Перевод: Кира Кужовник

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Кира Кужовник

Оформление: Eva_Ber

Тело наполовину растаяло в ванне. Щёлочь прекрасно выполняла свою работу. Она была разогрета до трёхсот градусов. На случай, если вам интересно, если есть придурок, который вас избивает, или вы знаете педофила, который не «встал на путь исправления», нужно разогреть щёлочь, чтобы растворить человеческое тело. Триста градусов и два или три часа, и у вас будет целая ванна постчеловеческой жидкости с консистенцией минерального масла. Затем вы можете смыть это в слив, будто ничего не произошло, используя сеточку, чтобы поймать возможные остатки костей, растолочь их, снова растворить, а затем тоже смыть.

Если у вас есть время и желание убедиться, что нет никаких шансов найти остатки, серная кислота выполнит эту работу за два дня, но может вызвать ожоги третьей степени, и паров достаточно, чтобы вы выбежали из комнаты.

После этого нужна только вода и пару бутылок отбеливателя. Затем всё будет так, будто человека никогда не существовало.

Очевидно, у меня большой опыт избавления от тел. По большей части это из-за того факта, что я забираю много жизней. Я убиваю без стыда, без сожаления и с чистой чёртовой совестью.

Некоторые ублюдки не заслуживают ходить по земле.

Я убеждаюсь, чтобы их следы не задержались.

— Что я могу сказать, Гарольд, — начал я, открывая его бумажник, прислоняясь к раковине. — На самом деле, могу я называть тебя Гарри? Думаю, мы знакомы достаточно близко, чтобы использовать прозвища, ты бы так не сказал?

Мы провели немного времени вместе, до того, как произошла грязная смерть и часть с растворением.

Я всегда давал им шанс расколоться, выбрать лёгкий путь и отправиться в тюрьму. Но когда я достал из бумажника фотографии, недвусмысленные сексуальные изображения маленьких мальчиков, и бросил их в ванну к нему, я понял причину, по которой он не захотел выбрать другой маршрут. Он сел бы на двадцать с лишним лет, если бы федералы начали копаться, как копался я. Это было бы не лёгкое время. Многое из этого времени он провёл бы с членом в заднице, за изнасилования маленьких мальчиков. Я уверен, что это подходящий вариант. Око за око и всё такое. Так что поэтому он получил шанс выбрать этот вариант.

Он не выбрал.

Тогда и началось убийство.

Убийство было быстрым. Больше времени ушло на уборку.

Мне пришлось не просто избавиться от его тела. Пришлось браться и вытирать всё это гадкое дерьмо, которое он разместил по всему тёмному интернету (прим. сегмент Всемирной паутины, куда можно попасть лишь с помощью специального ПО, сохраняя там полную анонимность, с целью совершения купли-продажи нелегальных товаров и услуг, негласного обмена информацией). Это тоже было не легко. Но это была просто часть работы.

За мои проблемы, пять тысяч, которые были в его бумажнике с биткоинами, будут переведены, отмыты и отправлены на мой счёт.

Большинство работ оставляли меня без денег, я не зарабатывал ничего. И хоть я делал это дерьмо, потому что это было правильно, потому что система подводила население, потому что психи вроде Гарольда могли разгуливать свободно, я всё ещё был человеком. Мне нужно было есть. Мне нужно было покупать чёрные байки. Мне нужно было запасаться щёлочью и отбеливателем. Обычное дерьмо.

Так что вложение Гарольда в дело, хоть нежеланное и неосознанное, принесёт немного пользы.

— Хоть что-то получилось от существования твоей жалкой задницы.

Раздался сигнал, слишком знакомая вибрация у моего бедра. Не мобильник, конечно же. Это была старая техника, которую большинство людей считали экспонатом музея, но, если вам стало интересно, да, пейджеры ещё выпускают. И у меня такой был. На них можно было положиться из-за малого потребления сети, анонимности, благодаря коду, с помощью которого нужно было со мной связываться, и разбить его было легко, если понадобиться замести следы и удалить улики.

Для тех, кто звонил, код был «8.0».

Для причины — «422».

