— Не получится, — раздался хриплый женский голос за спиной. — Они свое дело туго знают.

Я перекатился на бок, как мог повернулся и посмотрел на обладательницу этого голоса.

Молодая девушка, довольно красивая, в черном как ночь кое-где рваном комбинезоне. Всклокоченная черная грива волос, круги под глазами… И тоже в путах. Опершись спиной о бетонную стену, она сидела, насмешливо разглядывая меня.

— Ты еще кто? — просипел я.

— А то ты не видишь. Твой товарищ по несчастью, — она шевельнула связанными ногами. Довольно стройными, кстати, и длинными. Я представил себе эти ножки в другом положении…

— Ну что, насмотрелся? — усмехнулась она. — Узнаю мужиков. Даже на грани смерти они только и знают, как на женщин пялиться.

— А почему бы и нет? На грани смерти-то? Хоть запомнить что-то напоследок, — ответил я. — Что-то такое… И вообще, где мы, кто ты и что тут творится.

— Ну наконец-то мозги на место встают, — вновь усмехнулась она. — А я думала, тебе их окончательно отшибли.

— Даже и не мечтай. Меня этим не возьмешь.

— Взяли же, — она пожала плечами, насколько позволяли руки, связанные за спиной.

— Да, так получилось, — со стыдом признался я.

— Посох, — скорчила она неопределенную мину. — Дает силу мага даже почти неодаренному. И сам по себе сильнейший магический артефакт.

— Не слышал о таком, — сказал я.

— Ну это вопрос только твоего образования. Посох Ярсгара.

— Что? Ярсгара? — вытаращил я глаза.

— А ты разве здесь не за этим? — удивилась она.

— Вообще-то нет. Мне нужна голова инкоси.

— Пока посох при нем, и голова на месте останется. Если не найдется более сильный маг с примесью Древней Крови.

— Ну так где…

— Где мы? — перебила она. — Отвечаю на вопрос. Мы в подземелье около Черных Болот, ну да это ты и сам похоже понял. В Гробнице.

— Гробнице? Чьей?

— Да ты и в самом деле ничего не знаешь… — удивленно произнесла она. — Гробнице Ярсгара.

— Что? — у меня глаза стали по пятаку. — Как это?

— А вот так. Это подземелье и есть последнее пристанище Ярсгара. Здесь он похоронен.

— Ярсгар и здесь? В гребенях Черного Истока? Он же вроде как на Истоке был…

— Он был везде, на всех континентах и во всех поселениях разумных, по недоразумению именуемыми странами.

— Что-то я такое помню, — я быстро прокрутил описание жизни Ярсгара. Точно, он путешествовал. Сначала со своим учителем, а вот потом… Потом было неизвестно, первая часть книги на этом обрывалась.

— Кто бы мог подумать, — покачал головой я. — Первый маг, и упокоился здесь…

— Ну в стародавние времена это было самое лучшее место. Глухие гребеня, умственно отсталые и агрессивные племена, долгая и опасная дорога… Короче, защита от случайного доступа к тем артефактам, которые он оставил после себя. Потом племена слегка поумнели, места стали более доступными, да и защита подземелья, похоже, сдохла от старости. И появился агрессивный орк, объединяющий племена под собой. Тупая и злобная обезьяна, наложившая лапу на наследие Древних.

— Ну ладно, где мы — разобрались. Ты-то кто?

— Прощаю тебе невежественное обращение, человечек, — она вздернула своей растрепанной головой. Не, царственного жеста не получилось, скорее комично. — Я Илени го Хлонаайн.

— Вампир? — у меня скоро уже глаза заболят от попытки вылезти на лоб, а также поменять форму и размер. Пора перестать удивляться. — Гнездо Хлонаайн?

— Стриго, человечек. Мы не любим, когда ваша невежественная раса называет нас вашими прозвищами. И откуда ты знаешь про гнездо? — с подозрением спросила она.

— Из описаний жизни Ярсгара.

— Вот как, — сказала она. — Оказывается, эта история разошлась слишком широко. Не к добру.

— Это уж точно, — хмыкнул я, вспомнив Беретелани. — Ну уж если ты вам… стриго, то почему не обратишься и не порвешь эти пути к чертовой матери, а потом то же самое сделаешь и с охраной?

— Ну если ты такой умный, почему сам не воспользуешься магией? — она скосила глаза вниз. — Из-за вот этого вот украшения.

