Собирали нам эту коробочку плотники, сильно удивляясь барской прихоти. Вначале, конечно, заверяли, что не умеют, но я не вёлся на их причитания. Каркас мы с Лёшкой сами собрали, а их дело обшить фанерой снаружи и оббить войлоком и кожей внутри. Повозились немного с креплением дверей и стёклами. После еще и печку-буржуйку установили.

Покрывал карету лаком Ванька под пристальным вниманием Алексея. Слоёв десять нанесли, чтобы уж точно никакие осадки не попортили. Ставить на колеса эту коробку не стали, поскольку планировали зимнее путешествие.

Менять коней на почтовых станциях мы не будем весь путь, а это порядка двух тысяч вёрст. Тяжеловозы выносливые, но их только две пары (молодых жеребят я не учитывал). Так что ориентироваться придётся на обычных лошадей. Двигаться по зимней дороге легче, чем по осенней грязи, но про мороз забывать тоже не стоит. Фрол уверял, что с хорошей кормёжкой кони по сорок вёрст в день могут проходить или чуть больше. Тут ещё от почтовых станций зависит. Они по пути в столицу стоят каждые пятнадцать-двадцать вёрст. Можем в двух останавливаться на короткий отдых, а в третьей ночевать, но это вряд ли, поскольку зимой день короткий.

Итого по всем раскладам не менее полутора месяцев пути в одну сторону. И вернуться нам нужно обязательно до весенней распутицы. По этой причине в Петербурге оставим только повозки с тяжеловозами, а весь караван сразу, как разгрузится, вернётся домой.

Кроме комфортабельного места для поездки, запаслись мы принадлежностями для письма и справочниками. Чем заниматься на станциях между переходами, я просто не представлял. Подохнем же со скуки. Алексей предлагал систематизировать имеющуюся информацию из будущего.

— Можно сделать ставку на синтетические красители и прославиться, — предлагал я один из вариантов Лёшке. — Земли для новых предприятий хватит, рабочих воспитаем из крестьянских детей.

— Школы только в двух деревнях поставили, — напомнил Алексей.

— Как будто у тебя есть учителя?! — возмутился в ответ. — Смешно сказать, в школе преподаёт Кузьма, которому самому нет ещё пятнадцати лет.

Мало того, что наш «учитель» был малолетний, так и преподавал он один на две деревни зимой. Какие-то азы грамоты давал, но больше не успевал. Посылал я и секретаря с заданием прочитать лекции детям. Аполлинарий Герасимович не сильно радовался подобному заданию, но добросовестно проводил учёбу в течение трёх дней раз в месяц.

Ванька, умница, предложил, как быстро научить детвору считать. На куске фанеры нарисовали подобие тех настольных игр, что были в имении. Кубик и фишки крестьяне сами изготовили и с удовольствием посещали школу по той причине, что там можно было поиграть. В самой школе постоянно проживал смотритель и отапливал её, но детей не кормили. Эту услугу мы представляли только летом для тех, чьи матери работали.

— Будут у нас и учителя, и школы в каждой деревне, — успокоил меня Алексей и тут же отвлёкся: — Подъезжаем уже к почтовой станции?

— С чего бы? — покосился я на часы. — От предыдущей только отъехали.

— Но притормаживаем, — приник Лёшка к окну, пытаясь что-то рассмотреть. Потом вообще высунулся, приоткрыв дверь. — Василий, что там такое, почему встали?

— Тамочки дорога закрыта, барин, — ответил наш возница. — Дерево упало.

— Упало, говоришь, — вернулся Лёшка и тут же скомандовал мне: — Ружьё хватай и патроны!

— Ого, — сообразил я, что не просто так задержка.

Выскочил я из кареты с противоположной стороны от Алексея и сразу заметил какое-то движение за стволами деревьев. Раздумывать не стал и выстрелил. На всякий случай стрелял немного вверх, рассчитывая напугать, а не убивать кого-либо, хотя сильно сомневался, что нас поджидает опасность. И каково же было моё удивление, когда с кроны дерева вниз полетел некий субъект.

— А-а-а!!! — завопил он на всю округу.

И тут же все, кто прятался вдоль обочины дороги, активизировались. «Бабах!» — услышал я выстрел с той стороны, где стоял Алексей.

