— Идите танцевать, — позвала Анна, когда они разомкнули свои объятья. — Музыканты выпили вина, так что ближайший час-два будет очень весело.

Роджер не стал тупить больше, чем этого требовали приличия и пригласил Анну на танец, увлекая ее на площадку. Какая-то девушка подскочила к Балде и взяла его за руку, и он, виновато поглядывая на Хлою, последовал за ней в середину танцующих.

— Ну что, здоровяк, тебе выпал шанс поплясать со звездой! — Хлоя со своей самой очаровательной улыбкой подошла к Джофу и Кристофу.

— К сожалению, я не такой неблагодарный, чтобы отдавить ножки той, кто заставил меня рыдать от радости. И этой детской площадки мне точно не хватит, чтобы разойтись, — отказал ей Джоф. — Но я с удовольствием полюбуюсь твоим танцем с Кристофом.

— С удовольствием!

Она подхватила Кристофа, который танцевать не собирался, но сопротивляться ей не мог.

Но долго Джофу стоять не пришлось. Одна бойкая женщина, не признающая возражений и отказов, вытянула Джофа в самый центр, подвинула всех по широкой окружности и начала с ним отплясывать. Сначала Джоф стеснялся и просто подергивал плечами в такт музыке, но женщине это не понравилось, и она посмотрела на Джофа таким взглядом, что земля под его ногами начала жечь ему пятки, и ему пришлось пуститься в пляс. К концу вечера все перетанцевали со всеми, и Джофу тоже посчастливилось покрутиться в танце с самой яркой звездочкой вечера.

К полуночи все вернулись домой. Хлоя уже легла, но неожиданно в дверь постучали. Это была Анна, которая попросила позволения войти на минутку. Хлоя не возражала, и девушка, присев на край постели, начала расспрашивать Хлою обо всем, что ей пришлось увидеть и пережить, о городах, о походах, о песнях… Прекрасная лучница была рада поговорить, у нее никогда раньше не было подруги, с которой вот так запросто можно было бы поболтать, и сейчас она заметила, что может говорить то, чего никогда бы не рассказала ни мальчишкам, ни мужчинам, ни даже родным матери с отцом. У Анны было похожее чувство. В поселении было много девушек, и Анна с ними довольно хорошо общалась, но вот этого ощущения, что перед тобой тот самый твой человек, которому ты хочешь все-все рассказать, у нее тоже раньше никогда не возникало. Возможно, что особенность статуса провидицы и вместе с тем дочки старосты сыграли в этом не последнюю роль. А сейчас все было иначе…

В момент, когда девушки еще только пытались привыкнуть друг к другу, а чувство неуверенности и неловкости мешало сближению, зазвучал храп Джофа, и они обе рассмеялись, и этот смех разрушил все мнимые преграды. Анна спросила, как они спят в походах под такой храп, и Хлоя рассказала ей про разные способы борьбы с этим рыком, чем еще больше рассмешила Анну.

Хлоя рассказывала о городах, о высоких стенах, башнях, плотной застройке домов, о трущобах, гостиницах, тавернах. Упомянула о борделях и притонах, вызвав смущение на лице подруги. Анна спросила, бывала ли там Хлоя, и та ответила, что ей доводилось забирать из притона одного человека, к которому у нее было срочное дело, ну и в бордель заходила по той же причине. Анна спросила, ходят ли в бордель ее друзья, имея в виду, разумеется, лишь одного человека. Хлоя уклончиво ответила, что в городе за ними не следит. Она тут же переключилась и сказала, что по качеству жизни все эти города не идут ни в какое сравнение с их прекрасным поселением.

Хлоя рассказала о стрельбе и немного о своем детстве, показала магию и рассказала, как ей пользуется, показала свой кинжал «кровопускатель». Хлоя говорила обо всем, даже не думая что-то скрывать. И Анна ответила ей тем же: рассказала свою историю, которая с чуть большими подробностями повторяла историю, рассказанную за столом ее отцом. Она сказала, что тоже немножко играет на лютне, но больше поет.

