— Спой, пожалуйста, любимую песню разбойников, — он хитро ей подмигнул. — Посмотрим, сколько здесь честных людей.
Песенка эта была очень хороша, но нравилась далеко не всем.
— Красавица, твое здоровье! — выкрикнули из толпы. Хлоя узнала голос Хью и тут же увидела и его, и Трофа, и их товарищей по несчастью. Слишком много внимания Хлое и нравилось, и раздражало, но в данный момент больше нравилось. Джоф сказал барду, что играть, и тот, кивнув музыкантам, запрыгнул на стол к Хлое. На музыку заглянули некоторые прохожие, и даже девочки из борделя, убедив свою хозяйку, что сейчас в трактире больше потенциальных клиентов, пришли развлекаться, благо платить за выпивку им еще ни разу в жизни не доводилось. Представление началось: вся девичья скромность и волнение, которые сопровождали Хлою в поселении, куда-то испарились, на их месте возник огонь в пьяных озорных глазах и разбойничья усмешка. Голос ее утратил всю свою мягкость и звонкость, вдруг став более шипящим с режущей воздух хрипотцой. Бард со своим нежным тенором хорошо выступал на контрасте. Куплеты песни повествовали о разбойниках, которые провернули хорошенькое дельце, удачно скрылись в лесах и болотах, но в итоге не смогли поделить награбленное. Лучше всего у них получился припев:
Тяжело понять, как хоро́ш то́по́р,
Если он в спине, а ты гря́зны́й во́р.
О деньгах мечтал ровно до́ си́х по́р…
Так вооот — не сбылооось.
На зубах земля и после́дни́й вздо́х
Сыростью болот плесневе́лы́й мо́х,
Как собака жил, как соба́ка́ сдо́х.
Ну вооот — все сошлооось.
Спутники Хлои были в восторге, потому что такой они ее не видели ни по вечерам в лесу, ни дома, ни на танцах в селении. У Кристофа непроизвольно выступили пьяные слезы, — он всегда радовался за «свою девочку», Роджер сравнивал эффект от ее энергии с эффектом от утренних медитаций. Джоф даже чуточку подтанцовывал одной ногой в такт музыке, а Балда просто смотрел на Хлою с обожанием. Публика радовалась и была довольна, за исключением тех, кто узнал себя в песне: кто-то с грустью вспоминал, как низко опускался в былое время, но все-таки радовался, что сошел с кривой тропки, и ему не прилетел топор в спину, а кто-то узнал себя в настоящем, но старался не показать виду. Джоф заприметил некоторых недовольных, толкнул Роджера и указал ему на них. Роджер согласился, что песня хорошая, вскрывает много гноя. Хотя кто знает этих разбойников, — могут жить как в песне и смеяться с тех, кому не повезло выжить. Хью и Троф с компаньонами веселись и подпевали, но Хлоя наивно хотела верить, что эти ребята просто невезучие и что они никогда не опустятся до грабежей.
А вот те, на кого указывал Джоф, точно пришли сюда не развлекаться, потому что мины у них были мрачнее тучи. В этой компании находился человек, с которым у Джофа были разногласия в прошлом, — некто Хард, довольно крупный и сильный воин, промышлявший частной охраной и сбором податей, но при этом грубый и примитивный. Одна перепалка произошла с ним в борделе небольшого городишки без названия, когда Джоф осадил грубияна, неприлично высказавшегося о хозяйке борделя и обо всем ее заведении из-за того, что цена не соответствовала полученному удовольствию. Джоф высмеял его, сказав, что на дохлого червя рыбу не поймаешь. До драки в тот раз не дошло, но обидчивый и мстительный Хард такого забыть не смог. Джоф по понятным причинам в своей компании эту историю не рассказывал. В другой раз они столкнулись в Товерне, и в потасовке Джоф свалил Харда оплеухой на глазах удивленной публики. Тот трусливо не стал продолжать драку, потому что силы были не равны. С тех пор Хард набрал команду таких же недовольных жизнью молодчиков, как и он, и везде появлялся в своей новой компании, чтобы такого позора с ним больше не повторилось. Если бы не глупость и обидчивый характер, то этот человек мог бы давно стать уважаемым и известным с хорошей стороны, потому что внешностью природа его не обделила, но случилось то, что случилось.
Время с песнями помчалось еще быстрее. Несколько раз делали перерыв, думая, что Хлоя хрипит оттого, что плохо смочила горло, но дело было не в вине и не в эле, — дело было в уникальном настроении Хлои, которое изменяло ее до неузнаваемости. Многим, в том числе и ее спутникам, эта хрипотца нравилась.
