изменения, и Роджер все еще был для него тайной за семью печатями.

Хлоя быстро переключилась в режим сна и спала без снов — ей нужно было выспаться за короткий отрезок времени, и она точно знала, как это сделать. Единственная мысль, проскочившая у нее в голове перед сном, была о том, что предсказание Анны начинает сбываться. Проводник пошел к себе на верхний этаж, недолго копошился там и вскоре затих. Роджер сидел возле Джофа, держал руку на его пульсе и находился в промежуточном состоянии полусна, в котором мог немного отдохнуть и из которого мог в любой момент выйти при необходимости.

Балда быстро заснул, но не сразу попал туда, куда хотел. Сначала ему снились все события сегодняшнего дня в разных формах, больше походивших на кошмар. Как бы спокойно ни завершился полный невзгод день, стресс все равно давал о себе знать. Сначала ему снилось, что Джоф здоров, но Хлоя никак не просыпалась и ее еле-еле растолкали. Потом они не могли разбудить Роджера и думали попеременно, что он убит, он отравлен, он парализован. Потом Роджера все-таки разбудили, но, пока с ним возились, как подкошенный свалился Джоф. Кристоф все время бегал вокруг них и мямлил что-то невнятное, но его чем-то отпоили, и он заговорил, а точнее запел песню, состоящую из рифмованных заклинаний. Наконец-то всех разбудили, и все оказались здоровы, но вдруг все взгляды обратились на него, и его стали толкать, будить, стенать вокруг него и плакать. В общем, сон был не сказать чтобы ужасным, но отвратительно неприятным…