Холодок пробежал по спине Андрея. Процедура. Стоило ли убегать от нее, чтобы опять к ней вернуться? Конечно стоило. Даже если его продадут на процедуру, он, как минимум, отсрочил ее, а еще он не сдавался и боролся до конца. Оно того стоило. Нет. Рано себя хоронить. — Еще поборемся, — подумал Андрей, а вслух сказал:

— А если не продадут, то что со мной случится?

— Тут все просто. Это самый лучший вариант. Ты присоединишься к самому благословенному обществу. Единственному благословенному обществу. Ты познаешь мудрость Хозяина. Сначала ты станешь пылью. Если будешь хорошо трудиться, то станешь холопом. И самые преданные могут стать илотами.

— То есть я смогу стать своим?

— Ты? Нет. Нет, ты не сможешь. Никак. Нет. Даже и не мечтай. Куда тебе, бедолаге. Ты не доживешь. Максимум ты сможешь стать холопом.

— А может я тебе и верну душу, — смилостивился старик, — и тогда ты сможешь стать илотом. Ты конечно дурачок, но ты мне нравишься.

— Спасибо, спасибо большое, — Андрей поклонился, стараясь не рассмеяться. — Скажи о мудрый — что делает пыль, холопы и илоты?

— Что ж, слушай внимательно. Никто лучше и больше меня не расскажет, — старик от гордости надулся еще сильнее. Еще чуть-чуть и он лопнет от чувства собственной важности. — Пыль работает на самых низовых работах — подай, принеси, вскопай. Они таскают грузы, воду, копают в оранжереях. Пыль живет на самом нижнем уровне пещеры. Они живут в клетках и ходят в цепях. Холопы допускаются до более важных работ — на кухне помогают поварам в готовке еды, в гараже помогают мастерам, ремонтирующим и собирающим железных помощников. Они живут там же, где и пыль, а то и выше, но не носят цепей. А илоты — мы следим за всем и охраняем. На нас все держится. Мы следим, чтобы пыль и холопы выполняли свою работу. Будешь хорошо трудиться и преклоняться перед Хозяином — сможешь стать таким же, как и я. Это, правда, если я тебе душу верну. И если тебя не продадут.

— Значит пыль — это рабы?

— Какой же ты недалекий. Я же сказал — у нас рабов нет. Мы все свободные люди под единоличной властью самого Хозяина.

Старик явно не понимал значения некоторых слов. Он с важным видом поучал Андрея, повествуя о жизни этого места. Как, кстати, оно называется?

— Ты даже не знаешь, где мы живем? Ты не знаешь названия этого благословенного места? — Старик удивленно застыл. — Знай же, — торжественно произнес он, — мы живем в Горном Эдеме. Это земное воплощение Небесного Эдема. Хозяин правит обоими Эдемами, снисходя к нам из своих покоев.

Андрей должен был почувствовать всю пафосность его положения. Редко кому постороннему улыбается удача хотя бы прикоснуться к чему-то божественному, а не то что оказаться внутри великого места. Но он чувствовал только усталость и уныние. Сбежать из одной тюрьмы, чтобы оказаться в другой. Но нет. Он сбежал не из тюрьмы, а со смертной казни. Сбежит и еще раз. Старик, меж тем, притомился от разговоров, сел на землю и заливисто захрапел. Геката свернулась огромным клубком у его ног, не сводя, тем не менее, взгляда с пленника. Андрей тоже поддался сонному настроению, лег на твердый пол и только когда стал проваливаться в объятия Морфея, понял, как сильно устал.

