— И не торопись, отдыхай, а я мальчиков спать уложу, — продолжала Галина Павловна.

Полина пошла переодеться, но даже в спальню доносился воркующий голос матери: «Чем, Константин, Вы занимаетесь? А где у Вас в Москве квартира?»

Полина достала из дальнего угла платяного купе своё выходное платье. Как давно она его не надевала! Год назад ходила в театр с детьми. Шёлковый креп матово переливался, струился, облегая стройную фигурку Полины. Голубое платье украшала серебряная с перламутром и бирюзой брошь-бабочка, легкая и изящная, она была неотъемлемой частью наряда, но её почему-то на платье не было. Решив, что брошь откололась и упала, Полина стала искать её на дне шкафа, заглядывать в углы. Соблюдающая строгую аккуратность, отсутствие вещи на положенном ей месте Полина воспринимала как недопустимое нарушение порядка, но заставлять себя ждать было неприлично, и, не обнаружив украшения, Полина быстро подкрасила глаза, нанесла тон и поспешила в прихожую, хотя по-прежнему неприятно сверлила мысль о пропаже.

Последний год Полина не вылезала из джинсов и свитеров и, увидев себя в высоком зеркале прихожей, изумилась: неужели это я? А в глазах Кости, устремленных на неё, читался такой неподдельный восторг, что Полина ощутила себя сказочной принцессой.

Ресторан, куда Костя привёз Полину, находился в самом центре. Мигала яркая реклама, нарядная публика не спеша прогуливалась по бульвару. Полинке показалась, что она попала на другую планету. То же ощущение появилось у неё, когда в небольшом стильном зале она села за столик у окна и стала изучать принесённое официантом меню. Полина вспомнила свой зал выдачи интернет-заказов, вспомнила свои вечерние походы через пустырь мимо стройки и почувствовала, что атмосфера дорогого ресторана её тяготит.

— Костя, ты заказывай мне то же, что и себе, — Полина закрыла тяжёлую папку-меню.

— Вино белое или красное?

— А ты какое?

— А я за рулём.

— Тогда я тоже алкоголь не буду.

— Будешь. Закажем белое под рыбу.

Играла тихая музыка, Костя рассказывал что-то о том, как ездил на сафари в Кению. От выпитого вина, от бархатного баритона Кости Полина успокоилась и даже ощутила удовольствие. Вероничка сказала, что «у тебя просто никогда не было мужиков-кобелей», возможно Костя и мужик-кобель, но с ним приятно, с ним можно не думать о странных отношениях Дениса и Крис, о придирках матери, о нехватке денег…

— Поедем ко мне, — прошептал Костя на ухо Полине, когда они вышли из ресторана.

— Поехали.

Потом, вспоминая этот вечер, Полина не могла себе объяснить, почему так быстро согласилась, ведь и выпито было два бокала легкого вина. Поехали они не к Косте, а в гостиницу, Полине было неловко чувствовать на себе, как ей показалось, осуждающий, а на самом деле равнодушный взгляд портье. В номере горел приглушённый свет. Константин её медленно целовал, Полина не была слишком искушена в сексуальных утехах, но понимала, что Костя умелый любовник, так искусно он ласкал языком её соски, так виртуозно его пальцы находили нужные точки возбуждения на её теле. И вдруг, когда сознание почти отключилась, она словно очнулась и увидела себя со стороны: гостиничная кровать, чужой мужчина, нависший над ней. Когда он вошёл в неё, Полина уже не испытывала возбуждения, только ровные толчки, не доставляющие ничего, кроме желания поскорее всё прекратить. Костя старался, его язык активно работал в её ухе, а Полина думала: «Когда же он кончит, наконец…» Она сжала бёдра и застонала, чтобы прекратить этот бесконечный, как ей показалось, акт. Константин тут же заурчал, застонал и с шумом завершил соитие. Полина встала и ушла в душ. Грязная история с беременностью Крис, фраза Дениса «на бл@дях не женятся» и только что произошедшая близость соединились в сознании Полины. То, что говорил Денис о Кристине отнесла и к себе, имитирующей оргазм плохо знакомому мужчине в снятом на час номере гостиницы. Выйдя из душа, Полина молча стала одеваться.

