— Уйдите, — прохрипел он, увидев сестру и жену. — За дверь, быстро.

Мика, вынув окровавленные пальцы из раны, негромко вздохнула, покачала головой и произнесла:

— Здесь нужен маг раз в пять сильнее меня, ваше величество… — а потом, вдруг всхлипнув, заплакала.

— Ну-ну, — Эдигор кашлянул, и на его губах выступила кровь. — Делай, что можешь. Аравейн придёт и доделает.

Дориана успела только заметить ободряющую улыбку императора, которую он подарил не ей, а Мике, как вдруг их с Луламэй вытолкали за дверь. Причём совершенно бесцеремонно, не считаясь со статусом и положением.

Это был Гром. И в коридоре, сжав плечи обеих девушек, он наклонился к их лицам и взволнованно прошипел:

— Переговорник?! У кого-то из вас есть переговорник?! Надо вызвать сюда Аравейна!

Если бы неизвестный не держал Дориану настолько крепко, девушка непременно отшатнулась бы в сторону — таким искажённым, безумным было лицо говорившего.

— Нет, Гром, — ответила Лу, покачав головой. — Но ты не переживай, он скоро сам придёт. Он всегда чувствует, когда с Эдом что-то случается. Разве ты не знаешь?

Эльф даже не успел осознать сказанное принцессой — в коридоре, рядом с ними, закружились белые снежинки, которые спустя пару мгновений превратились в высокую фигуру Аравейна. Маг сверкнул яркими сапфировыми глазами и прогрохотал:

— Где Эдигор?

— У себя, — первым нашёлся Гром. Снежинки осыпались, и Аравейн, не медля ни секунды, ворвался в покои императора.

Оттуда послышался громкий визг Мики, а следом — её рыдания и голос, в котором чувствовалось нечеловеческое облегчение:

— Господин Аравейн!

— Воды, Мика. Мне нужна горячая вода и полотенца. Чистые.

Когда служанка, вытерев глаза, выбежала из комнаты, Эдигор улыбнулся наставнику и прошептал:

— Скажи, насколько всё плохо, Аравейн?

Маг присел рядом с императором и положил руки на рану.

— Это вы о своём состоянии или…

— Обо всём.

Аравейн вздохнул.

— Я смогу вывести этот яд, ваше величество. Только будет больно.

— Не страшно.

— А насчёт реформаторов… Их не было.

Эдигор закрыл глаза и усмехнулся.

— Эллейн?

Если бы он видел в тот момент лицо Аравейна, то заметил бы, как оно резко помрачнело. Маг сжал зубы и еле слышно ответил:

— Больше некому.

— Как думаешь… она вернётся?

— Возможно, ваше величество. Эллейн должна узнать результат. Она ничем не рискует, возвращаясь. Тень очень сложно убить.

В этот момент в покои вошла Мика с двумя вёдрами горячей воды и стопкой полотенец, и Аравейн немедленно приступил к лечению.

Прошло два часа, прежде чем маг покинул комнаты императора, устало вытирая покрытый испариной лоб. Один из стражников, увидев его, шагнул вперёд и сообщил:

— Внизу вас ожидает леди Эллейн, господин.

Аравейн кивнул и усмехнулся.

.

Она была в саду. Стояла на дорожке рядом со входом во дворец, сцепив руки, и ждала. Алые волосы, заплетённые в длинную толстую косу, покоились на спокойно вздымающейся полной груди, и притягивали к себе взгляды стражников.

Она казалась бы прежней Элли, если бы не глаза — холодные, как лёд.

— Что же ты не зашла? — спросил Аравейн, спускаясь к ней по ступенькам.

Девушка чуть наклонила голову.

— Зачем? Ты сам пришёл ко мне.

— Что ты хочешь?

Эллейн нехорошо усмехнулась.

— Некоторое время назад императору передали привет от меня. И я только хочу знать, получил ли он его.

— Получил.

— И каков результат?

Ласковый, нежный, но такой холодный голос.

— Эдигор жив, Эллейн.

Она вздохнула.

— Жаль. Что ж…

— Уходи, — Аравейн, махнув рукой, послал навстречу Эллейн сильную воздушную волну. Девушка слегка пошатнулась, но устояла на ногах.

— Зачем же так грубо? — она улыбнулась. — Впрочем, ты прав, в грубости иногда есть своя прелесть.