— Опять спишь на работе? — Громкий голос прорезал установившуюся в пещере тишину. Андрей продрал заспанные глаза и увидел испуганного старика, вытянувшегося по струнке перед феерически одетым строгим человеком. Торс и правая рука были облачены в некое подобие средневекового доспеха — блестящие металлические кираса и наруч с сочленением, закрывающий плечо и предплечье. Левая рука была абсолютно голой, если не считать нескольких колец на безымянном и среднем пальцах. Ноги были одеты в кожаные штаны с металлическими заклепками и в кожаные же сапоги на высокой платформе. На левом бедре висел пистолет, судя по виду, пришедший из XIX века — с большим выпирающим курком и изогнутой деревянной ручкой. Заканчивал образ черный круглый шлем с опускающимся прозрачным забралом. Чуть позади него стоял невысокий дикарь, обернутый в несколько толстых шкур. Он был без головного убора и обуви, но в руках сжимал большое кольцо с нанизанными на него ключами разнообразных форм и размеров — это, видимо, был тот самый ключник.

— Допрыгаешься у меня — опять пойдешь в холопы. А то и в пыль, — продолжал стращать старика рыцарь. Тот стоял ни жив ни мертв и старался что-то пролепетать в свое оправдание. Геката стояла рядом с ним по стойке смирно и радостно виляла хвостом.

— Открывай клетку, — обратился рыцарь к своему спутнику. Ключник ловко выбрал из связки ключей нужный и отпер решетчатую дверь. Откуда-то из-за спины он достал кандалы и жестом приказал Андрею встать, после чего защелкнул их на запястьях и щиколотках. Цепь связывала все четыре конечности воедино.

— Ты пойдешь с нами и присоединишься к илонам в шахтах, — обратился рыцарь к старику. — Здесь охранять больше некого. Велено до дальнейших указаний определить его, — жест в сторону Андрея, — в пыль в красном забое. Пошевеливайся.

— Спасибо, спасибо большое, сир, что не разжаловали меня! — старик в припадке благодарности припал к кожаным сапогам и попытался их облобызать. Рыцарь слегка пнул его ногой, развернулся и пошел прочь. Старик, упавший от пинка, вскочил на ноги и посеменил следом. Ключник толкнул Андрея в спину, недвусмысленно намекая, что от него хотят. Разношерстная процессия двинулась к своей цели, известной всем, кроме пленника. Впереди гордо вышагивала лохматая собака, изредка оглядываясь назад и ловя влюбленным взглядом уверенно чеканящего шаг рыцаря. За ним заискивающе семенил старик, пытаясь не отставать. Андрей с усилием переставлял ноги, ограниченные тяжелой цепью. Замыкал шествие равнодушный ключник, периодически толкавший в спину новоиспеченную пыль. Они шли под сводами гигантской древней пещеры, крошечные и бессмысленные на ее фоне. Она пережила не одно поколение людей и цивилизаций, устраивающих в ней свое прибежище. Она защищала жизнь в течение многих веков. Но все жизни заканчивались, а она продолжала существовать. Закончится и эта жизнь муравьев, бредущих сквозь пространство вечной пещеры. Их попытки борьбы были смешны с масштабов пещеры. Такие разные в своем развитии. И такие одинаковые в своих тщетных попытках, в своих стремлениях совладать с неизбежным притоком очищающей смерти в мутном течении жизни. Их приземленные чаяния не могли воспринять весь тот простор сверху, что закрывала, хранила и оберегала пещера. Жизнь — лишь малая толика в безжизненном пространстве, непонятом и непознанном, лежащем далеко за пределами ее мизерных потребностей.

