— Послужишь с мое — и не с таким столкнешься, — пообещал капитан. — Что еще?

— К смерти легионеров непосредственно тот крааль непричастен, но мы выяснили кое-что другое, — сказал я, взяв на себя роль рассказчика — косноязычный Бенидан на эту роль ну никак не тянул. — Похоже, тут зреет бунт.

Лорингард вопросительно глянул на меня.

— Что ты имеешь в виду? Бунт — понятие растяжимое.

— Начну издалека. У черных орков сейчас появился новый инкоси, то есть верховный вождь…

— Ну уж это слово я знаю, можешь не переводить… — перебил меня капитан. — Не отвлекайся.

Я про себя хмыкнул. Странный человек, я и не отвлекался, пока ты меня уточнениями не перебил.

— Так вот, новый инкоси Тафари стал таковым недавно, и не в результате стандартных дикарских демократических процедур по выбору вождя. Старый, Адегоука, просто традиционно отправился на кол, как и поддержавшие его индуна.

— Очередной дворцовый переворот, — хмыкнул капитан.

— С поправкой на местный колорит краалей, шаманов и орков. Этот Тафари — «Внушающий Страх» — занялся объединением племен под его руку. Судя по его амбициям, он пойдет далеко.

— Не знаю, — скептически хмыкнул капитан. — Оркобесы не способны организовать государство, их вершина — союз племен.

Капитана я поправлять не стал, хотя я бы не был так уверен. Пусть и не было в истории упоминания о таких прецедентах, но все бывает в первый раз. А потом становится только хуже.

— К индуна как раз третьего дня, в ночь исчезновения легионеров, прибыл посланец от Тафари. Они побеседовали, потом посланец исчез.

— И о чем шла речь?

— Вождь клянется и божится, что посланец просто узнавал о настроении в его племени, спрашивал о его отношении к объединению всех орков под рукой нового инкоси и обретению независимости от белых пришельцев. Сказал, что будет встреча всех индуна с инкоси, но не сказал, когда.

— И естественно, наш перезрелый вождь послал пришельца в пешее эротическое путешествие по саванне в обнимку с пьяными гиенами, заявил о верности Лундии и полной поддержке белых пришельцев? — осклабился капитан. — Так?

— Конечно, милорд, а как же может быть иначе? Только так. При этом его аура показывала, что он безбожно врет. Его можно понять.

— Естественно, — хмыкнул капитан. — И рыбку съесть, и на пальму голой жопой сесть так, чтобы не ободраться. Тем более скажи он правду, его бы сразу зачистили как пособника бунтовщика.

— Ну у него двойственное положение, милорд. С одной стороны, он живет недалеко от Квазумбе, он и его племя полностью в нашей власти и зависит от нас. Запрети им торговать с нами, и им каюк в первые же несколько месяцев. А если еще и конфискуют землю и скот, а также выгонят из крааля — то сразу. С другой стороны, он все-таки орк, был им, им и останется. В метрополии ему ловить нечего, особенно с его редким талантом управления скотоводческим краалем. А тут земля предков, овеянных мифической славой покорителей Черного Истока, соседние, произошедшие от близкородственного смешения племена, да еще и старая доколониальная власть. Против своих он никогда не пойдет, зов крови. Могут и ассагай в бок вогнать, если будет ерепениться.

— Вот именно, — вздохнул капитан. — Поэтому я вам и говорил и еще повторю — здесь у нас друзей нет. Тем более родственников. А у них — есть, весь континент. И их власть здесь реальна, в отличие от нашей. Что вылупили глаза, господа легионеры? Я хоть патриот, но не идиот, запомните это.

— Есть, милорд! — в обе глотки гаркнули мы с Бениданом.

— Идиоты здесь долго не живут, особенно идейные. Про превосходство белой расы, нашу богоподобность и прочую хрень, которую нам вбивают королевские чиновники. Для них мы — всего лишь мясо, а для некоторых племен еще и вкусное. Поэтому никогда не поворачивайтесь к любому аборигену, будь он негр или орк, задницей и держите ухо востро. Ладно, что там он еще сказал?

