— Госпожа, просыпайтесь! — отзывается охранник громогласно, заставив меня подскочить в кресле. Скинув в себя дремоту, я выглядываю в окно и убеждаюсь, что мы уже на месте. — Господин Рифат ждёт вас у себя! Немедленно!

И что же ему не спится в такое позднее время?  — думаю я, мечтая расщепиться на атомы.

Наверное, потому что я сама неохотно спровоцировала эту позднюю встречу с ним, да ещё на его территории, где может случиться всякое.  

Небось злой сейчас, как цербер.

Для меня это давно уже стало привычным делом. Когда Рифат желает меня срочно видеть, вместо того чтобы размять свои кости, да наведаться ко мне самому, он поручает своим людям, а прислуга в свою очередь уже уведомляет меня об этом.

Не делая никаких остановок, я поднимаюсь по лестнице на третий этаж.

Внутри меня свербит, клокочет всё от пугающей неизвестности. По правде говоря, я боюсь только одного — что он снова запрёт меня в четырёх стенах, без возможности выходить из комнаты без его позволения, как это было раньше. Это были невыносимые дни. Это моя невыносимая жизнь. А на всё остальное мне по большому счёту плевать. На Эмира, на его план…

По дороге в особняк у меня было достаточно времени, чтобы обдумать весь план, и проанализировать всё то, через что мне сегодня пришлось пройти. Пускай, я не знаю всех деталей и подробностей плана, но в его успех я не верю. Не могу быть точно уверенной в том, что он сработает. Не потому, что я сомневаюсь в Эмире, нет.

Побег — это далеко не лазанье по окнам. Это продолжительный путь, на котором может произойти то, что никак не зависит ни от меня, ни от Эмира, ни даже от Рифата. Это намного рискованней. Настолько, что каждая ошибка может стоить жизни. Я не могу жертвовать своим ребёнком.

На цыпочках добираюсь до спальни Рифата, останавливаюсь напротив. Пытаюсь дух перевести, а не получается. Горло сдавило невидимым обручем и с каждой попыткой вдоха он становится только туже.

Дверь в спальню чуть приоткрыта, из узкой щели проникает мягкий свет прикроватной лампы. Одним глазком я заглядываю в проём. Вижу только часть скомканной кровати, на ней лежат очки и пульт от телевизора. Самого Рифата в ней нет, но я нутром чую его зловещее присутствие.

Медлить уже нельзя. Это может плохо кончиться.

Обозначив себя коротким перестуком по откосу, я несмело вхожу в просторную комнату, по своим размерам больше смахивающую на банкетный зал, в котором нам довелось побывать сегодня. Но она такая же полупустая и мрачная, как и душа того, кто живёт в ней.

Я не сразу определяю местонахождение Рифата, поскольку спальня наполовину погружена во мрак. Обведя периметр взглядом, я нахожу его именно на той стороне, что лишена света.

Рифат стоит спиной ко мне. Спрятав руки в карманы пижамных штанов, он разглядывает из окна свои владения, прикинувшись неподвижной статуей. Разве что плечи его плавно поднимаются и опадают от равномерного дыхания.

 Я деликатно прочищаю горло, так как он и не думал реагировать на моё появление.

— Ты хотел меня видеть? Я пришла, — съёжившись от холода, я вымученно произношу.

Крутанувшись на пятках, Рифат поворачивается ко мне лицом. Он демонстрирует мне свой фирменный оскал и хищный взор, в котором неистовствует пламя.

— Хотел, но и не только видеть, — отвечает, осматривая меня со всех сторон, взглядом ощупывая тело, отчего я начинаю переминаться с ноги на ногу и мысленно умолять его о том, чтобы он прекратил. — Подойди ближе, пожалуйста.

Я не в том положении, чтобы вредничать, поэтому энергично семеню к нему. Сокращаю между нами дистанцию, оставив расстояние для вытянутой руки.

Глаза тут же в пол устремляю и вспыхиваю спичкой, склонив голову перед ним. Не потому, что я боюсь, что мои глаза могут сдать меня с потрохами. Нет. Просто Рифата я привыкла видеть одетым. Его торс всегда был прикрыт идеально отпаренной рубашкой без единого изъяна. А тут же… Никогда прежде он не появлялся передо мной с обнажённым верхом. Только это и смутило меня.

