Сам Куроедов вернулся из столицы в середине января. Зимняя дорога вымотала даже его, но впечатлений он имел много.

— Взяток на двести рублей пришлось раздать, — жаловался Куроедов. — Хорошо, у меня был свой писарь, а так в столице всё дорого.

— Хорошо, что дорого, — приободрил я помещика. — Наши спички начнут покупать.

— Те ваши плакатики очень заинтересовали господ. По два рубля взяли за расклейку и регистрацию, но господа сразу стали останавливаться и читать, — продолжил рассказ Куроедов. — А, да! Я договорился в типографии Самары, что будут печатать сочинительства Елизаветы Африкановны.

— Там же цензура должна быть, — припомнил я.

— И что такого? — удивился помещик. — Здесь ни слова о царе-батюшке и вредных идеях либерализма.

— Как бы нам Лизины сочинительства не стали приносить больше дохода, чем все наши идеи вместе взятые, — проворчал потом Лёшка.

— Спички уже продают, — напомнил я.

Мы, конечно, потеряли часть цены, когда сыновья Дмитрия Николаевича отдали столичным купцам товар. Самим ждать и торговать было бы долго. Здесь действительно нужна реклама. Люди должны привыкнуть к этой продукции. Потому мы уже делаем более дешёвый вариант по пять копеек за коробок. С увеличением объема товар еще больше подешевеет.

Ничего, приучим народ, так что они сами не будут понимать, как раньше обходились без спичек?

Когда сошёл снег, возобновилось строительство в Александровке. По реке приплыла артель строителей. Зимовали мужики у себя в деревне, а как потеплело, отправились на заработки. Им было выгоднее получать живыми деньгами, чем самим сажать-сеять.

К тому же я думал прислать в помощь часть наших мужиков, когда те закончат с огородами. Даже самые упёртые в этом году без благословения отца Нестора не рискнули сеять рожь. Два года были засушливыми. Мужики не верили и упорно выбрасывали зерно. В этом году батюшка обещал другие катаклизмы, и до мужиков наконец дошло. К тому же продукция огородов оказалась вкусной и никто не голодал.

Ещё одним из значимых событий весны было рождение сына — тридцать первого марта. Лёшка поздравил, пошутил, мол, повезло, что не первого апреля. Но искренне порадовался, что с Лизой и ребёнком всё благополучно. Немного удивился тому, что я разрешил взять кормилицу. На самом деле кормилица для мелкого Максимки нужна была ночью. Днём Лиза сама кормила и ровно по той причине, что я сильно настаивал. Не принято сейчас у дам лично заниматься детьми во всех вопросах, не только питания.

В какой-то степени повезло, что советчиц у Лизы было мало. Тёща умерла, тётки и старые няньки-гувернантки остались в поместье Похвистневых. Они все дружно надеялись повлиять на Петю и чего-то там себе выпросить. Петя же пошил несколько костюмов за мой счёт и твёрдо был намерен отправиться в Петербург, поскольку кое-какие деньги у него появились. Петин управляющий нам же и продал лес, а еще я заказал ему гончарные изделия.

Сахар нужно будет отливать в формы. Разборных из металла у нас нет, временно будем использовать глиняные. Их, конечно, после каждого раза придётся разбивать, но куда деваться? К тому же в этом году будем отлаживать технологии. Из-за погоды свёкла не наберёт сахара. Мы вообще не станем её много сажать. А то, что соберём, сохраним на следующий год для семян. В общем, продолжаем делать бизнес на спичках.

Дмитрий Николаевич всё же рекомендовал заменить картон шпоном. Для спичечных палочек уже делаем похожее сырьё. Я заказал много полотен для лучковых пил. Мужики всю зиму пилили вручную, причём во всех деревнях, которые были близко к лесу. Про качество продукции я промолчу, но хоть так.

Этих объёмов для широкого выхода на рынок не хватит. Нужен станок, и не один. Ещё по льду Лёшка ездил аж до Саратова, договаривался. Что-то заказал, что-то купил. Будем своими силами собирать нечто на конной тяге. Спичечным коробкам без разницы из какого дерева шпон. Это же не музыкальные инструменты. Мы же, заменив картон на шпон, таким образом значительно снизим себестоимость — рабочая сила дармовая, лес свой.