Хлоя научила Анну своим бытовым магическим секретам: некоторые Анна знала, но что-то ее приятно удивило, и она подарила Хлое магическое кольцо со «светлячком», чтобы та могла освещать себе путь без лишних затрат энергии и возвращать свои стрелы, если те прошли мимо цели, легко находить их, если они где-то застрянут или потеряются в высокой траве. Хлоя не знала даже, как отблагодарить подругу за такой подарок, и Анна попросила разрешения петь ее песню на танцевальных вечерах. Эта просьба была лучше всех похвал, которые сегодня слышала Хлоя. Она сказала, что сейчас же сядет и запишет ей текст, но Анна остановила ее, потому что в этом не было никакой необходимости — она запомнила все: слова, интонацию и музыку.

За дверью раздался кашель матери Анны: девушкам намекали, что пора спать. Они сожалели, что так мало друг другу рассказали, так немногим поделились… Напоследок Анна спросила о Балде, чье имя показалось ей очень странным. Но Хлоя лишь пожала плечами с грустью во взгляде. Они пожелали друг другу сладких снов и расстались.

Все остальные по возвращении сразу заснули как убитые. Даже храп Джофа не смог никому помешать, разве что ранним пташкам, которые битый час надрывали свои маленькие горлышки в надежде перекричать его, но в итоге плюнули на этот беспредел и улетели петь свои серенады на другой конец поселения.

Утро выдалось прекрасным: все проснулись с приятными воспоминаниями о хорошо проведенном вечере.

Хлое всю ночь снилось продолжение вчерашних событий: ее выступления и разговора с Анной. Во сне они болтали и гуляли по самому яркому и красивому городу, как подруги детства, а в итоге вышли на городскую площадь, где проходили выступления бардов. Анна вышла на сцену и спела ее песню, а после к ней поднялась Хлоя и стала петь все новые и новые песни, но к утру от этих песен остались только невнятный лепет, перебор звенящих струн и ликующие возгласы толпы.

Хлоя счастливо рассмеялась своим наивным звездным снам и вышла из комнаты в прекрасном настроении. Когда она спустилась вниз, оказалось, что все уже поднялись, позавтракали и собрались, а во дворе стояла их отремонтированная повозка. Кристоф сказал ей, что уговорил остальных дать ей подольше отдохнуть, потому что вчера она потратила много эмоциональной энергии, но если она сейчас быстро позавтракает, то они еще смогут немного помедитировать перед отъездом. «Это вы еще не знаете, во сколько я легла», — подумала Хлоя и принялась за завтрак. В окно она заметила, что во дворе староста, Роджер и Джоф о чем-то договаривались.

— Если вы планируете провести в Разбойничьем Стане одну ночь, то вам нет смысла тащиться туда с повозкой. Этот город не самое безопасное место, чтобы оставлять там ценный магический груз. Обратно вы все равно будете проезжать недалеко от нас, так что можете оставить все вещи здесь на сохранение, заберете на обратном пути, — староста не уговаривал, а, скорее, предлагал очень удобный для них вариант. Он прервался, давая обдумать сказанное, окликнул кузнеца и отошел с ним в сторону.

— Хорошее предложение! — сказал Роджер Джофу, пока их не слышали. — Оставлять шкуры придется в любом случае, с собой не потаскаешь. А вероятность быть ограбленными в Разбойничьем Стане хоть и не сильно велика, но какая-никакая все-таки есть: магические монстры не бегают стадами, просто так во сне не умирают, и их шкуры на дороге не валяются, а значит, мы будем волноваться за свое добро и не сможем расслабиться и хорошо отдохнуть. И за сохранность вещей там еще придется доплатить. Думаю, мы можем довериться местному старосте.

— Хм. Предложение выглядит неплохим. Шкуры, конечно, не то, о чем я буду сильно плакать, если у кого-то хватит ума меня обворовать, но не ты ли всегда твердил мне, что никому нельзя доверять? — Джоф готов был согласиться, но хотел, чтобы его еще немножко поуговаривали.

— Все верно, Джоф, никому нельзя доверять, — можешь мне поверить! — Роджер с улыбкой ввел смуту в беседу.

— Ты мне мозг хочешь сломать? — Джоф нахмурил брови. — Ладно, оставим все здесь, хоть и чувствую, что этот риск сбережет нам одни нервишки, но потреплет другие.