Я была рада возможности помочь матери начать жизнь в Америке, которую она хотела для меня так же, как и для себя. Конечно, это произошло двадцать четыре года спустя и после многих страданий, но произошло ведь.

Мы были вместе.

Мы строили свою жизнь.

И всё это, буквально до последней капли, было полностью благодаря Люку.

Если бы он не искал — и не нашёл — Алехандро, если бы не заставил его исчезнуть, если бы не прояснил то, что прояснил, я никогда не стала бы его искать. Если бы этого не произошло, я не узнала бы правду о том, кто Алехандро на самом деле; я не узнала бы (и не нашла бы) о своей матери. И, знаете, скорее всего я была бы очень больна из-за отравления мышьяком.

Для меня было сумасшествием, что Люк никогда не понимал значимость своего существования на земле. Он так много времени злился, стыдился и мстил, что не способен был смотреть сквозь свои действия. Он изменил бессчётное количество жизней. Может, люди, которых он убивал, обижали своих жён или детей, которые после этого становились свободны от пыток. Все дети, которые могли стать жертвами растления, не будут лишены своего детства. Женщины, которых преследовали, насиловали, избивали, могли спать спокойнее, зная, что их мучители мертвы.

Конечно, он был карателем.

Он убивал людей.

Но это не всё, кем он был или что делал.

Моей миссией по жизни было помочь ему увидеть значимость его действий, их глубину.

Может, я не очень должна была радоваться тому, что мой парень убийца. Может, это было ненормально. Может, это даже не было разумно.

Но стоит сказать, я росла с тем, кто зарабатывал убийствами на жизнь; я видела последствия действий таких людей, которых убивал Люк. Я понимала необходимость прерывать жизни.

Я не была против его работы.

На самом деле, иногда по вечерам, когда он проводил расследования, я находилась рядом с ним, читала через его плечо все ужасы, которые творили люди, и предлагала яды, которые могли лучше подойти для их уничтожения.

Что, в каком-то смысле, сделало меня соучастницей как минимум трёх убийств.

Секс-торговец детьми, серийный насильник и сутенёр, который избил одну из своих проституток так сильно, что ей пришлось вставлять проволоку в челюсть, чтобы она срослась.

Я была рада поучаствовать в том, чтобы положить этому конец.

Но я знала, что когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь Люку понадобится уйти, передать дела, найти другой способ проводить время.

И это было нормально.

Когда до этого дойдёт, мы разберёмся с этим вместе.

3 года

Висела долгая пауза, Эван смотрела на меня с таким выражением лица, которое я не мог понять.

— Что думаешь? — спросил я, перенося весь с одной ноги на другую, чувствуя себя некомфортно.

— Более важно, — сказала она, всё ещё не выдавая эмоций, — что думаешь ты?

— Я думаю, что такие решения мы должны принимать вместе, — произнёс я. — Ну, во всяком случае, я видел такое в фильмах.

От этого её лицо смягчилось, а губы приподнялись.

— Знаешь, я хочу сказать… тебе ведь не обязательно уходить со старой работы. Это похоже скорее на частичную подработку.

Это была правда.

Видите ли, всё начиналось довольно невинно.

Я сидел в «Она тусовалась здесь», пил кофе, как всегда, дразнил Джаззи, когда она не была занята с клиентами. Затем вошёл её мужчина — детектив Ллойд.

Последние несколько лет Ллойд сам занимался важными делами, создавая себе имя и репутацию.

Ходили слухи, что он скоро получит звание капитана, так как он один из немногих членов полиции, кто не кормится из чьего-то кармана.

— Хорошо, — произнёс он, садясь за столик напротив меня, держа в руках многоразовый стаканчик, ведь Джаззи отказывалась давать ему бумажный, потому что «у него есть две руки, он может помыть чёртову кофейную чашку» или что-то в таком духе.

