— Доброе утро, Эндрю. Как спалось? — приветливый женский голос вырвал человека из кошмара. Эндрю вскочил, вдыхая воздух широко открытым ртом, и инстинктивно схватился рукой за грудь. Грудная клетка была цела. Не было и намека, на какие-то увечья, надрезы или колотые раны. Эндрю оглянулся, скользя непонимающим взглядом по белым стерильным стенам.

— Где я? Что случилось? Не понимаю, — человек был озадачен своим положением.

— Ты на исследовательской станции. Ты находился в анабиозном сне и проснулся чуть раньше запланированного времени. Что-то случилось? Может, приснилось что-то пугающее, Эндрю? — голос звучал из настенных динамиков.

— Да. Мне приснилось, что меня убили. Но постой, — человек поморщился, вспоминая последние события. — Это все было так реально. Не похоже на сон. Обычно сразу как просыпаешься, мгновенно понимаешь, что до этого был сон. Но сейчас я не могу отделаться от мысли, что я переместился из одной реальности в другую. Это был не сон.

— Все верно, Эндрю. Это был не сон. Это был анабиозный сон. Новое слово в сокращении времени для человека. Еще мало изученный, но очень перспективный. Неудивительно, что ты был в другой реальности. Но вспомни. Не было ли в той реальности чего-то нереального? Того, чего не может быть на самом деле?

— Да. Если так подумать, то все что там было, было каким-то нереальным. Словно я попал в зазеркалье. Словно весь мир перевернулся вверх дном. Словно люди хотят жить плохо, а не хорошо. Да и другие странные вещи периодически случались. Да, сейчас мне кажется, что общества, в которых я был, не могут существовать на самом деле.

Эндрю замолчал, переваривая полученную информацию. Всплывающие в памяти нелепые события, люди, явления подталкивали его к мысли, что то действительно был сон. Глупый, нелепый сон. Но очень реалистичный. Особенно сюрреалистично выглядели истинные дети. Их странные слова и поступки должны были навести Эндрю на мысль, что наяву невозможна такая фантасмагория. Да и другие общества, если задуматься, вряд ли могли существовать в реальности.

— А как я здесь очутился? Ничего не помню.

— Ты прибыл на станцию в автоматическом челноке в состоянии сна, Эндрю. Ты должен был проснуться завтра, после завершения всех необходимых процедур пробуждения. Но сон прервался раньше времени, что послужило, по-видимому, провалами в памяти. Технология анабиозного сна еще слабо разработана, что может приводить к незначительным побочным эффектам. Но не стоит беспокоиться. Эти эффекты не оказывают необратимого воздействия на мозг, продолжительного воздействия на когнитивные функции не наблюдается. Если возникнут какие-либо вопросы по вещам, стертым из памяти, можешь смело обращаться ко мне. Я ничего не скрою.

— Кстати. А ты кто?

— Меня зовут Лекса. Я высокотехнологичный искусственный интеллект. И я твой помощник на ближайшие несколько месяцев, Эндрю.

— А я кто? И что я здесь делаю?

— Ты — Эндрю Намбер. Инженер первого класса. Ты командирован сюда для подготовки станции ко второму сезону. Я бы и сама могла справиться со всеми неполадками, но человеческие руки и опыт не помешают. Ты должен поверить основные силовые и управляющие электрические цепи, проинспектировать генераторы и трансформаторы, настроить пульты управления освещением, вентиляцией, обогревом, защитными экранами, шлюзами и прочее.

— Понятно. Это звучит уже знакомо. Но пока я не припоминаю всех нюансов предстоящей работы. Есть техническое задание?

— Конечно, Эндрю. Мне его распечатать или прислать на КПК?

— Распечатай. Я предпочитаю бумажный текст.

— Хорошо, Эндрю. Распечатка будет ждать тебя в твоей каюте. Ты можешь пройти туда по желтой линии на полу. Заодно ты сможешь там хорошенько отдохнуть и прийти в себя. Твоя работа начнется с завтрашнего дня.

— Спасибо, Лекса. — Эндрю встал со своего высокотехнологичного ложа и вышел в коридор. На полу было нарисовано несколько навигационных разноцветных линий. Выбрав линию желтого цвета, Эндрю пошел вдоль нее. Линия шла по светлым коридорам, сквозь высокие холлы. И в первом же холле Эндрю заметил знакомую эмблему на стене — греческая буква альфа в окружении эллипсов. Что же она ему напоминала? Точно. Если убрать букву, то это будет в точности амулет Солнца — спутников Земли — атома. А с другой стороны.

— Лекса, скажи, как называется эта станция?

— Научно-исследовательская станция глубокого погружения «Альфа», Эндрю.

— Ничего не понимаю. Мне снилось, что я читаю книгу об убийствах, совершенных на этой станции. Как такое возможно?

