Я вспомнил свой сон и содрогнулся от мысли, что наш мир мог превратиться в ту кроваво-

красную пустыню. Живую, шевелящуюся, омерзительную пустыню, где смогли бы существовать

только вот такие, как это щупальце, простые и убийственно эффективные твари.

Глянув в последний раз на устроенную Ухиным расчленёнку, я поднялся к себе в квартиру.

На постели валялся комп с непрочитанной депешей из центра. Я включил питание и прочёл сразу

несколько текстов. В основном, они дублировали друг друга и содержали больше беспокойства,

нежели информации. И лишь одно известие согрело мне душу — Радостин, Людочка и Паша Веселов успели-таки добраться до Мурманска и теперь с нетерпением ждали меня там.

Теперь надо было что-то ответить и Москве. Я немного подумал и набрал:

Скиф — Пилигриму

Нахожусь в центре Оленегорска. Ориентир для поисковой группы — высотный дом по адресу

Юго-западное шоссе,12. Со мной 418 человек, в том числе несколько легко раненых и больных.

Возможности самостоятельно покинуть здание не имеем. Запас продовольствия и медикаментов — 6–8 суток. Прошу обеспечить транспорт для эвакуации.

Из отчёта группы генного инженеринга при «ОАЗиС» МЧС РФ от 8.07.2020.

При предварительном обследовании районов распространения зонной аномалии, подвергшихся

затоплению в период с 4 по 6 июля, установлен факт гибели практически всех видов новообразований. Очевидной причиной гибели аномалии стал ограниченный доступ кислорода к её биологической массе.

В настоящее время на поверхности почвы находится порядка 60–65 тысяч тонн остаточной

биоматерии, распад которой может сопровождаться выделением большого количества серово-

дорода и углекислоты. В связи с этим рекомендуем специалистам МЧС и других организаций, имеющим допуск для работы в зоне 13–28, использовать дыхательные фильтры и респираторы.

Из-за полного затопления шахтных горизонтов и других подземных коммуникаций, их зачистка и обследование затруднены. Однако, есть все основания полагать, что под землёй жизнеспособных новообразований также не сохранилось.

Косвенным признаком полной гибели аномалии является массовый возврат мигрировавших

из региона животных.

Следует отметить, что группой генного инжениринга за время исследования аномалии 13–28

составлен геномный кадастр аномальных образований. Понимая свою ответственность перед

мировым сообществом, группа выступает с инициативой принятия моратория на использование

данных кадастра для каких-либо целей, кроме научных.

Руководитель группы генного инжиниринга профессор Радостин О.В.

Зона 13–28. 11 июля 2020 г. Утро.

В окна вагончика, служившего мне временным прибежищем, струился золотистый утренний свет. Я быстро привёл себя в порядок, наскоро позавтракал сырым яйцом, взбитым с ломтиками чёрного хлеба, запил его грейпфрутовым соком, и отправился в лабораторию.

До трейлера было пять минут ходу по нагретой июльским солнцем бетонке. Я решил оглядеться. Прилетев вчера поздно вечером, я был ещё не в курсе местных реалий.

Лагерь после случившихся катаклизмов являл собой убогое зрелище. От всего прежнего обустройства здесь остались лишь бетонированная площадка да фундаменты от жилых боксов. Не

пострадал только Купол. Его каркас, собранный из безжелезистых сплавов оказался несъедобным для аномалии. Да и ливень не нанёс Куполу никакого ущерба. Напротив, омытый в семи водах, он сиял теперь на солнце, как только что огранённый бриллиант. И этот бриллиант юридически принадлежал теперь нам, точнее мурманскому филиалу «ОАЗиС» а. Военные после принятия президентской комиссией моратория на использование материалов генного кадастра потеряли к проблематике былой интерес и передали Купол на наш баланс.

Честно говоря, я ещё не знал, что нам делать с этим неожиданно обретённым богатством и надеялся, что у Радостина есть на этот счёт кое-какие мысли.

Возле трейлера двое шатохинцев разгружали пятнистый армейский джип. Это была пока вся

наша охрана. Остальные вместе с самим майором должны были прибыть в лагерь вот-вот. Я кивнул бойцам и вошёл в трейлер.

Профессора, Людочку и Клифа я застал за странным занятием. Радостин, непривычно чопорный и возбуждённый разливал по пустым пробиркам из большой зелёной бутыли брют и подавал своим младшим сотрудникам. Раньше подобных вольностей за профессором, помнится, не водилось.

Я вошёл в отсек и, не скрывая любопытства, спросил:

— Новый эксперимент, Олег Викторович?

— Да, Сергей Александрович, эксперимент, в некотором роде, — нисколько не смутясь ответил Радостин, — я только что сделал предложение Людмиле Васильевне. Людочке, — поправился он.

Мне хватило одного взгляда на сияющую Людочку, чтобы понять, каким был её ответ. Собственно, отношения профессора и Людочки Фоминой давно уже не являлись ни для кого секретом, и их легализация была только делом времени. Я от души обнял счастливого профессора и чмокнул Людочку в горячую щёку.

— Ребята, — сказал я с чувством, — а ну-ка, плесните и мне по такому случаю.

Просьба была исполнена молниеносно, и в моей руке оказалась наполненная до краёв пробир-

ка. Но тоста я произнести не успел. Снаружи раздался вскрик и короткая отчаянная возня. По коридору загромыхали чьи-то шаги.

— Мы ждём гостей? — спросил я Радостина.

Профессор озабоченно пожал плечами и сделал движение к двери, но она с грохотом отворилась, и в проёме появился слишком знакомый мне человек с безобразным шрамом на хищном лице. Гриффит ткнул профессора в грудь стволом автомата, принуждая его отступить от двери, и зловеще улыбнулся.

— Ба, какая компания! — протянул он с деланным удивлением. — Что гуляем?

Я промолчал, матеря себя последними словами за оставленный в сейфе «Стерх». Хотя, вряд

ли он бы помог мне сейчас — за спиной Гриффита маячили ещё двое в чёрных масках и с автоматами наперевес.

— А, и ты здесь, иуда! — Гриффит подошёл к побледневшему Клифу и резко ударил его автоматной рукоятью в лицо. Людочка вскрикнула и кинулась к упавшему американцу.

— В гостях себя так не ведут, господин Гриффит, — заметил я, едва сдерживая ярость.

— А вы, Сергей Александрович, — Гриффит, поигрывая автоматом, подошёл ко мне, — я слышал,

больше не учительствуете? Напрасно, вам это шло.

Стараясь оставаться спокойным, я сжался внутри, готовый к удару. Но Гриффит, как заправский киношный злодей, решил сначала пофилософствовать.

— В который раз мы с вами встречаемся, — спросил он довольно мирно, — в третий?

Я не ответил, чувствуя себя довольно глупо с нелепой пробиркой в руке.

— Так вот, господин Карельцев, — продолжал Гриффит, — я, знаете ли, человек суеверный, и считаю сегодняшнюю, третью встречу, последней. И только от вас сейчас зависит её исход.

— Вот как? Весьма польщён, — сказал я с иронией. — И что же мне нужно будет сделать?

— Отдать мне информацию по геномам.

— А почему вы решили, что она у нас есть? — я постарался разыграть искреннее удивление.

— Не валяй дурака, — Гриффит начинал терять самообладание. Шрам на его лице сделался пунцовым, — я никогда не поверю, что вы не сохранили для себя генный кадастр. Так что давай без