— На этом все, милорд. Я, конечно, могу его считать, но тогда…

— Нет, трупик вождя нам пока не нужен, — решил капитан. — Кстати, он не сказал, где новый инкоси?

— В том же краале, что и старый. В Чиумбо, милорд.

— Ну прямо насмешка над названием. Маленькое, надо же, — хмыкнул капитан. — На восемь сотен итамби. Это уже почти город.

Капитан подошел к карте, повешенной на стену.

— Чиумбо, Чиумбо, — произнес он себе под нос, — Да, этот орешек нам пока не по зубам.

Да уж, Чиумбо точно был не по зубам Орочьему Легиону. Самый крупный крааль черных орков, который располагался в ста лигах от Квазумбе. Хоть и не было у орков государства, но вот верховный вождь-инкоси имелся в наличии, как и его резиденция. Выбранная, кстати сказать, весьма удачно. До любого работающего портала были десятки лиг, и каких! Это в Лундии, которая сама занимала не очень большую площадь, преодолеть сто лиг можно было за десять дней. Ну или чуть побольше. Но тут сто лиг — все равно, что край света. Саванна со всеми ее прелестями, черноистокский замечательный климат и исключительно враждебное окружение не способствуют приятному, пусть и долгому путешествию. И даже если выходить большой группой, это не поможет. Тут надо поднимать весь Орочий Легион, который сейчас раскидан побатальонно по всему Черному Истоку с севера до юга, усиливать его регулярными войсками, тащить за собой огромный обоз — ага, солдатам что-то пить и есть надо — и, неся потери в пути, наконец дойти до места назначения. Генерал мороз, говорите? Нет, маршал жара и полковник жажда.

Можно, конечно, от дури приказать в лоб захватить Чиумбо, наплевав на все вышеперечисленное. Только вот зачем? Потерять в дороге четверть армии и, дотащив остальных, измученных таким маршем осадить крааль? Ага, орки будут только сидеть и ждать, когда придут белые люди и устроят им маленький геноцид. Как только авангард тронется в путь, побегут гонцы с вестями об этом. И на пути отряда появятся ловушки, засады, летучие отряды, прорежая и без того измученную и демотивированную непонятным приказом армию. А когда она подойдет к стенам Чиумбо, то там ее будет ждать огромное войско из стекшихся на защиту крааля орков и их союзников-негров. Или, что вернее, им достанется пустой или сожженный крааль без всякой добычи, а орки, как всегда, рассеются по саванне и затаятся до поры до времени, пока белым завоевателям не надоест пить из отравленных колодцев и голодать, а дальше — опять засады, ловушки, партизаны… Короче, если пара рот вернется обратно в ППД, это будет огромным успехом.

Вот поэтому никто и не брал Чиумбо, ограничиваясь лишь редкими донесениями еще более редких лазутчиков. Со всех точек зрения это не имело никакого смысла. Стратегической — никакого значения этот мегакрааль не имел, таких поменьше по всей саванне сотни раскиданы. С политической — уничтожь один — инкоси переселится в другой и устроит там свою резиденцию и место для паломничества. Ну а про экономическую целесообразность и говорить не приходится. И лундийцам так и приходилось исполнять акробатический трюк — скрежеща зубами от злости и беспомощности одновременно надувать щеки про миссию белого человека и несение цивилизации отсталым народам. Которая им нафиг не нужна.

Пока все это выглядело как жалкая попытка комара закусать слона насмерть. Если оркам надоест существование Легиона — они его просто помножат на ноль и завалят трупами, но уничтожат. При одном условии — что найдется тот вождь, который объединит разрозненные и враждующие между собой племена, подчинит их себе, жестко мотивируя различными способами, и захочет вышвырнуть завоевателей с Черного Истока. Поэтому подобные сообщения вызывали естественный интерес с точки зрения существования лундийских колоний. Точнее, угрозам этого самого существования.

— Изложите все это в письменном виде, — приказал капитан.

— А с пленным что делать? — спросил Бенидан.

— Отпустить, конечно. Не хватало нам еще терок с местными. Пускай двурушничает, что с него взять.

— Свои соображения на бумаге излагать? — спросил я.