Сам я упал на дорогу и теперь уже целился из положения лёжа, частично укрывшись за полозьями. Патроны специально выбрал те, что с дробью. Она разлетается широким веером, глядишь, кого и зацепит. Здесь важно еще запугать, а не убить разбойников.

Наше запугивание получилось успешным. Банда, побросав дубины, помчалась куда-то в чащу. Того первого, что я подстрелил, так и бросили. Мы его позже рассмотрели и пришли к выводу. что он шею сломал, когда упал. Зацепил я его в плечо, вот он и не удержался на самодельном насесте.

Место для засады было выбрано грамотно и ждали не именно нас, а любого, кто проедет. Лук этого незадачливого стрелка мы потом подобрали, чтобы отдать в качестве доказательства на станции. Дорогу освободили, проверили своих людей и лошадей. Повезло необычайно, разбойники ничего сделать не успели. Мы своим огнестрелом их напугали, и те сбежали. Но сама ситуация мне совершенно не нравилась, хотя испугаться толком не успел.

Вообще всё прошло как-то буднично и скучно. Ни азарта боя, ни подвигов. Разбойники нам попались слишком убогие, даже рассказать особо нечего. Ну остановились, ну постреляли, напугав бывших крестьян.

Станционный смотритель очередной почтовой станции подтвердил, что это не первый случай нападения на обозы. Из-за засухи крестьяне оголодали и были вынуждены бежать, часть из них ушла разбойничать. Дальше дороги должны быть поспокойнее.

В целом, нам повезло, но бдительность терять не стоило.

Через месяц я проклинал всё на свете и себя за то, что решился на такую длинную поездку. Теперь мне уже не казалось, что купцы берут слишком дорого. Уж больно долго и хлопотно ездить по России. Даже по Волге летом быстрее не получится по той причине, что бурлаки проходят в день не более четырнадцати верст, а на гребных плоскодонках много не увезёшь.

Вот когда начинаешь ценить такое изобретение, как железные дороги и машины. Путь, который в наше время на автомобиле занял бы от силы трое суток с долгими остановками и отдыхом, здесь растянулся на долгие недели.

Уставали от длинного перехода кони, а не люди. Нам с Алексеем так вообще хорошо в карете. Тепло, не дует. Тяжеловозы, обладающие богатырской мощью, способны двигаться гораздо дольше обычных лошадей. На обратную дорогу мы оставим именно их. Главное, обеспечить сытной кормёжкой, и дальше они прут как танки. Если не разгоняться и не нагружать сверх меры, то вёрст семьдесят в день осилят.

Пока же проходили не более сорока в день и еще до наступления темноты останавливались на почтовых станциях. Свечей у нас хватало, как и справочников, так что мы находили себе занятия и долго беседовали, прикидывая перспективные направления. Нужно ставить завод по переработке горючих сланцев. Это не только парафин для свечей, но и керосин. И снова патенты на ту же керосиновую лампу и само топливо.

Подумали мы и о получении газа из горючих сланцев. Его для освещения и в отоплении можно использовать. Но сейчас не потянем. Даже из чугуна трубы будут проблемой. Много чего хотелось устроить, и не все упиралось в материальную базу. Изготовить наши задумки ещё некому даже в крупных городах, не говоря уже о нашей глубинке.

В Нижнем Новгороде провели три дня. Там же отметили Рождество и вместе с нашими возницами и караванщиками посетили церковь. Неожиданно пристроили пять пудов сахара и три ящика спичек. Могли бы и больше, но тогда терялся весь смысл поездки в Петербург. Нижегородским купцам мы свои адреса оставили. Пусть прикидывают и думают, откуда им выгоднее и проще возить сахар. Николай I поднял пошлины на импорт, в том числе на привозное сырьё для сахара. Ещё от купцов мы узнали, что, оказывается, уже основан Комитет сахароваров и нам лучше бы стать его членами.

На обратном пути придётся заехать в Москву и решить вопрос с этим членством. Чиновники ведь могут и не разрешить производить сахар. Напирать будем на то, что заводик у нас крохотный, землицы мало, торговать намерены в своём регионе и вообще мы бедные, несчастные помещики.