— А долго я буду здесь сидеть? И когда откроют клетку? — Андрей осторожно попытался вывести разговор на ключи.

— Когда Хозяин решит, тогда и откроют. Пришлют ключника. Пришлют палача или надсмотрщика — смотря что решат с тобой делать. — Старик стал разговорчивым. — Обычно все случается очень быстро, не больше двух дней.

Ключник, значит. У него и будут все ключи. План побега окончательно потерял смысл. Но хотя бы можно воспользоваться благостным расположением старика и выведать особенности данного сообщества людей.

— Скажи, старик, а кто это — хозяин?

— Это я-то старик? Да я теперь помоложе тебя буду. Теперь-то уж точно, — он расплылся в улыбке и язвительно захихикал. — Ты не знаешь кто такой Хозяин? Эх ты, темнота. Ладно уж, расскажу. Хозяин — это хозяин всей земли, всех безграничных просторов благословенной Матери-земли от Великого Разлома на севере, до проклятого города на юге, — снисходительно разъяснял старик. — Он владеет всеми живыми существами — сделанными как из слабой плоти, так и из твердого железа. Он призывает караваны с едой. Он дает и забирает жизнь. Он повелевает небом и ветрами. Он говорит солнцу встать, и солнце освещает наш благословенный край. Он приказывает солнцу сесть, и небо дарит приятную прохладу. Он начало и конец. Он — Хозяин! — Старик застыл в восхищении, воздев руки и лицо к небу, а вернее к потолку пещеры. Геката, почуявшая пафос с первых слов старика, возбужденно крутилась вокруг него, радостно поскуливая.

— И много здесь живых существ?

— Целая тьма. Клянусь, ты никогда в жизни столько не видел. Тебе не хватит пальцев рук, чтобы пересчитать людей, по чьим пальцам рук можно пересчитать всех людей. — Значит нижняя граница от ста до шестисот людей — смотря как считать, прикинул в уме Андрей. — И вы все живете в этой пещере?

— Конечно нет. У нас есть несколько пещер, это одна из них. Далеко не самая большая. Хоромы Хозяина гораздо больше. Они вмещают весь мир. Но туда обычный смертный не может попасть.

— Откуда ты тогда про это знаешь?

— Какой же ты все-таки темный. Это же Хозяин. У него не может быть по-другому. Постой, — вдруг осенило старика, — а ты случаем не из проклятого города? Да, да, да. Тогда это объясняете твою недалекость и наивность. Я-то думаю — почему ты такой дурачок, который о жизни ничего не знает. А ты из этих. Как вы там живете в своих коробках? Ты, видать, много грешил в прошлой жизни, раз родился в таком жутком месте. Но ничего, ты все же вырвался из гнезда потерянных. И даже если тебя казнят — ты не вернешься обратно. Считай, что заново родился. Хотя тебе в любом случае осталось недолго, — настроение старика еще улучшилось, и он зловеще захохотал.

— Почему ты все время смеешься? И зачем тебе моя душа?

— Не скажу, — хитро улыбнулся старик.

— Ты у всех людей, что здесь живут, душу своровал.

— Что ты, что ты, — испуганно запричитал старик, — у своих нельзя воровать. Иначе Хозяин накажет. Хозяин слышишь? Я ничего не воровал у своих! — Он поднял лицо вверх и выкрикивал слова в потолок. Он действительно верил, что хозяин слышал его.

— А если я стану своим? Что тогда будет? — Решил давить на эту мозоль Андрей.

— Ты никогда не станешь своим. Свои могут только тут родиться, — легко парировал его доводы старик. — Или дорасти до илота, но тебе это не светит.

— А ты не боишься, что украл душу жителя проклятого города, — Андрей решил зайти с другой стороны.

Старик застыл. Самодовольная ухмылка, все время разговора кочующая из одного уголка рта в другой, медленно сползла с лица.

— Будь ты проклят! — Он кинулся в сторону клетки и просунул руки сквозь прутья, пытаясь поймать пленника и нанести ему урон. Собака радостно лаяла, злобно оскаливая слюнявую пасть. Андрей отшатнулся, не давая схватить себя. Он уже пожалел, что стал подтрунивать над безобидным стариком. Тот быстро выдохся и в изнеможении сел, понуро опустив голову. Крупные слезы покатились по лицу.

