Отец и Гриффин явно о чём-то договорились. Вряд ли признание Ителя договорённость испортит, учитывая, что от Ителя можно избавиться. Но может ли оно помочь? Ну, если только что-то сжечь потребуется или в огне походить, ещё, возможно, Итель сможет быстро разобраться в том, как тушить не своё пламя. Так что сомнительная польза есть.
Но если о магии Ителя узнает кто-то раньше отца, это может стать рычагом давления на него. Вряд ли надолго, но, возможно, именно в нужный момент. В конце концом Толфрин Фелкон сейчас не в лучшем состоянии, каким бы не хотел казаться.
А вдруг лучшее решение — всё же исчезновение Ителя? Он раньше этого не сделал, потому что решил побороться за возможность не расставаться с семьёй. Но вдруг зря мечтал?
И чем дольше размышлял, тем сильнее росла подавленность. Рассказать — правильно. Но он не готов ни к каким последствиям. А этот выбор так и маячит перед глазами. Если не решит сам, решит кто-то другой или случайность.
Лучше прогуляться, чем продолжать думать об этом. Они остановились в гостевом доме, состоящем из двух спален, уборной, длинной кухни со столовой и холла, объединённого со гостиной и находящихся чуть ниже остальных комнат. Часть здания со спальнями отделена от холла-гостиной перегородкой, высотой в полстены. Итель тихонько прошёл до ступеньки в холл-гостиную, а затем прошмыгнул к выходу.
Светало. Скоро все проснутся, поедят и продолжат дорогу. К вечеру семья прибудет в Мон. Итель старался не думать о грядущем, но чем ближе тот день, тем сложнее.
Они ему снятся. Ничего конкретного из снов не помнит, но так тоскливо после них. В этом снотворные играли с Ителем плохую шутку. Но вспоминались Раули и во время бодрствования. Маред, затевающая авантюру, Мэли, пытающаяся набрать нужное количество сахара для рецепта, и улыбающийся дядя Сэд — все образы преследовали, напоминали, что эти люди ещё живы.
Ещё два с половиной дня живы.
Мимо прошагал патрульный дознаватель. Они переглянулись, кивнули друг другу, и на этом их встреча закончилась. Страха не было, только понимание, что неспокойную магию Итель удержит. А дознавателей встречалось много: на дорогах, в городах и мелких придорожных посёлках. Даже в регионе Раулей их было меньше, хотя сейчас и ситуация другая.
Итель тряхнул головой. Приходилось часто напоминать себе, что он ничего не контролирует в происходящем. Тревога больше не обезоруживала, не подавляла, но и не пропадала вовсе. Даже если он ничего не контролирует, это на него повлияет.
От дома далеко не ходил, обошёл пару раз, постоял кое-где, смотря то на городок, то на поля. С одного места можно было разглядеть горы вдалеке. За созерцание пропустил, когда принесли еду. Матушка постучала в окно, привлекая внимание, и кивнула в сторону двери.
В снимаемом домике их было две: парадная, выходящая в холл-гостиную, и задняя, выходящее в кухню-столовую. Итель возвращался в дом через вторую дверь.
Стол в столовой был с небольшой прямоугольной столешницей. Вдвоём сидеть с одной стороны ещё можно, но и то, довольно близко. Поэтому с одной такой стороны разместились супруги Фелконы, напротив сел Тудер, а на коротких частях столешницы разместились Дьюи и Итель. Еда почти не пахла, но на вкус оказалась вполне приличной.
— У меня всё вчерашнее из головы не выходит, — нарушил тишину Дьюи. — Скольких они приедут арестовывать по новому закону и не найдут никого, пап?
Дьюи припомнил их короткую остановку вчера в городке, в котором все перешёптывались о том, что дознаватели искали одну семью по всему городу и были вежливы только из-за стоящих за спинами ритланцев. А в одной из газет, прочтённых Ителем до отъезда, тоже рассказывалось про подобное фиаско.
— Может даже всех, — пожал плечами Толфрин. — Времени у тех, кто оказывался под действием закона, было достаточно.
— А разве теперь им не грозят обвинения в бегстве от правосудия? — уточнил Дьюи, по тону становилось ясно, что он к чему-то ведёт.
— Мало ли чем они были заняты. Дознаватели не могут обыскать каждый уголок у нас, — и хоть отец не признал напрямую, очевидно, что он как-то замешан в происходящем с эффективностью арестов в своём регионе.
Ну да, он же говорил, что принятый закон принесёт проблемы. А раз он назвал что-то «проблемой», значит и решать собирался.
