Спустя пару минут мы покинули трактир и направились к центральной площади Лианора.

.

Знаете, какое это странное чувство? Нет, конечно, вы не знаете. Да и я раньше не подозревала, каково это — воочию увидеть то, что ты придумал сам.

Как оказаться наяву в месте из сна. Удивительно, невозможно, незабываемо.

Какое искреннее восхищение и благоговение я чувствовала, когда вышагивала по этим узким улочкам, вглядывалась в светлый камень у себя под ногами, в лица людей и нелюдей, встречающихся нам по пути к центральной площади. Внутри у меня всё замирало.

Брат смотрел на меня с ласковым пониманием, а Ленни… она просто радовалась. Не только потому, что я была счастлива — здесь и сейчас — но и ещё по каким-то причинам, ведомым только ей одной.

На центральной площади находились два главных храма богинь Айли и Дариды. Иногда их называли центральными, иногда главными — это не имело значения.

Храм Айли, в котором проходили венчания и прочие жизнеутверждающие обряды, был белым, как снег, с тремя золотыми куполами, напоминающими православные. Только колоколов тут не было — в храме Айли играли на маленьких флейтах.

Стоящий напротив храм Дариды, напротив, был тёмно-серым, грустным, но всё равно очень величественным. Вместо куполов башенки, уходящие в небо, как стрелы, с выложенными на крыше тёмными камнями, блестящими на солнце. Окна, в отличие от храма Айли, где они были широкими и почти круглыми, словно стремились к небу, как и башни — узкие, длинные, с матовыми стёклами, они напоминали мне окна в готических храмах. Здесь никого не женили и не «крестили», только отпевали мёртвых. А ещё у жрецов Дариды можно было попросить помощи в беде, утешения, временного пристанища. В общем, они играли роль своеобразной психологической помощи. Айли же была богиней праздника, радости и торжества жизни. В её храмах нищим и убогим не было места.

Жизнь и Смерть, Свет и Тьма. Они стояли напротив, на разных концах площади, разделяя её на две части. На территории Дариды не было торговых рядов и площадок для танцев, в отличие от части площади, «принадлежащей» Айли.

Здесь уже готовились ко дню рождения императора. Людей зазывали в цирк «на увлекательное представление для взрослых и детей», в торговые ряды «за фруктами, свежим мясом и вкусными пышными пирогами», рекламировались вечерние танцы и костюмированные балы, банкеты, выставки, различные поделки с разных концов Эрамира. А ещё, к нашему общему с Ленни восторгу, здесь стояла огромная карусель с деревянными лошадками, куда мы сообща и потащили Рыма.

Вы думаете, он сопротивлялся? Ничуть! Брат словно вспомнил детство, когда мы с ним ходили в парк аттракционов и катались на всём, пока не заканчивались деньги или не начинало тошнить. Я обычно сдавалась первой, а Олег мог кружиться, вертеться, кататься, летать и падать до бесконечности.

Ленни визжала от восторга, когда маг-смотритель карусели завёл её специально для нас троих — почему-то в это время желающих покататься ещё не было, видимо, все собирались ближе к вечеру — и понеслось. Лошадки скакали то вверх, то вниз, и если бы не крепкое сиденье с ремнями, лететь бы мне прочь по неизвестному адресу.

Мы смеялись, глядя на Ленни. Сейчас ей действительно было пятнадцать, если не меньше. Щёки девочки раскраснелись, в глазах сверкала бешеная радость, растрепавшиеся волосы на солнце отливали рыжиной, как будто радовались вместе с хозяйкой.

Маг-смотритель так хорошо раскочегарил карусель, что у меня подкосились ноги, когда я спрыгнула с деревянной лошадки.

— Осторожнее, Лиша! — покачал головой Рым, подхватывая меня на руки.

Я, захихикав, сказала:

— Ради того, чтобы меня носили на руках, я готова ещё пару раз прокатиться на этой карусели!

— Нет уж, — усмехнулся брат. — Помню я, как мы с тобой наелись мороженого, а потом пошли на американские горки…

— Ой, нет, — я поморщилась, — лучше не вспоминай.

— А что такое американские горки? — с интересом спросила Ленни. В отличие от меня, она прекрасно держалась на ногах.