Стоявшие в тот день возле дверей в замок стражники клялись, что никогда в жизни им не было так страшно, как тогда, когда между Аравейном и Эллейн засверкали молнии, заметались огненные шары, забились сгустки тьмы… Коса девушки взметнулась вертикально вверх, а глаза наставника императора сияли настолько ярким голубым светом, что, казалось, он мог ослепить всех вокруг.

Битва продолжалась не дольше тридцати секунд, но все свидетели за это время чуть не поседели. Кому-то показалось, что от замка камня на камне не останется.

Но потом вдруг, неожиданно, всё закончилось. И Эллейн, пригладив рукой растрепавшиеся волосы, фыркнула и сказала:

— Знаешь, сегодня у меня нет настроения тебя убивать, — и растворилась в воздухе.

Когда девушка исчезла, плечи Аравейна резко опустились вниз. Но это заметил бы только очень внимательный наблюдатель. И только такой наблюдатель увидел бы, сколько грусти в сапфировых глазах мага.

Вздохнув, Аравейн повернулся и зашагал в замок, на ходу теребя амулет, что висел у него на шее: небольшой ромбовидный кулон ярко-изумрудного цвета.

Такого же, как глаза Эллейн.

Настоящая война всегда начинается вдруг.

«Убить дракона»

Как выяснилось, Брашу, Милли и Бугалону тоже досталось во время их путешествия к столице. Пусть и не так сильно, как нам с Рымом и Тором, но тем не менее. Несколько раз их пытались повязать какие-то непонятные личности, но все попытки были обречены на провал — друзья не дремали, да и путешествующие по центральной дороге торговцы тоже не клевали носом. Поэтому кое-как отбивались.

Во время разговора в трактире выяснилась ещё одна любопытная деталь.

Вопрос задала Ленни.

— Рым, а как ты собирался сбежать от реформаторов? — поинтересовалась девочка у моего брата. — У тебя же должен был быть какой-то план. Что, если бы вы с Линн не встретили меня?

Я улыбнулась. Да, такая мысль и мне в голову приходила.

— Ну, теперь-то я понимаю, что мой план никуда не годился, но тогда казалось, что он сработает, — слегка смутился Рым. — Понимаешь, тот мирнариец, который был главным в отряде, захватившем нас в лесу… Он заставил меня поклясться, что я не применю против них рунную магию орков. Но, кроме рунной, я владею ещё магией светлых эльфов. Я рассчитывал, что мне хватит этих умений, чтобы вытащить нас из логова реформаторов.

Ленни вздохнула и покачала головой.

— Ну если бы Ибор и Эллейн были обычными чародеями, то да, у тебя бы всё получилось. Но они Тени.

Да уж, это изрядно усложнило нам задачу.

После сытного обеда мы направились наверх, в свои комнаты (что называется — мальчики налево, девочки направо), решив отложить все дела на потом и хотя бы немного поспать. Лично у меня было ощущение, что по мне кто-то асфальтирующим катком проехался, и думаю, Рыму было ещё хуже, а как чувствовала себя Ленни, тащившая нас до самого Лианора на собственной энергии, я вообще не представляла. Конечно, она Тень, но даже у Теней есть предел.

В комнате, которую нам с Милли и Ленни выделил Курт, были три кровати, застеленные большими и пушистыми шерстяными одеялами, пахнущие чем-то, напоминающим запах хозяйственного мыла и мокрого веника. Ещё здесь стоял небольшой столик, почему-то только два стула, графин с водой, три стакана и протёртый до состояния бумажного носового платочка тёмно-зелёный коврик на полу.

Но что меня удивило больше всего — это маленький балкончик. Стоя на нём, можно было увидеть крошечный кусочек улицы, кроны деревьев в императорском парке и сам дворец, будто паривший над городом.

Мы, не споря, разбрелись по кроватям — я выбрала ближайшую к окну, Ленни соседнюю, а Милли досталась койка у противоположной стены, рядом со столиком. И какое-то время просто молча лежали, уставившись в потолок, как будто мечтали увидеть там сияние звёзд.

Первой заговорила Ленни.

— Что будете делать дальше?

Теперь я, расслабившись, ощутила, насколько ей было плохо всё то время, что мы сидели в трактире. Нет, не только потому, что маленькая Тень устала тащить меня, Рыма и Тора в образе птиц к Лианору, но и отчего-то ещё. Какая-то мысль настойчиво билась в ней, причиняя неудобство.