И точно, на ее нежной шейке висела антимагическая цепь.

— Кстати, такое же украшение и на тебе.

— Покажи-ка мне ее, — я привстал и подъехал к ней на пятой точке.

— Бесполезно, — сказала она, и взмахнула спутанной гривой. — Смотри, если хочешь.

Да, похоже это украшение было просто так не снять. Цепь была довольно толстая, а звенья заклепаны. Если бы удалось хотя бы разъединить звенья.

— Убедился?

— Ага, — сказал я. — Комизм ситуации.

— Это в чем? — подозрительно спросила она.

— Да тут уже можно анекдоты придумывать. Представь себе начало — сидят маг и вампир в одной камере, и страдают от отсутствия обычной банальной пилы. Или напильника.

— Не смешно, — сказала она. — Конец у истории будет хреновый. Лежат маг и стриго отдельно от своих голов…

— Ну раз мы еще живы, не все потеряно. Зачем-то этим уродам мы еще нужны. Не для разделки же на мясо?

— А почему бы и нет? — сказала она. — На потеху почтенной публике. Обезьяны очень любят подобные развлечения. Театра у них нет, а в приличные места животных не пускают.

— Не ожидал, что стриго — такие расисты, — покачал головой я.

— Не думай, человечек, что ты относишься не к обезьянам, — сказала она.

— Вот и я о том же, — сказал я. — Это плохо.

— Тихо! Кто-то идет! — сказала она.

Я напряг слух. Может и так, но стриго виднее, у этих ночных охотников слух превышает человеческий. Я, на всякий случай отодвинулся от нее и замер на полу камеры. Пусть думают, что в сознание я еще не пришел.

Дверь открылась бесшумно, без скрипов и заеданий — похоже, вэдэшка у Древних все-таки была. Я чуть приоткрыл глаз, и мне тут же захотелось подскочить на месте и порвать вошедшего зубами. Это был Брод, собственной персоной.

— Просыпайся, Гарс, чего разлегся? Я же вижу, что ты не спишь. Нечего из себя дохлого изображать! — он встал неподалеку от меня, но так, чтобы я до него не мог дотянуться.

Но перегар от него обдавал даже на такой дистанции, мощный такой выхлоп. Брод был пьян. Я открыл глаза и посмотрел на него долгим ненавидящим взглядом.

— Смотри, смотри. Недолго тебе осталось, — злобно усмехнулся он. — Если бы инкоси не приказал оставить тебя в живых, я бы сразу тебя грохнул, еще в джунглях.

— Зачем?

— Что значит «зачем»?

— Зачем ты все это делаешь? Зачем предал меня и нас?

— Деньги, малыш. Деньги. А ты думал, сейчас я начну тебе плести высокоморальную и нравственную чушь, чтобы оправдать свои поступки? Да как же, жди.

— Тебе что, не хватает жалованья в легионе?

— Это можно назвать жалованьем? Только от слова «жалость», — усмехнулся Брод. — Я уже стар, и хочу на пенсии хорошо пожить. Не на заработанные потом и кровью честные копейки. А Тафари платит мне хорошо, в том числе и за ваши головы.

— Давно?

— Тебе-то зачем знать? — удивленно спросил Брод. — Хотя все равно никому не успеешь рассказать… Да, давно.

— Твоя работа — те легионеры?

— Какие еще?

— Ну те, двое, в запретном месте…

— А, те… Ну да.

— Я так и не понял, зачем это надо было. Просветишь?

— Чтобы такие умные, как ты, и такие быстрые, как твои из спецгруппы побыстрее концы отбросили. Вы нам только мешаете.

— Кому это «нам»?

— Слишком много знать будешь. Это ни к чему даже покойнику.

— И много тебе инкоси платит? — прищурился я.

— Достаточно. А что, подработать хочешь? — злобно скривился Брод. — Увы, вакансий у нас нет. Мне конкуренты не нужны.

— Да кому ты конкурент? — весело спросил я. — Тупорылый уродец-проститут, подставляющий фуфло оркам за бабло?

Ага, кажется клюнул, вон как багровеет, как согрешившая и уличенная в этом монашка. Надо вывести его из себя, заставить выйти на физический контакт. Желательно, ногами.

— Твоя мама, когда тебя пальцем делала, не у проститутки гондон купила? То-то от таких шлюх рождаются тупые ублюдки, вроде тебя.