Картонные коробки нужны были только для того, чтобы начать продвижение товара. И это неплохо получилось. Дмитрий Николаевич уверял, что в Москву можно сразу сотню ящиков отправлять. Есть там у него какой-то знакомый. И отдавать не на реализацию, а взять в аренду часть бакалейной лавки.

Идея всем пришлась по душе, и как только крестьяне разобрались с огородами, мы форсировали выпуск спичек, хотя наш самодельный станок для шпона был далёк от совершенства. Какой он должен быть в оригинале, мы понятия не имели, зато не раз видели, как работают дисковые пилы. Вот что-то такое со столом, ограничителем для бревна и диском на ременной передаче и соорудили.

Техника безопасности на станке была ни к черту. Никого из своих крепостных я не рискнул к нему подпускать — мигом без пальцев останутся. Потому с нетерпением ждал прихода артели плотников. Был там у них один парень Алексашка, толковый и, по слухам, собирающий себе на выкуп деньги. Мне такой человек, желающий выкупить себя у помещика, сразу приглянулся. Как раз думал, кого поставить старшим, но кандидатов не было.

Сына Карла Артуровича я уже завлёк перспективами сахарного производства. Парню только семнадцать исполнилось, но по нему видно, что очень хочет чем-то достойным в жизни заняться, а не быть у отца на подхвате. Тот немного поворчал, но я его успокоил тем, что круглогодичной занятости на сахарном заводе у Ральфа не будет, элементарно не хватит продукции. Карл успокоился, а я не стал рассказывать о наших перспективах и сотнях пудов сахара в год.

Со шпоном намудохались по самое не хочу. Погода влажная на улице, шпон без сушки и пресса сразу волной ведёт. Дисковые пилы пять раз лопались, пока я не вычитал в учебнике и не нашёл способ, как закалить диск. Изготовили диски кустарным способом под руководством Алексея, который на металлической пластине циркулем рисовал нужную конфигурацию, а доводили её до приемлемого состояния напильником и надфилем.

Балансировка диска была паршивой. Про проблемы заточки такой пилы вообще молчу. Повезло, что нашёлся в Александровке дотошный дедок. Я его с семьёй от лишая вылечил дёгтем и немного теми средствами, что были у нас. Дед долго благодарил. На самом деле причина моего альтруизма была в том, что не хотел заразу дальше распространять.

В общем, дедок оказался толковый, затачивал дисковые пилы по три раза на день и правил развод. Тьфу-тьфу, никто себе пальцы не отпилил. Так-то травм хватало: кто-то бревно уронил, кого-то щепкой задело, но без серьёзных проблем.

Второй похожий станок, тоже с дисковой пилой, поставили для распилки досок. Этой продукции требовалось неимоверное количество на все наши стройки и для ящиков. Все кузнецы были озадачены изготовлением гвоздей. Хоть и не любят мастера эту работу, но куда деваться, если я приказал. Чем-то же надо ящики сколачивать, мы их потом по рублю продадим купцам.

Артель плотников распиловочный станок оценила по достоинству. Всё не двуручной пилой пилить. Безусловно, эти механизмы были далеки от совершенства. Ремни то и дело рвались. Наконец я понял, почему в Америке истребили буйволов, кожу которых использовали для подобных ремней. Поверьте, когда в десятый раз за день рвётся ремень, то хочется пойти и лично пристрелить буйвола. Жаль они в наших местах не водятся и приходится довольствоваться шкурами коров и свиней.

Местных же, особенно плотников, наши поделки приводили в восторг. Ручной труд минимизирован, а скорость распиловки увеличивалась в разы. К слову, шпон получился неплохой. Отходов было много, но их пускали в дело.

Собрали караван спичек в Москву. Затем стали заполнять склад в Самаре, который держали сыновья моего управляющего. Оттуда и будем отпускать товар. Рекламу по этому поводу уже дали в крупных городах. Сработала она, правда, к концу лета. Зато как-то разом и в нескольких местах. По Самарке привезли письмо, где купцы в панических интонациях поведали об опустевшем складе. Денег нам передали полторы тысячи. Даже с учётом того, что отдадим Куроедову, оставалось на оплату артелей и поддержание поместья.