Роджер опасался целенаправленной охоты на его компанию, потому что давно перестал верить во всякого рода случайные совпадения. Смерть Хамана и их скорый отъезд, о котором в городе узнали, как только они пересекли защитные поля, кое-кого могли навести на определенные мысли.

Вместе с проводником они выпили по кружке эля и заставили выпить за их счет хозяйку, которая сразу же отбросила все подозрения — таких гостей она любила больше всего. Продав им самого лучшего вина, она обнялась с обоими, и, пожелав друг другу хорошей дороги и состоятельных постояльцев, они не без сожаления расстались.

Пока они балакали с хозяйкой харчевни, Хлоя, Балда и Кристоф не спеша перекусили, запив все холодным травяным чаем. Полные животы разогрели кровь, и тепло сразу же разошлось по телу, и ехать дальше стало веселее. Кристоф, еще вчера решивший, что больше никогда в жизни не будет пить вина, после беседы с Роджером пересмотрел свои планы и решил, что не будет пить до тех пор, пока не научится быстро справляться с ядами, влияющими на его магию.

Роджер проведал Джофа, а после резко вскочил на лошадь и сразу же понял, что в городе эль разбавляют, потому что сейчас ему стукнуло в голову очень даже хорошо. Проводник, заметив вопрошающие взгляды Хлои, Балды и Кристофа, только жеманно пожал плечами, мол, мы сделал все, что от нас зависело. Затем он с такой же грацией, как и Роджер, вскочил на своего коня, и они отправились дальше. Расположение всадников осталось тем же, менять его не было никакого смысла. Кристоф хотел ехать с Роджером, боясь, что, разделенные повозкой, они не смогут продолжить ментальное общение. Хлое и Балде пока еще не приелись истории проводника, и странное новое притяжение никак не отпускало их друг от друга, к тому же сейчас должны были начаться пьяные байки. Ставить рядом подвыпивших проводника и Роджера было не очень разумно. Балда предложил Хлое поменяться с ним местами, но она не любила управлять повозкой, хотя от колесницы, где нужно было, стоя, управлять парой быстроногих лошадок, она бы не отказалась. Меняться с проводником Балда не стал, подумав, что на лошади тот скорее придет в себя.

«Продолжим?» — спросил Кристоф.

«Попробуем! Заодно узнаем, дружит ли алкоголь с подобной магией», — ответил Роджер.

Кристоф подумал, что хозяйка харчевни ему удружила, и сейчас он сам попробует аккуратно расспросить Роджера о его прошлом. Это же не обман, Роджер просто может не отвечать на его вопросы.

«С общением в моем разуме, кажется, разобрались. Расскажи, как мне послать сообщение в твой разум! И как раньше маги определяли, в чьем разуме будет происходить беседа?»

Кристоф спросил о каких-то эфемерных магах, подразумевая магов из прошлого Роджера. Знания Роджера были слишком далеки от знаний магов Средиземнолесогорья, и дело здесь либо в расстоянии, либо во времени. Роджера, даже пьяного, нельзя было обмануть такими вопросами — он не строил иллюзий относительно человеческой натуры. Начиная весь этот разговор, он уже знал, что придется рассказать больше, чем ему хотелось бы.

«Раньше маги просто устанавливали магическую связь друг с другом и отправляли свои послания. Никому не приходилось создавать дополнительные площадки для общения. Так что, считай, что мы с тобой староверы, если можно так назвать все, что происходило на заре магии».

Роджер, как и все его современники, имел лишь смутное представление о так называемой «заре магии», но Кристоф первый начал задавать каверзные вопросы, пусть немного помучается и с каверзными ответами.

«…И да, объяснить тебе, как послать мне сообщение, я толком не могу, потому что это гораздо сложнее понять, да и словами не расскажешь. Суть такова: ты должен с помощью своей магии установить связь с моим разумом. Сейчас мы с тобой связаны посредством магии: принадлежит она тебе, а пользуюсь ей я. И ты все еще находишься под действием багряницы. Перед тобой стоит двойная задача: во-первых, установить утерянную связь со своей магией, во-вторых, понять, как установить связь с моим разумом. Как только ты сможешь это сделать, ты полностью нейтрализуешь воздействие багряницы».