Да, если вам интересно, со мной можно связаться с помощью пятисот кодов. И я помню каждый из них до единого.

Давайте просто скажем, что я получаю много сообщений, от более чем двухсот контактов по всей стране. Спустя какое-то время эта хрень запоминается, как чёртов алфавит. Забыть невозможно.

Код 422 был довольно срочным, но стоит сказать, что я был осторожным сукиным сыном и никогда не звонил из своего бункера. Это просто не стоило риска.

У меня было ещё минут двадцать или около того, прежде чем я смогу открыть слив и приняться за отбеливатель. Я мог вскоре поехать в город и перезвонить, и, вероятнее всего, получить информацию насчёт следующего дела.

Через полтора часа Гарольд Грейнс официально перестал быть даже крошкой человека; его присутствие в тёмном интернете исчезло, сменившись предупреждающей страницей от меня, как я делал всегда; моя одежда превратилась в угли в костре, и я стал на пять тысяч богаче, заходя в «Она тусовалась здесь» за своим обычным набором.

— Капюшон долой. Мы хотим оценить твоё симпатичное личико, — крикнула Джаззи, одна из умниц, чертовски горячих хозяек, когда я вошёл. Джаззи была дерзкой, с беспокойными медово-карими глазами и смуглой кожей, и я всё ещё не мог понять, то ли она наполовину чёрная, то ли наполовину латиноамериканка. Что бы там ни было, это шло ей на пользу, с её фигуристым, слегка пухловатым телом, с отличными бёдрами, задницей, грудью и ногами.

— Можешь трахнуть меня взглядом после того, как я выпью свой кофе, Джаз, — требовательно ответил я, бросая деньги на стойку. — И один для Барретта, — добавил я. На её пустой взгляд я покачал головой, вспоминая, что хоть у него огромная зависимость от кофеина, обычно он делал заказ самостоятельно. — Большой чёрный, куколка, — сказал я, бросая десять долларов в одну из банок для чаевых. Они менялись каждый день, прося класть деньги в ту, которая вам нравится больше.

Сегодня это были Декстер и Ганнибал.

— Это даже не чёртово соревнование, — нахмурился я, практически раздражённый тем, что кто-то вложит деньги в какого-либо другого фейкового серийного убийцу, кроме Ганнибала Лектера. В смысле, с его оригинальной историей? Бросьте.

Что я могу сказать, я со страстью относился к своим фильмам.

— На прошлой неделе у нас были Ханнэм и Момоа, — сказала Джаззи, с улыбкой потянувшись к кофейнику. — Это чуть не вызвало драку стенка на стенку. Эти фанатки Ханнэма, эм, страстные.

— Он победил? — спросил я, забирая кофе.

— Многие женщины не увлекаются блондинами, — сказала она, пожав плечами. — Я знаю только то, что благодаря этому забрала домой чаевых почти на сотню. Мы думаем сделать «Гарри Поттера» против «50 оттенков серого». Немного переживаем, что может быть пролита кровь.

— И будет подделка голосов, — с улыбкой согласился я. — Поддерживай сексуальность, Джаз, — сказал я, разворачиваясь к выходу.

— Будто обратное для меня возможно, — согласилась она, и я вышел на улицы своего города, улыбаясь.

Нэйвсинк Бэнк.

Вы попросту едете сюда, если являетесь преступником на восточном побережье. Почему, спросите вы? Потому что когда вокруг столько других преступников, легко отделаться. Плюс, полиция чертовски коррумпированная, и можно буквально совершить убийство в ярком дневном свете, при свидетелях, если знаете, кому дать на лапу. Зачастую улики просто исчезали. И свидетели отказывались от своих показаний. Или исчезали с лица земли.

Это был мой дом большую часть десятилетия.

Это было моё место работы почти так же долго.

Таким образом, я знал, куда звонить. Для этого и лишний кофе.

Барретт Андерсон был ловким компьютерщиком, частным сыщиком, взламывающим коды гением. У него были документы, буквально. Ещё он был осторожным, до паранойи, так что каждое утро проверял наличие жучков, когда открывался. Ну, и ещё у него был обалденный вай-фай.