— Кра-со-та! — ранним утром участок мангрового леса, растущий над волнами посреди моря смотрелся и впрямь очень впечатляюще. Широкая просека, созданная изогнутыми у корней стволами впечатление не портила, а, наоборот, только дополняла. И всего три дня прошло.

— Скорее, “экологическая катастрофа”, — поправила меня Хризантема, рассвет попал на её вахту.

— Хочешь сказать, мангры обживут верхушку рифа и корал погибнет? — скептически уточнил я. — Да их первый же шторм сорвет и унесет.

— Но у берега Дикоземья не уносит же, — резонно возразила она мне. — А умрет, не умрет — экосистема точно будет разрушена.

— По мне лучше стена леса посреди моря, чем ядовитые приливы, — покачал головой я. — И вообще, нам не об экологии думать надо, а о нашей миссии. Что-то мне подсказывает, что Сунан сидящей в ожидании “Рыбы” на берегу здешней “Австралии” мы не найдем. Придется искать место швартовки их многокорпусника. Надеюсь, они оставили в базовом лагере при своем судне хотя бы примерное описание, куда пешая экспедиция дальше двинулась.

— Судя по документам, исследование задумывалось как географическое, — постучала пальчиком по подбородку Лоля. — Значит, задача звучала примерно как “проникнуть как можно глубже на незнакомую территорию и бегло описать все увиденное”. А раз так, зачем сходить с борта подготовленного экспедиционника, если можно подняться вверх по течению судоходной реки. По-любому так проще и быстрее вглубь исследуемых земель проникнуть можно. Опять же, если во вторичных целях разведать места под поселения — их как раз вдоль такой реки и стоит основывать.

— Логично, — пришлось признать мне. — Значит, ищем реку. Как только до берега доберемся.

Процесс перевалки парусника через “стену” со стороны наверняка выглядел одновременно эпично и крайне идиотично. Но в целом ничего такого в нем не было: заведенные вперед тросы, лебедки, временно переквалифицированые из парусных в тяговые — и много растительного масла, выделяемого прямо из днища “Рыбы”. Можно было заставить растения нас толкать — но все-таки без магии, на одном “единении” получилось бы крайне медленно. А так удалось переехать “на ту сторону” за один световой день.

Ночь простояв на рейде, утром двинулись в сторону невидимого пока берега. Шли медленно, контролируя все уменьшающуюся глубину. И вечером береговую линию стало видно невооруженным глазом. Но попасть на твердую землю получилось только на следующий день после обеда — все ж пришлось спускать шлюпки. Нас встретил чистейший, почти белый песок, крики птиц — не только чаек — и пальмы, вдали переходящие во что-то вроде леса. Ну здравствуй, “Край Света”. Добрались.

— Праздник? — удивленно подняла брови ламия.

— Праздник, — кивнул я. — Раз уж мы выяснили, что окрестности пляжа безопасны. Костер на берегу зажжем, чтоб искры до небес, вскроем пару бочек рома, наготовим еды! Танцы устроим на песке, потом споем — благо, у дока снова есть его гитара.

По мере того, как я перечислял, чем мы будем заниматься, десант собирался к лодкам. Шелковица, Павел Георгиевич и Танцующая, как мы заранее договорились, вернулись с отчетами немного раньше — оттого я уже мог с уверенностью строить планы.

— После такого отдыха еще отдых нужен! — хмыкнула Хриза. С собой она тащила целый венник разных листьев, одновременно отрывая зубами полоски от куска вяленого мяса. Лоля в дикой природе: немедленно начинает жрать, если только есть чего. При этом от шлюпок она отошла максимум метров на двести, да так и застряла, собирая свою ботанику.

— Верно, — согласился я. — И по четыре дня отпуска на берегу каждой вахте. С возможностью валяться на пляже сколько влезет, купаться — благо, барьерный риф не пропускает акул — и кушать что местные пальмы и мелководье послали.

— Птички тут вкусные! — подтвердила Уля, облизываясь.