— Иди ко мне, — позвал Костя. Видя, что Полина не реагирует подошёл, прижался, начал целовать волосы, шею.

«Что он, виагры что ли наелся?» — мелькнуло в голове у Полины, когда она почувствовала, что прижатое к ней мужское тело вновь готово к сближению.

— Извини, я должна ехать домой, — отстранив Костю, Полина надела сапоги и вышла из номера, на ходу застёгивая шубу.

На улице перед гостиницей Константин её догнал:

— Садись в машину.

Всю дорогу они молчали. Выходя из машины, Полина попрощалась: «До свидания!», будучи уверенной, что больше они не увидятся.

Дома Галина Павловна набросилась с вопросами:

— Куда ездили? Что рассказывал?

— Мамуль, это просто сосед Веронички, можно про него забыть.

— С Денисом жить, я вижу, ты не собираешься, значит, надо как-то свою жизнь устраивать. А Константин такой интересный мужчина, на Есенина похож. Обеспеченный, воспитанный.

— У тебя просто никогда не было мужиков-кобелей, вот ты и умиляешься, — повторила Полина слова Веронички и неожиданно для самой себя добавила: — Крис беременна от Дениса. Вот такие новости.

Галина Павловна ошарашенно посмотрела на Полину, хотела что-то сказать, но дочь ушла в ванную и закрыла за собой дверь.

В пол-одиннадцатого Крис вернулась с работы и у порога была встречена Галиной Павловной.

— Проходи, раздевайся, поговорить надо.

— Тёть Галь, чего как неродная? — насторожилась Кристина.

— А я тебе неродная и есть. Родня тебя почему выставила?

— Я же рассказывала, — в голосе Кристины зазвучали слёзы, — меня Наташка, двоюродная сестра, приревновала к своему хахалю. А я виновата, что он ко мне лезть стал. Я ему говорила, чтобы руки не распускал, чтобы не думал, раз у него бабки, так ему всё можно. А Наташка своему кобелю поверила, а мне, кровиночке родной, нет.

Крис говорила дрожащим голосом, но при этом прошла на кухню, включила чайник, заглянула под крышку стоящей на плите сковородки.

— Сковородку закрой. Полина не на тебя готовила. Там колбаса твоя в холодильнике — её и ешь. Хлеба можешь отрезать.

Голос Галины Павловны звучал сурово, и Кристина всхлипывая, залепетала:

— Тять Галочка, это Вам Полина рассказала про Дениса — так я не хотела, он сам. А теперь чего мне делать?

Огромные, полные отчаянья оленьи глаза Крестины и испуганный голос не возымели никакого действия.

— У сестры мужика хотела увести, теперь под моего зятя легла.

— Ачотакова? Они же развелись. Да и не хотела я! — Крис рыдала. — Тётя Галя, Вы же с Полиной — моя семья. Я никогда не забуду, что вы для меня сделали. У меня, кроме вас, в целом свете никого!

— Знаешь что, голубушка, сегодня переночуй, а утром собери вещички и к своим приятелям отправляйся, у которых по выходным остаешься, — сказав это, Галина Павловна вышла с кухни и, зайдя в гостиную, где стоял диван, который занимала Кристина, демонстративно громко включила телевизор.

Полина долго стояла под душем, ей казалось, что она смывает с себя весь накопившийся за день негатив. Но выйдя из ванной, услышала доносящиеся с кухни приглушённые рыдания, прерываемые необычным для громкоголосой Кристины тихим голоском:

— Я сказала, что у нас ребёночек будет, а она меня из дома выгнала… Я говорю: «Полина, куда я ночью пойду?», а она: «Катись куда угодно. Меня это не касается»… Ну, да. Так и сказала… Да она рада, что меня выгнать можно, нашла к чему прицепиться. Сможет своих хахалей, не стесняясь, приводить…Мне только переночевать, а утром я буду комнату искать… Ну, конечно, ключ у меня есть… Ой, спасибо, большое спасибо… Денисочка, мне только до утра, а то я уже на вокзал ночевать собралась…

Полина зашла на кухню, губы у неё дрожали:

— Ты чего говоришь? Когда я тебя выгоняла?

Кристина испуганно отключила телефон и зарыдала в голос:

— Меня тётя Галя выгнала. У меня всё в мозгу перепуталось. Мне идти некуда.