Дьюи вообще много участвовал в самых разных соревнованиях в сфере физического развития. Если Тудер стремился участвовать нечасто, но непременно собираясь победить, то Дьюи радовался факту участия. Впрочем, он не редко побеждал.

Брат сидел за длинным столом и что-то высматривал на ножнах. Света здесь было достаточно из-за каменных светильников.

— Дьюи, можем поговорить?

Дьюи цокнул языком, явно недовольный этой перспективой, но всё же пробурчал, отложив ножны:

— Да, говори, — он сказал так строго, будто с незнакомцем говорит. И взгляд был недружелюбный.

Ителю стало неприятно. Он вздохнул, а подходящие слова в голову не пришли всё ещё.

Это короткое молчание почему-то взбесило Дьюи ещё сильнее, и он резко бросил:

— Не трать наше время. Говори уже!

Желание подобрать слова получше испарилось.

— Дьюи, — обратился к брату, — я знаю твоё отношение к этой ситуации и то, что ты боишься повторения Ноарты из-за какого-нибудь другого мага. И я не могу тебе сказать, что из-за меня это точно не произойдёт. Такое может случится по моей вине, — повторил Итель для убедительности. — Но я могу сказать и другое. Я могу как стать причиной таких событий, так и тем, кто их остановит, не допустит ни по своей вине, ни по виде других, — обрисовал своё стремление Итель, поняв, что грузить брата подробностями по достижению этого не стоит. — Я понимаю, что прошу тебя об очень многом, но дай мне возможность доказать, что магия может приносить пользу.

И что-то ещё объяснять не хотелось. Брату это не нужно, а если заинтересуется, сам спросит.

— Это всё? — с прохладцей спросил Дьюи.

Услышать именно такой ответ на свою пламенную речь Ителю оказалось тягостно.

— Да, всё. Хорошего вечера, — Итель ответил также и вышел.

К своей комнате шёл размеренно, чтобы шаги его не выдали. Надеялся на более тёплый ответ, конечно. Вспомнился момент из детства, когда Луни ещё только начинала ходить, Итель и Дьюи тогда кое-что заметили: глаза у Ителя голубые, как у отца, а глаза Дьюи зелёные, как у матери, а вот остальным достались карие от бабушек. Это показалось тогда какой-то особой связью.

Впрочем, Итель знал, что так может всё закончится. Но зато теперь знает реакцию почти всех членов семьи на свою магию. Матушка знала, что такое может произойти, так что приняла как должное. Отец также знал, но мог относится менее серьёзно к этому, зато он извлекает пользу от магии сына прямо сейчас. Тудер принял Ителя как мага, помог, выслушал, подкинул идей на будущее. А вот Дьюи воспринял иначе: но не предложил сгинуть, так что пока есть Туккоты, он будет игнорировать брата-мага. За это время, может, у Ителя и будет возможность показать то, о чём он говорил Дьюи.

А чтобы что-то мочь сделать, нужно учиться. Рукопись у Ителя, есть и время до отъезда на праздник Гви́нет Эвансон. Последние поездки заставляли опасаться предстоящую.

За следующие дни Итель прочитал всю рукопись, а потом возвращался к определённым её частям, чтобы потратить больше времени на изучение. Старался не применять магию при родных, но в одиночестве даже не использовал свечи, держа огоньки ровно там, где нужно, и чай никогда не остывал теперь.

В один из дней оторвался от постижения магии и навестил сестру в лечебнице.

Луни находилась там уже почти месяц. Столько долгое пребывание было обусловлено перевязками, которые не так просто выполнять самостоятельно (и по технике, и по интервалам), а также тем, что лекарства требовали особого хранения.

— Вернётесь из Хенахалана, а я вас встречу дома, — заявила Луни, когда Итель упомянул скорую поездку.

— Сбежишь? — в шутку предположил Итель.

— Но-но. Меня выпишут, — подняв указательный пальчик, поправила Луни.

— Это хорошие новости.

— Угу. Мне предлагали, — Луни вдруг погрустнела, — полежать тут ещё месяц, мол, ожоги тогда получилось бы ещё уменьшить. Но я отказалась. Итак уже столько попускаю. Чуть менее заметные шрамы того не стоят, — и уже веселее Луни щебетала о своих планах.