— Что же ты наделал? Что же ты наделал? — слабым голосом причитал старик. Геката, потерявшись от перепадов его настроения, толкала его носом в спину, неопределенно поскуливая.

— Это твоя первая похищенная душа? — постарался хоть как-то успокоить старика Андрей.

— Нет. Я уже три души похитил, — жалобно отозвался старик, размазывая слезы по чумазому лицу. — Но ты первый такой вредный. — Тихие причитания переросли в надрывный плач. Того и гляди он начнет рвать на себе волосы.

— И что, среди этих людей не было никого из проклятого города? — Андрей осторожно продолжал выводить разговор в нужное русло.

— Никого, — всхлипнул старик. — Хотя… — он задумался и наморщил лоб, слезы перестали литься из глаз. — Антон, кажется, был из города… да, точно. Он сам мне об этом рассказывал. — Старик явно врал, подумал Андрей — никто никогда не покидал город.

— А после того, как ты у него душу украл, тебе было плохо?

— Н-нет, — неуверенно сказал старик. — Нет… нет! — уже более уверенно воскликнул он. — Наоборот. Все было хорошо, лучше, чем обычно.

— Вот видишь. Значит не о чем беспокоиться.

— Но как? Почему? Душа же проклята. Я тоже должен быть проклят.

— Вспомни, что ты сам говорил. Я вырвался из гнезда потерянных, Антон тоже. Значит, мы не прокляты, и наши души тоже.

Старик затих, недоверчиво глядя на Андрея. Его чумазое лицо, слегка умытое пролитыми слезами, выражало надежду. Он всей душой (душами?) пытался убедить себя в правдивости услышанного. Робкая улыбка стала пробираться в уголок рта. Он встал, пробуя ощутить изменения в теле, вызванные поглощением души, и, не заметив ничего плохого, заулыбался уже уверенно. Андрей удовлетворенно вздохнул — старик окончательно успокоился. Его настроение опять стало хорошим. В таком состоянии он становился разговорчивым и мог принести большую пользу. Геката, все это время толкавшая старика в спину, легла возле его ног и положила косматую голову на передние лапы. Безразличные глаза все также пристально смотрели на Андрея. Эта собака пугала его. Он не мог понять, как она воспитана. Что она будет делать, если увидит его вне клетки? Набросится и разорвет, поднимет тревогу или проигнорирует? Любовь к собакам и страх перед ними боролись внутри него.

— Скажи, а Геката не кусается? — Собака услышала свое имя и навострила уши.

— Кусается, кусается. Чего бы ей не кусаться? Да ты не бойся. Пока ты в клетке она тебя и зубом не тронет. — Старику понравилась собственная шутка, и он весело засмеялся.

— И как же вы тут живете, в пещерах, — продолжил прощупывать почву Андрей.

— Хорошо живем. Получше, чем вы в своем чумном городе. Мы свободные люди. Нам не нужно жертвовать свою кровь вечному пауку, живущему в центре треклятого города и выпивающему все соки из бетонных клеток, в которых вы теряете всю свою жизнь. Вы — безумцы, остающиеся под куполом, вместо того, чтобы разорвать порочные цепи и освободиться из под гнета мерзкого города. Этот темный дамнат — как гигантский нарыв на теле Матери-земли. — Старик продолжал придумывать новые эпитеты для города, едва ли зная значения и половины из них.

— Мне повезло, что я вырвался из такого ужасного места. — Андрей решил подыграть старику. — Я сразу понял, что вы тут живете намного лучше нас. А ты, я вижу, обладаешь великой мудростью.

— А то, — старик подбоченился и горделиво выгнул грудь колесом. — Держись меня, и ты продержишься дольше. Я тут все знаю.

— И как же мне выжить?

— Но, но, но. Еще рано об этом думать. Сначала Хозяин решит, что с тобой делать.

— А что может повлиять на его решение?

— Это только Хозяину ведомо. И его решение будет самым верным. Но скажу тебе по секрету, — старик заговорщицки подмигнул, — говорят, что ты храбро сражался. А Хозяин это уважает. Поэтому убивать тебя, скорее всего, не будут. Вот продать могут. Это да. Это запросто. Уже многих продали.

— А куда продают? В рабство?

— Нет. В какое рабство. Мы свободные люди и в рабство никого продавать не будем. Продают для какой-то процедуры. Я так слышал.