Мы с Рымом принялись рассказывать, перебивая друг друга, вспоминали различные истории, связанные с парком аттракционов и нашим детством, пока Ленни не указала на один из торговых лотков, воскликнув:

— О! Молочный коктейль! Хочу молочный коктейль!

И действительно — это был лоток молочника, который с улыбкой смотрел на восторженную Ленни, принявшуюся с увлечением читать список с перечислением возможных начинок.

— Рым, — я хлопнула в ладоши, — ребёнок хочет коктейль. Купим?

— Она не больше ребёнок, чем ты, — улыбнулся брат, выгребая из карманов мелочь. Я покачала головой и хотела возразить, но Рым уже шептал, наклонившись к моему уху:

— Я знаю, Лиша. Я помню всё. Когда я умер, ты попрощалась с детством навсегда. Я знаю, что только рядом со мной ты вновь начинаешь чувствовать себя ребёнком. Так, возможно, с Ленни происходит то же самое? Рядом с нами она вспоминает о том, что в мире есть не только горе, но и радость?

Я не успела ответить, да и осмыслить вопрос — маленькая Тень, на секунду оторвавшись от изучения списка молочных коктейлей, уверенно заявила:

— Я буду малиновый! Это мой любимый.

— И мой, — сказали мы с Рымом, переглянувшись.

— Какие вы единодушные, — дружелюбно улыбнулся молочник, открывая лоток-холодильник, откуда сразу повалил пар. Ленни радостно запрыгала, брат начал отсчитывать мелочь, а я, оглядевшись по сторонам, вдруг заметила бегущего к нам со всех ног Тора.

— Ры-ы-ым, — протянула я, глядя на взмыленного гнома, — думаю, нам понадобится четыре молочных коктейля. Хотя я не знаю, любит ли он малиновый.

— Что? — Брат, обернувшись, тоже обнаружил Тора, который был уже совсем близко от нас. В рыжей бороде гнома блестели капельки пота, щёки, нос и лоб были красными, но тем не менее, вид у него был абсолютно счастливый.

— Командир! — воскликнул гном, останавливаясь возле нас с Рымом. — Линн! Ленни! Меня взяли в лавку мастера Дарта!!

— Ого, — сказали хором мы трое. Тор радостно закивал.

— Да-да! Мастер Дарт вообще-то эльф, причём светлый, он очень удивился, когда узнал про то, что я того… этого… с деревом работаю! И взял меня на испытательный срок!

— Как замечательно, Тор! — Ленни, подпрыгнув, захлопала в ладоши, я засмеялась и кивнула, а Рым положил большую зелёную ладонь на плечо гнома и сказал:

— Поздравляю. Надеюсь, у тебя всё получится, ты ведь так этого хотел. А теперь… хочешь молочный коктейль?

— Э-э-э… — неуверенно протянул Тор, покосился на Ленни, улыбнулся, хмыкнул и ответил:

— Я бы лучше пива выпил, честно говоря!

— Я там лоток видела, — я махнула рукой в сторону от палатки молочника, где толпились мужчины разных рас, возраста и степени подпития.

Ещё через полчаса блуждания по ярмарке к нам присоединились Милли, Браш и Гал. Все трое сияли, как начищенные самовары, особенно эльфийка.

— Есть! — она замахала каким-то листочком ещё издалека. — Я получила…

— Тс-с-с! — шикнул на неё Браш, пихнув Милли локтём в бок. Действительно, не нужно орать на всю площадь о том, что у тебя есть разрешение на встречу с императором и его личным магом.

— Завтра в одиннадцать утра, — шёпотом сообщила Милли, приблизившись. — Пропуск на семерых.

— Тяжело было получить? — поинтересовалась я, глядя, как Эмиландил бережно сворачивает бумажку и прячет её в сумку.

— Да нет, — пожала плечами эльфийка. — Тем более, что Аравейн уже откуда-то знает о нашем приезде, поэтому предупредил главного дворцового управляющего, чтобы нам сделали разрешение.

Услышав это, Ленни хмыкнула.

— В общем, всё было сравнительно быстро. Мы гораздо дольше ждали, пока управляющий соизволит закончить трапезу — у него как раз был обеденный перерыв, когда мы пришли — и посмотрит на наши физиономии. Так что… завтра пойдём во дворец.

Я вздохнув, повернулась к Рыму.

Наверное, только он один был способен понять, что я чувствую сейчас. Ну и, возможно, Ленни.