Я и подумать не могла, что он в такой хорошей атлетической форме: тело подтянутое, грудные мышцы вздуты и ходят под кожей, синие вены на крепких руках напоминают ползущих по ним ядовитых змей.

— Где ты была? — произносит он слишком громко, и я едва ли не подпрыгиваю на месте от такой неожиданности.

Всё ещё не осмеливаюсь посмотреть на него, тогда Рифат указательным пальцем дотрагивается до моего подбородка и исправляет это. Склонив голову на бок, он прищуривается, пытается прочесть меня по глазам.

— Где ты была, я спрашиваю?! — повторяет он хлёстко, незримой плетью рассекая пространство между нами.

Несмотря на то, что сердце трепыхается внутри пойманной птицей, я заставляю взять себя в руки. Плечи расправляю, дышу полной грудью, не позволяя ему топить меня своим превосходством.

— По набережной гуляла я! Потом надоело и по твоему совету я пошла в кафе, чтобы поужинать. Только вот я не думала, что мне придётся возвращаться домой под конвоем, — надуваю губы и упираю руки в бока. — Ты же обещал, Рифат!? Так почему тогда не сдержал своё обещание?

Рифат кривит рот в недоброй усмешке, перекатываясь с пяток на носки.

— Извини, это меры предосторожности. Ты ведь не отвечала на мои звонки. Я жутко волновался за тебя. Мне не оставалось ничего, кроме как послать Тургая за тобой, — он вынимает руки из карманов и придвигает меня к себе ближе. — Почему ты не взяла телефон с собой?

Я плечами пожимаю, отчаянно ищу в своей пустой голове выход из тупиковой ситуации. Ищу ответ, который может его устроить.

— Да я совсем о нём забыла! Столько времени жила без телефона, что мне теперь придётся заново привыкать к нему. Прости, Рифат. Я вправду не подумала о нём.

— Ничего, дорогая. Скоро привыкнешь, — он убирает с моего лица волосы и совсем некстати заостряет внимание на шее, мычит подозрительно, поджав губы. — Не понял… А где мой подарок?

Обеими руками я хватаюсь за шею, как будто мне внезапно перекрыли доступ кислорода. Так и есть. Меня загнали в угол помещения, в котором безжалостно выкачали весь воздух. Более того, я сама себя туда загнала. Тело бросает в удушливый жар, к горлу тошнота подступает сразу же.

 Я усердно делаю вид, будто совсем забыла про эту чёртову цепочку. Только это мне и остаётся. Если быть честной, то я и впрямь не вспоминала о ней до настоящего момента.

 Погружаю руку в карман плаща, вынимаю платиновое украшение. Совладав с дрожью, я разжимаю ладонь и таращусь на холодный металл.

— Так это… — мямлю я в нерешительности. — Когда я пошла туалет, то случайно зацепилась пуговицей на рукаве о цепочку, она и порвалась, — для достоверности я демонстрирую ему ту самую пластмассовую пуговицу на рукаве, состроив при этом максимально жалостливое выражение лица. — Как думаешь, её можно будет починить?

Рифат лишь улыбается краем рта, а потом забирает у меня цепочку.

— Что-нибудь придумаю, — отвечает он снисходительно.

Не глянув на неё даже, он избавляет меня от своей некомфортной близости. Шагает к прикроватной тумбе и кладёт украшение на неё.

Воспользовавшись моментом, я спешу бежать отсюда прочь.

— Ну, тогда доброй ночи. Я пойду к себе. Что-то устала!

Только я дёргаюсь к выходу, как Рифат уже оказывается позади меня. За плечо разворачивает меня, заставив выругаться про себя.

— Оставайся здесь, — произносит, понизив голос. Взмахом головы он указывает на свою кровать. Зрачки его существенно расширяются, в них похоть, какой я раньше не наблюдала у Рифата. — Диана, достаточно. Хватит меня избегать. Пора бы уже внести изменения и в нашу семейную жизнь.

В тело разом вонзаются тысячи ржавых иголок, сковывает ужасом, что я и шевельнуться не могу больше. Всё потому, что это не предложение. Это даже не просьба. Это не терпящий отказа приказ.

— Ты… ты хочешь, чтобы я спала с тобой? В одной постели? — сухость в глотке мешает говорить, язык тоже окоченел.