— Это совсем просто, Эндрю. Действительно, на этой станции имели место быть ужасные убийства, совершенные одним из членов станции. Ты должен был читать доклады об этом. Наверное, ты так близко принял к сердцу данные события, что они приснились тебе во время анабиозного сна. Но можешь не беспокоиться. С того времени были тщательнейшим образом пересмотрены протоколы безопасности, все астронавты стали проходить двойной психо-неврологический тест и тест совместимости. Больше внимания стало уделяться неформальным встречам будущих членов станции задолго до начала миссии. Повторные нештатные ситуации исключены с высокой степенью вероятности. К тому же, как ты мог заметить, ты здесь один, так что подобные чрезвычайные положения тем более невозможны. Командование решило, что во избежание подобных ситуаций необходимо минимизировать количество специалистов, одновременно находящихся на станции. Поэтому техническое обслуживание проводится в промежутках между основными экспедициями силами единичных специалистов. Ты проверишь все электрическое оборудование, после твоего отбытия сюда попадет, тоже в состоянии анабиозного сна, специалист по шлюзам и пребыванию в безвоздушном пространстве. Он проверит все снаряжение и оборудование для экспедиций вне станции. Потом здесь появится специалист по системам жизнеобеспечения станции и так далее. Как видишь, меры безопасности выбраны беспрецедентные. Мы до сих пор не знаем, чем было вызвано такое поведение члена станции — пережитыми в юности потрясениями, встречей с радикальными сабгуманистами или воздействием кремниевой жизни, обнаруженной второй экспедицией.

— Так значит, на станции нет никого, кроме меня?

— Еще есть я, Эндрю. Но из органической разумной жизни действительно больше никого нет. Ты здесь единственный представитель человечества. Я ответила на все твои вопросы, Эндрю?

— Да, Лекса, вполне, спасибо.

— Не за что, Эндрю. Я здесь, чтобы сделать твою жизнь проще и безопаснее.

Эндрю продолжил свой путь вдоль желтой линии и вскоре попал в свою каюту, в которой он будет жить во время проведения плановой проверки станции. Условия были спартанские — стол, стул, кровать и крохотный гальюн с душевой кабинкой. На столе уже лежали распечатки предстоящих работ, любезно предоставленные Лексой. Взяв их в руки, Эндрю по диагонали прочел весь план и не обнаружил ничего необычного — стандартная проверка цепей и питающего оборудования. Однако какой яркий был сон. Такой длинный и подробный. Действительно, новые технологии кроме потрясающих возможностей, дарят и экстраординарный опыт. В задумчивости Эндрю откинулся на подушки и погрузился в самый обыкновенный человеческий сон. Анабиозный сон хоть и коротал время, но забирал много сил, как если бы Эндрю на самом деле прожил все то, что ему приснилось. Обычный сон напротив, расслаблял, давал отдых. Эндрю провалился в сон и тут же встал, как будто и не было его. Просто сознание сначала выключилось, а потом включилось, отдохнувшее и готовое к новым свершениям. Эндрю перекусил бутербродом, заботливо оставленным Лексой на столе, умылся, оделся и вышел в коридор. Согласно плану первой в списке значилась проверка вспомогательных генераторов. Генераторы хоть и были безопасны, но по старой дотермоядерной традиции были помещены в изолированные особо прочные каркасы, окруженные толстым трехфутовым экраном. Включив первый реактор на четверть мощности, Эндрю принялся проверять ключевые показатели. Скачки напряжения на выходе не выходили за пределы стандартного допуска. Система охлаждения работала в штатном режиме. Эндрю стал переключать эффективные нагрузки генератора для выявления проблемных узлов и балансировки режима насыщения. Амплитуда стабилизирующих акустических колебаний плазмы в электромагнитной ловушке Домпстона не выходила за пороговые значения. Однако наблюдались небольшие отскоки в плазменной плотности вблизи основания пучка, что могло стать критическим при увеличении мощности генератора. Настроив скважность удерживающих радиоимпульсов, Эндрю добился исчезновения отскоков. Плавно поднимая выходную мощность генератора, он одновременно поглядывал на показатели питания ловушки и коэффициента эффективности спирального теплоотвода. Немного подправив плавающее напряжение управляющего контура ловушки, Эндрю вывел мощность на запредельный уровень и продержал так несколько минут. Включившаяся красная подсветка пульта сигнализировала о выходе работы генератора за пиковые значения. Эндрю не стал ничего предпринимать, дождался срабатывания автоматики, снизившей выдаваемую мощность, и, удовлетворенно хмыкнув, плавно опустил мощность до условно нулевого значения. Теперь требовалось визуально оценить целостность лопастей турбин после запредельных нагрузок. Эндрю вышел из аппаратной комнаты и пошел в турбинный отсек. Можно было посмотреть целостность по камерам, но он предпочитал непосредственный осмотр. Да и все равно потом предстояла более детальная инспекция. Целый час демонтажа защитных кожухов потребовался, чтобы добраться до лопастей. Никаких видимых повреждений на них выявлено не было. Тогда Эндрю взял в руки дефектодетектор и слой за слоем прошел вдоль каждой лопасти. Опять же, никаких повреждений, турбина с честью выдержала запредельные нагрузки. Потратив еще час, Эндрю, не без помощи ремонтных роботов, привел турбину к изначальному виду. Вернувшись в аппаратную, он снова нарастил мощность и проверил показатели работы генераторов. Все было в норме. Первый генератор был проверен, настроен и готов к работе. Эндрю удовлетворенно вздохнул и продолжил свою работу — все то же самое предстояло провернуть и со вторым вспомогательным генератором.