Роджер улыбнулся, подтверждая, что все довольно просто. А Кристоф пытался не запутаться в этих рассуждениях. Сейчас он учился плавать даже не перед водопадом, а просто без воды. Вся их беседа происходила только благодаря Роджеру, который оказался настоящим уникумом, а Кристоф просто построил маленькую кривую беседку. Радостный дообеденный подъем сменился резким упадком. Роджер заметил это и пояснил, что происходит совершенно обычный процесс обучения — не стоит предаваться унынию от непонимания, как и не стоит слишком переоценивать полученные знания, и тогда процесс пойдет гораздо спокойнее и быстрее.

«Постой! А ты можешь связаться с Джофом, чтобы узнать, как он себя чувствует?»

Кристоф посетовал на самого себя за то, что сразу не задался этим вопросом, а отдался во власть собственному эгоизму.

«Я сделал это почти сразу же, воспользовавшись магией Джофа. Я сообщил ему об отравлении и о том, что мы сделаем все возможное, чтобы его спасти. Он ничего мне не ответил. Это было очень рискованное действие с моей стороны: магия Джофа сейчас поддерживает его жизнь, и ей нельзя мешать. Но я надеюсь, что риск был оправдан, и он меня услышал, потому что после моих сообщений его сердцебиение выровнялось, хоть и замедлилось», — объяснения Роджера были такими же сжатыми и краткими, как и все его речи.

«Ты можешь воспользоваться моей магией, чтобы вылечить Джофа?» — в высшей школе магии за этот вопрос преподаватели носили бы Кристофа на руках, если бы имели хоть малейшее понятие о способностях Роджера. Вопрос был довольно логичным и как нельзя лучше подходил к их положению.

«Нет, не могу», — лаконично ответил Роджер. — «Вообще я могу воспользоваться определенной чужой магией и применить ее к третьему лицу, но в данном случае много факторов не в мою пользу. Сейчас твоя магия не слишком высокого уровня, и ты должен принять это, чтобы расти дальше. Твоя магия блокирована ядом, и я прилагаю гораздо больше усилий для общения с тобой, чем этого требуется. И самое главное: твоя магия — редкая врожденная магия целителя, которой я не смог бы правильно воспользоваться, даже при отсутствии предыдущих двух проблем. По твоим разговорам об академии, в которой ты обучался, я понял, что ваши учителя даже не разбираются в различиях врожденной магии и приписывают успехи тех или иных учеников их человеческим способностям, склонностям и интересу к тем или иным магическим трюкам. Интерес — это, конечно, здорово, но магия бывает разная. Любое обучение мага начинается с понимания того, обладает ли он врожденной магией или у него есть лишь способности к управлению магией. Если магия ученика врожденная, то нужно понять, какая именно это магия. Если ученик имеет предрасположенность к управлению магией, то нужно понять, какой именно магией он способен управлять!»

«Роджер, ты преподавал в высшей школе магии?» — Кристофу уже не было смысла вуалировать вопросы.

«Будешь много знать, скоро состаришься! — Эта глупая отмазка никогда не старела. — Если ты хочешь узнать все за один день, то советую тебе расслабиться! У тебя не хватит и десяти лет жизни, чтобы узнать настоящую базу магии, и столетия уйдут на то, чтобы ее понять!»

«Фух! Хорошо, что столько не живут!» — усмехнулся Кристоф в ответ, думая, что все сообщение Роджера было выдержано в одном стиле и что все его уходы от вопросов могут означать только положительные ответы.

«Отличная шутка для мага-целителя! — рассмеялся Роджер. — Когда-нибудь ты ее даже поймешь, если вспомнишь».

Время за беседой в обоих разделенных повозкой компаниях летело незаметно. Хлоя время от времени посматривала, не скучно ли там сзади, и, может, стоит поменяться местами с Кристофом, чтобы он послушал байки проводника, а она бы хоть как-то развлекла Роджера беседой. Но каждый раз, когда она оглядывалась, ее взору открывались улыбающиеся лица, будто два всадника научились общаться с помощью взглядов и мимики. Солнце потихоньку клонилось к закату: удлинялись тени, и лес все больше утопал в рыжеватом свете. Солнце светило слева и чуть позади, и по нему можно было понять, что почти половину пути до селения они уже проехали. Роджер отвлекся от разговора, напрягши свои органы чувств, — какой-то неугомонный соловей так красиво распелся, что все остальные птицы заткнулись. Роджер даже привстал с лошади, чтобы посмотреть как можно дальше вперед, затем обернулся и минуту разглядывал их тыл, потом сел и понял, что все его действия бесполезны и он просто нервничает. Остальным, к счастью, не хватало знаний Роджера, поэтому они выглядели более расслабленно и непринужденно.