— Рыбки тоже, если незнакомых не пытаться жрать, — в тон ей ответила вдоволь нанырявшаяся Шона. Впрочем, её тон тут же сменился прямо-таки мечтательным: — А еще тут креветки в затонах живут. В мое предплечье размером! Хоть голыми руками лови, м-м-м…

Псевдояпонские корни наложили узнаваемые особенности на традиционную кухню полузмей. В частности, любовь ко всяким суши. То, что у родины здешних ламий вместо океана под боком обширные пресноводные болота разрабов “Бесконечности” почему-то совсем не смущало. С другой стороны, в русских болотах точно водятся караси и какие-нибудь бычки-ротаны — если кроме грязевой гущи хоть чуть-чуть воды есть. И про пресноводных креветок я не раз слышал на Земле, только не интересовался ими как-то…

— Зонты и лежаки наделаем из пальмовых листьев, — тем временем прикинул я. — И пусть Сопрано заранее приготовит крем от загара, и побольше… Ага, и от солнечных ожогов сразу.

— Капитан, ты что, реально решил “пляжный эпизод” устроить? — отреагировал на последнюю фразу Данте.

Когда дело дошло до десантирования на незнакомый берег, в шлюпки запросились решительно все. Вообще-то вот так тащить на незнакомый берег всех подряд было не самым разумным решением… на первый взгляд. А на второй — ввиду недоступного пляжа народ мог натурально взбесится. И попаданцы тоже, не хуже остальных! Месяц в море — это только кажется, что “всего”. А когда это месяц жизни по строгому расписанию, забитый отнюдь не легкой физической работой, которая внезапно закончилась ввиду окончания плавания… Лучше я буду с последствиями ядовитых укусов, ожогов и прочих биогенных и не очень травм у экипажа разбираться, чем у кого-то напрочь сорвет кукушечку.

— Ты тут видишь что-нибудь кроме пляжа, пригодное для отдыха? — хмыкнул я. — А отдых нам действительно нужен, всем. Кстати, это ты мне должен объяснять, а не я тебе, господин корабельный врач.

— Я-то что? — шутливо выставил перед собой руки демон. — Всегда рад поглазеть на девушек в купальниках! Еще б волейбольный мяч достать… И арбузы!

— “Ах, в этом мире никто не знает, что я — фрик-анимешник!” — сложив ладони перед грудью, особым тоном, давая понять, что типа цитирует, издевательски продекламировала Хризантема. — Придурок, чтобы “поглазеть” на девушек в купальниках, нужно, чтобы эти купальники у девушек были.

Я аж чуть слезу не пустил от нахлынувшей ностальгии: та самая наглая и острая на язык Лоля, с которой мы вместе выходили из лесу к Ордэру, вернулась в полном объеме.

— Это будет большая жертва, но я готов смотреть и на тех, кто без купальников, — тем временем обманчиво-смиренно “признался” Дан. Еще и очи долу опустил этак жертвенно.

Надо сказать, ставшие официальной модой на Щедрой Чаше белые просторные рубашки стали отнюдь не случайно. В южных морях именно такая верхняя одежда позволяла матросам не сгореть не солнце и не перегреться одновременно. К концу вахты ткань стабильно намокала когда от пота, а когда от брызг — так что друг друга мы все уже повидали, что называется, во всех видах. А уж доктор, на осмотре и лечении которого надо раздеваться — тем более. И Хриза не могла этого не понимать. Но накопленное многодневное нервное напряжение требовало выхода — и перепалка продолжилась.

— Ты. И на километр! Не подойдешь к женским лежакам! Понял!!!

— Эй, подруга, — вмешалась до того молчавшая Фран. — Ты за себя говори, за других не решай.

— Чего-о?

— Что за купальники такие особые? — тихо спросила меня Шона, глядя на разгорающуюся дурацкую перепалку. — У нас дома если нужно нырять, просто тканевую ленту на бедра наматывали. Ну женщины еще и на грудь.

— Принцип тот же, только ленту разрезают и сшивают так, чтобы просто надевать, а не наматывать. А на теле фиксировать завязками. Примерно как нижнее белье, — я присел и начал рисовать пальцем на песке. Получилось так себе, но в целом понятно, что я имел в виду.

— Так просто? — удивилась Широхэби. — Так я себе такой за полчаса сошью.

— Там разные варианты могут быть, — мне пришла в голову отличная идея, чем, кроме подготовки праздника занять экипаж. — Покажи Лане и Кирби, пусть на всех сделают. Что уж, разрешаю пустить на это дело часть ткани под ремонт парусов. Но не больше одного рулона!