Идти в кандалах было тяжело, но Андрей старался внимательно смотреть по сторонам, запоминая внутреннее строение жилых пещер. Временная тюрьма, которую они покинули, представляла собой плоскую площадку диаметром в несколько десятков метров, уставленную металлическими клетками. С одной стороны на эту площадку смотрели закрытые высокие деревянные ворота, с другой стороны из нее выходила узкая тропинка, идущая вдоль узкого уступа, спиралью спускающегося вниз. Уступ примостился на стенке гигантского колодца и одним краем висел на его стене, а другим краем обрывался в пропасть, откуда доносился нескончаемый гул, становящийся все громче, по мере спуска. Спустившись на несколько оборотов, тропинка раздвоилась. Левая продолжила спускаться вниз, правая ныряла в каменную арку. Геката остановилась и вопросительно посмотрела на рыцаря. Тот махнул рукой направо, и колонна людей зашли в узкий каменный коридор. Здесь заметно сквозило. Теплый воздух обдувал лицо, проникая в ноздри и принося с собой еле уловимый запах чего-то съедобного. Этого было достаточно, чтобы Андрей почувствовал, как он проголодался. Желудок отозвался завываниям ветра, создавая неуверенный музыкальный дуэт. Вскоре они вышли из узкого темного прохода в светлую пещеру. Справа от тропинки громоздились грубые деревянные поделки, напоминающие мебель — столы, скамьи, кровати. На них лежали и сидели люди. Большей частью это были женщины. Одеты они были только в обернутые вокруг тела блеклые тряпки, у некоторых тряпки укрывали только бедра, оставляя открытой такую же блеклую кожу. Между ними бегала голая детвора, задорно играя в свои детские игры. Дети остаются детьми в любой ситуации. На кострах в центре человеческого лежбища в нескольких больших котлах варилась густая похлебка, источающая съедобный запах. Люди, увидев шествие, почтительно замерли, не отводя взгляда от рыцаря. Геката проследовала мимо, даже не взглянув в их сторону. Вскоре потолок опустился, света стало заметно меньше, пол стал неровным. Сталактиты и сталагмиты свешивались сосульками сверху и вырастали пирамидами снизу. Тропинка петляла между ними, создавая собой замысловатый узор. Идти стало сложнее. Андрей спотыкался на каждом шагу и тормозил процессию. Ключник, однако, не увеличил частоту толканий, а продолжил делать их с монотонностью робота. Сделав несколько десятков причудливых поворотов и вызвав своими письменами демонов на древнем мертвом языке, тропинка вышла к еще одному колодцу, более темному и узкому, и стала спускаться вниз. Гула здесь совсем не было слышно. Тишина из бездны зазывала к себе. Туда они и направились. Спуск был долгим и по мере погружения на их пути возникали тусклые факелы, призванные хоть как-то развеять сгущавшуюся тьму. Глубоко спустившись спиралью, тропинка опять выпрямилась, уводя людей в широкий проход и оставляя колодец, который, по-видимому, не имел дна, позади. Несмотря на широту прохода, воздух стал спертым и почти не шевелился. Вдалеке послышались удары. Что-то твердое вразнобой атаковало стены пещеры. Факелов стало больше. Появились другие признаки жизни. В нос ударил зловонный запах. В стенах основного туннеля появились отверстия. Некоторые из них были закрыты дверьми. Из боковых проходов появлялись люди и, не обращая внимания на процессию, шли по своим делам. Одни были в кандалах, другие без, причем одежда первых отличалась большим разнообразием — от почти приличных, но грязных и потрепанных штанов и рубашек, до почти невидимых истлевших и сгнивших тряпок. Вторые же были одеты в кожаные и меховые повязки. Пыль и илоты, догадался Андрей. Люди стекались в большую пещеру, откуда снова растекались по многочисленным проходам. В центре пещеры стояли деревянные столы и скамьи. Одна часть пещеры была отгорожена невысокой красной стеной. Рыцарь откинул большой кусок кожи, игравший роль двери, и прошел за стену. Ключник подтолкнул Андрея в том же направлении. Внутренняя часть этого дома без крыши была разбита на несколько комнат. Они оказались в самой первой, где за невысоким столом сидел, уткнувшись носом в раскрытую тетрадь, очень прилично одетый для этого места человек. На нем были не тряпки и шкуры, а почти чистое подобие обычной одежды. В руке он держал перо какой-то большой птицы, которое периодически окунал в стоящую перед ним чернильницу и что-то выводил в тетради. Андрей впервые увидел здесь почти современную технику — на столе стояла электрическая лампа с зеленым абажуром. Видимо это администрация красной шахты.