Дьюи хмыкнул.
— И долго, ты думаешь, такое будет сходить тебе с рук? Мы ж так все в петле окажемся.
Арвидд бросила строгий взгляд на Дьюи, но он проигнорировал.
— Не окажемся. Всё законно, — Толфрин отвечал уверенно.
— Законно? Ты действительно думаешь, что кое-кому на это слово ещё не наплевать? — процедил Дьюи.
Брат Ителя в последние дни вёл себя более агрессивно, чем обычно. Даже Итель забеспокоился, при том, что пересекался с Дьюи не особо часто.
— Игнорировать законы проще, чем кажется, — так поучающее звучит голос. — Но это выглядит заманчиво только в пустоте. В реальности есть уйма других людей, которые тоже могут не захотеть соблюдать законы. А это уже мало кому понравится, — Толфрин слегка улыбнулся, будто сказанное являлось решением всех проблем.
— А, то есть ты хотя бы осознаёшь, что и сам можешь наплевать на закон? — уточнил Дьюи.
— Как и любой человек. Но это не выход.
— А где «выход»? Там уже были вооружённые столкновения. А тот, из-за назначения которого всё началось, опять выходит сухим из воды!
— Успокойся, — велел отец. — Жертвы — не повод прекращать искать самое мирное решение из оставшихся. Вооружённый конфликт породит только больше проблем
— Очнись, УЖЕ не будет мирно! — Дьюи вскочил из-за стола.
Итель проводил взглядом брата до двери, которой тот хлопнул. Вспомнил свой разговор с Дьюи, когда они перебирали документы в малом архиве, он также присутствовал при недавнем разговоре Тудера и Дьюи. Средний брат так преисполнен ненавистью к королю Элизуду, Ирвинам и дознавателям, что готов сорваться в соседний регион и сражаться за Йоратов. В том разговоре Тудер резонно заметил, что Йораты родственники мага Томоса, а Дьюи вроде как не одобряет магию. Дьюи тогда кивнул в сторону газеты в руках Ителя и сказал, что если выбирать одно зло — то это Туккоты.
Та газета была из Малой Ноарты, и в ней содержалась огромная статья — попытка обелить Томоса. Его не пытались выставить невиновным, но рассматривалось произошедшее, как нечто спровоцированное. После той статьи газеты из Малой Ноарты писали о трагедии в Ноарте как о том, чего можно было избежать.
— Тяжело смотреть на происходящее так близко, — задумчиво молвила матушка. — Страшнее думать, что такое может перекинуться и на нас.
— А разве Ритлан создан не для такой ситуации? — поинтересовался Тудер. В голосе звучал только интерес.
Толфрин неопределённо покачал головой.
— Нет, причина была другая. Но это определённо случилось вовремя.
— А когда Чед отказывался от места в Собрании, ты его поддержал, потому что всё это предвидел? — осторожно спросил Тудер.
Наверняка так и было. Отец уже предсказывал, что из Томоса могут попытаться сделать едва ли не жертву, так что и это не будет удивительно.
— От места? — переспросила Арвидд, переводя взгляд от созерцания отделки стен на мужа. — Не от должности?
— Да, от места, — кивнул Толфрин, отведя взгляд на стены.
— Это ты ему посоветовал? — прямо спросила Арвидд.
— Да.
— То есть Чед фактически генерал? — уточнила Арвидд таким тоном, словно сейчас раскроется тайна века. Толфрин кивнул. — Но без места в Собрании он… совсем ничего не может, — почти с ужасом закончила Арвидд. — Я же верно помню кучку указов Элизуда касательно генерала?
— Да, — нехотя признал Толфрин.
— Лучше объясни, пока я себе что-нибудь не придумала.
— Да нечего тут объяснять, — скривился Толфрин. — Элизуд продвигал в Собрании на голосование указы, которые ограничивали генерала, а Чед их не ветировал. Потом Элизуд выставил на голосование указ, по которому реальные полномочия генерала оказались бы у него. Ну вообще у Собрания, но на них насчитывать не приходится особо, — Толфрин махнул рукой. — У Чеда хватило проницательности почувствовать, что так и до беды недалеко, и он пришёл за советом к Дэффиду. А тот меня подключил к вопросу. Вот я и посоветовал Чеду отдать вето Харри, но сохранить полномочия на высшее командование армией. Из-за той кучки указов Чеду нужно быть в Собрании, чтобы отдавать высший приказ, а раз его там нет, то никто не стоит выше ни Харри Ирвина, ни Брана Глина.