— Хорошо, — согласился я, хмуря брови, моя спина чуть выпрямилась.

— Давай не будем сидеть и притворяться, что мы оба не знаем, кто ты такой и чем занимаешься.

— Это официальная встреча, детектив? На мне должны быть наручники?

Он выдохнул, на секунду откидываясь на спинку стула, глядя на Джаззи, которая игриво подмигнула ему, и его суровое лицо стало чуть мягче.

— О том, что ты делаешь, я говорю не официально. О следующей части — официально.

— Хорошо, — сказал я, ещё в большем замешательстве. — В чём дело, Ллойд?

— Я работаю в отделе, полном грёбаных некомпетентных сотрудников.

— А ты не выбираешь выражения, да? — хохотнул я, зная, насколько он прав насчёт полиции.

— Мы нанимали консультантов. Мозгоправов. Криминалистов. Художников. Чёртовых психиатров…

Я знал, к чему всё идёт.

И, как ни странно, моей первой реакцией не был шок или страх.

Нет.

Я почувствовал… облегчение.

— И каким будет моё звание, Ллойд? — усмехнулся я. — Штатный Каратель?

На это он фыркнул, на его лице было ближайшее к улыбке выражение, которое я только видел, если не считать его общение с Джаззи.

— Экспертный консультант по кибер-преступлениям, это должно подойти, — возникла короткая пауза. — Консультанты зарабатывают чёртово состояние, — добавил он, подслащая пилюлю.

И это привело к тому, что я проинформировал об этой возможности Эван.

Конечно, она была счастлива на своей работе в местном независимом магазине спортивного питания, относилась к пищевым добавкам с таким же энтузиазмом, как к ядам. Только теперь у неё были она сама, её мать, Барретт и я в качестве её личных морских свинок, чтобы попытаться вылечить любые наши недуги её новыми витаминными комплексами.

И да, я получал деньги — иногда очень значительные суммы денег — со счетов с биткоинами, которые забирал у отбросов.

Просто это было не достаточно стабильно.

Я хотел знать, что у меня всегда будет доход.

Даже если это было по другую сторону закона, чем я обычно действовал.

— Ты думаешь, что я должен подумать над этим, — догадался я.

— Я думаю, что хоть это и мило, что ты пришёл ко мне с этим, это решение принимать тебе. Для меня не важно, чем ты зарабатываешь. Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно, и ты был доволен своим выбором.

И вот так я стал экспертным консультантом по кибер-преступлениям.

4 года

Я выключила таймер на телефоне, глядя на палочку в своей руке со странным, пульсирующим чувством в груди и животе. Я не была уверена, беспокойство это, предвкушение, надежда, тревога или смесь всего этого. Я знала только то, что от этого меня тошнило ещё больше. Что о чём-то да говорило.

Не знаю, какого чёрта произошло.

Я пила противозачаточные с девятнадцати лет.

Никогда не пропускала ни дня.

Это было сумасшествие.

Но я смотрела на две розовые линии.

Мы с Люком, ну, мы никогда особо не говорили о детях. Во всяком случае не о том, чтобы их заводить.

Я никогда не была одной из таких женщин, кто одержим детьми. При взгляде на милого ребёнка я никогда не чувствовала этот «зов матки», о котором слышала от других женщин. Я просто не была так устроена.

Мне нравились дети. Я купала, кормила, укачивала и пела множеству детей по всему миру. Я видела, как некоторые из них делали свои первые шаги, произносили свои первые слова.

Я просто никогда не думала, чтобы самой завести ребёнка.

Полагаю, природа хотела сказать «Готова ты или нет, держи!»

Раздалось три звонких стука в дверь, отчего я резко подскочила.

— Ну, что там?

У меня вырвался смешок, когда я посмотрела в зеркало и увидела себя улыбающейся.

Потому что я не сказала ему.

Я даже не прошептала мысли о том, что могу быть беременна.

Он понятия не имел, что я купила тест.