Если бы Итель был умелее, сестре не пришлось бы выбирать методику заживления ожогов. Луни улыбается как прежде, а Итель смотрит вокруг и не находит более удобных масленых светильников. Всё те же каменные, что вбирают в себя дневной свет и светят ночью.

— Мне пора. Очень рад, что ты скоро будешь дома, — попрощался Итель, побыв у сестры гораздо меньше, чем стоило бы. Вновь удалось избежать разговора о ночи пожара.

В тот же день решил править свои записи. В тетрадке смысла теперь не было, но всё же решил сохранить. Многие из записанных вещей теперь объяснялись.

Случай с мечом Тудера был пробуждением магии. Уриен описывал его, не сходился только возраст, который Итель списал на ситуацию с океаном. Прочие проявления действительно описывались эмоциями, причём на страхе и злобе они не заканчивались. Любые сильные эмоции, даже счастье. Ни в какой момент нельзя забывать, что ты огненный маг. И это проблема только огненных магов, все другие могли спокойно радоваться и злиться.

Поэтому вопрос почему именно такие маги были генералами оставался открытым. Как по мнению Ителя, пока что он скорее видит причины, не давать Бэддартам быть генералами. Ну не может это быть узурпация власти.

Времени до отъезда оставалось всё меньше, а попробовать хотелось многое. Умом Итель понимал, что это ощущение, словно эти два дня последние возможности что-то узнать, основано на окончание поездки в Ноарту и Мон, где ему явно не хватило знаний. Поездка в Хенахалан может закончится как любая другая, кроме последних двух. И всё же ограничил интерес, чтобы хоть что-то в итоге успеть.

Заинтересовала тема с зачарованием, передачей предмету признаков, свойственных магу-зачарователю. Здесь Уриен писал очень путанно, словно хотел уместить как можно больше, а времени уже не хватало. Собственно это написание и привлекло внимание к теме.

Так и коротал время, разбираясь с теорией по заинтересовавшей теме, и практикуясь в тушении пламени. С учебником освоить азы было проще, но тушение само по себе было непростой задачей для огненного мага. Когда огонь разгорался не только на магии мага, тушить его становилось в разы сложнее. Ителю давно и относительно легко удавалось тушить пламя на ладонях, но заставить затухнуть огонь на спичке — вот это оказалось испытанием. Спичек загубил знатно, но и результат всё же был удовлетворительным к отъезду.

В день отъезда из Витгриса до Ителя дошли новости из мира, связь с которым он не поддерживал, пока занимался своей магией. Отец инициировал внеочередное Собрание.

— Что вы там такое вдвоём делали? — усмехнулся Тудер, объяснив Итель почему отец не едет с ними.

Судя по тону, на ответ старший брат не рассчитывал. Отец просил не распространятся, а Итель и не собирался. Чтобы он не думал о лидере дознавателей, беда их коснулась одинаково.

Дорога до Хенахалана занимала три дня со всеми остановками. Из-за заседания Собрания праздник перенесут на пару дней, потому что день заседания совпал с днём рождения Гвинет. По той же причине выехали из Витгриса на день позже.

Из разговоров по дороге Итель понял, что отец что-то задумал, а зная чуть больше, он и радовался, и трясся от страха. В регионе Ноарты произошло несколько крупных вооружённых столкновений. Но пока что они не перерастали ни во что более крупное. К счастью. Потому что причин останавливаться нет.

С другой стороны отец явно что-то придумал и мог договориться с Харри о чём-то. Теперь и это заседание. Может, скоро что-то изменится в лучшую сторону.

В Хенахалан приехали после полудня. Если бы не внеплановое заседание, именно сегодня состоялся бы приём в честь дня рождения Гвинет Эвансон.

Подъезд к городу с юга открывал потрясающий вид на всю бухту. Береговая линия напоминала завиток. Застройка начиналась от воды. Кроме этого в городе присутствовал перепад высот, поэтому чем дальше от воды находились постройки, тем выше была земля под ними. Параллельно береговой линии шла главная дорога города, она выделялась пуще других немаленьких улиц.