— Старина Джоф, сколько лет не виделись! — раздался звонкий голос, обладатель которого подошел к их столику на перерыве. Это был Хард. — Слыхал, что ты в такой хорошей форме, что у тебя уже кольчуга по швам трещит.
Видимо, старик Хаман, выведенный из себя тем, что на ровном месте потерял много прибыли, растрепал по поводу кольчуги Джофа каждой собаке. Значит, придется срочно искать хорошего кузнеца и мага.
— Я бы посмеялся, но терпеть не могу заранее подготовленных шуток. Лучше скажи, кто тебя ей научил? — Джоф совсем не хотел с ним беседовать, но если человек сам напрашивается на перепалку или оплеуху, то как такому откажешь.
— Ты зря смеешься. Это был чистый экспромт, — оскалился Хард и сел за стол без приглашения. Только вот Джоф не смеялся. Ведь что сейчас ни скажи, этого будет недостаточно, чтобы спровадить настырного прилипалу. Поэтому лучший способ общения — троллить наглеца дальше. Возможно, он в конце концов обидится и уйдет, ну или улетит от мотивирующего пинка.
— Тебя и словам новым научили. У тебя хорошая память, — похвалила Хлоя и громко рыгнула. Хард не стал отвечать девушке грубостью, потому что за нее в этой таверне сейчас были все посетители.
— Выбрать из десятка заученных шуток ту, что близко подходит к ситуации — это не экспромт, Хард! Это дешевый трюк циркачей, — Роджер был рад подраться с каким-нибудь идиотом, и, кажется он, его нашел. Он тоже допил свою пинту и рыгнул еще громче Хлои. — Но что-то я сомневаюсь, что у тебя есть даже десяток.
Однако Хард пришел явно не к Роджеру, поэтому и его провокацию пропустил мимо ушей.
— А вы прекрасно поете, дорогая Хлоя. Если бы такой балласт не тянул вас на дно, вы давно могли бы стать главной знаменитостью во всем Средиземнолесогорье и купаться в золоте, — это был лучший заученный им комплимент.
— Купаться в золоте? Такое у вас представление о счастье? — Хлоя отпила вина, не поворачиваясь к нему, так как уже чувствовала неприятное дыхание. — Попробуй начать с купаний в ванне: вода избавляет от грязи и вони лучше всякого золота.
Хард промолчал и неудачно сплюнул на пол, так что часть слюны повисла на губе. Кристоф тут же протянул ему платочек, которым иногда вытирал пот со лба. Хард еще раз взглянул на отрешенный и умиротворенный вином лик Джофа, и, видя, что от его присутствия никому ни холодно, ни жарко, а набор заученных шуток подошел к концу, он поднялся и удалился в полном безмолвии.
— Тяжело быть дураком! — просипел Кристоф. Он или сорвал голос, беседуя с Роджером и перекрикивая гомон трактира, или эль из погребов оказался для него слишком холодным. Хлоя взглянула на него вопросительно.
— Хорошо, что наш Балда не дурак, у него просто проблемы с памятью, — Кристоф ретировался, поняв, на что она намекает. Все подняли кружки за их команду, которая хорошо дает отпор и в бою, и в застолье.
На следующей песне нужно было топать и хлопать в такт. На стол к Хлое залезли девчонки из борделя, а краснолицый всадник на «синей лошади» все никак не мог перескочить преграду из лавки и бился об стол лицом, пока его не перенаправили к выходу. Многие подошли поближе, чтобы поглазеть на ножки, выскакивающие из-под юбок, и некоторые даже с радостью отхватили по лицу. Половые бросали взгляды на девушек, скептически наблюдали за прыгающим под ними столом и делали ставки: сломают или нет.
Джоф уже было совсем забыл неприятное предложение Соларуса и лихо отбивал такт вместе со всеми, как вдруг кто-то из парней Харда сильно толкнул его под локоть. Джоф, не оборачиваясь, вернул локоть на место, а парень улетел туда, откуда пришел.
— Эй, жирдяй, ты только что сломал нос нашему другу, который просто шел нам за элем, — кто был это ни сказал, но Джоф, как и многие в зале, был рад, что нашелся смельчак, взявший на себя ответственность за предстоящую драку. Он обернулся прямо на пощечину от Харда, — неплохо для разогрева. Джоф, не желая сильно навредить полоумному, замахнулся левой рукой, но Хард, пользуясь более низким ростом, подсел и со всей силы ударил Джофу в подмышку, как раз в то место, где была порвана кольчуга. Джоф молниеносно вернул руку на место и зажал в подмышке руку Харда. Кажется, что-то хрустнуло, но Джоф такой наглости и подлости не простил и правой оплеухой отправил Харда смотреть пьяные сны. Уснул Хард на самом интересном месте: звенящий хлопок от удара по лицу стал своего рода сигналом к очередному развлечению.
