— А я из Новой Ляли, — обрадовалась Кристина, — это прямо рядом, один район.

Полина вполуха слушала этот разговор, по привычке планируя, что ей предстоит сделать дома: накормить Кристину, приготовить ей назавтра с собой еду на смену, достать с антресолей подушку и одеяло… Но фраза Александра о бывшей тёще отвлекла от бытовых забот. Если тёща бывшая, значит, и жена у Александра бывшая, хотя, вполне возможно, он состоит в новом браке. За время их общения Полина не задумывалась, есть ли у её провожатого семья, чём он занимается, она инстинктивно боялась пустить в свои мысли постороннего человека. А сейчас задумалась о наличии у Александра семьи, и сама этим размышлениям удивилась.

— Мне нравилось, как в Ёбурге трамвай первого маршрута называли — однёрка, — Александр произнёс это смешное слово так радостно, будто анекдот рассказал.

— А Ёбург — это где? — вступила в разговор Полина.

— В Свердловской области, полное имя Екатеринбург.

Так, обсуждая загадки топонимики — почему Екатеринбург, а область Свердловская, Петербург, а область Ленинградская — они дошли до Полининого дома и попрощались с Александром.

— Это он тебя клеит, — полувопросительно-полуутвердительно заметила Крис, когда они вошли в лифт.

— Просто для здоровья гуляет по вечерам, а одному скучно, — ответила Полина, именно такой вариант отношений с Александром её устраивал.

Галина Павловна открыла дверь и выразительно посмотрела на часы.

— Это Кристина, моя коллега, — представила гостью Полина.

Мать равнодушно скользнула глазами по девушке.

— Степаша Жуковского весь вечер учил, проверь завтра перед школой. Какие трудные стихи детям задают!

Когда Галина Павловна ушла, Кристина обошла квартиру, как кошка, с любопытством заглядывая во все углы и одобрительно мурлыкая:

— Супер! Класс! Ни фига ванная у тебя! А это чо? Обои шёлковые, ну, ваще!

— Есть садись, — позвала с кухни Полина,

— А кухня у тебя! Я такую только в кино видела. Это тебе муж всё оставил?

— Мы так с ним поделили совместно нажитое.

— Офигеть, такую квартиру тебе оставил со всей обстановкой! А чего тебя бросил? Другую бабу нашел?

— Это я с ним развелась.

— Пил сильно? — Кристина с сочувствием посмотрела на Полину.

— Не пил, не бил, просто характерами не сошлись.

Кристина уставилась на Полину, и в глазах её ясно читалось: «Не верю!». Полина постелила в гостиной, Крис легла и мгновенно заснула. А Полина ещё долго сидела на кухне, вспоминая Дениса, который не пил, не бил, но жизнь с которым была мучительно тяжёлой.

Кристина утром ушла на работу, унося с собой приготовленные Полиной контейнеры с едой. В дверях поинтересовалась: «Можно я ещё сегодня у тебя переночую?». Вечером Крис вернулась, поужинала, легла спать, а утром, уже не задавала вопросов о ночёвке — она просто поселилась у Полины.

Очень скоро присутствие Кристины в доме стало привычным. Как-то незаметно, на мягких кошачьих лапах, она обжила гостиную, и теперь это стало её комнатой. Полина восприняла это переселение как само собой разумеющееся.

Сидя вечерами на кухне, Кристина регулярно признавалась Полине в бесконечной благодарности:

— Я никогда не забуду, как ты меня к себе привела. Я тебе по гроб обязана.

— Перестань, — Полина отмахивалась от этих заверений в вечной признательности. — А как бы поступила, если бы я в Новой Ляле на улице оказалась?

— Ну, да, конечно, — Крис кивала, — я бы тоже тебя на улице не бросила. Но всё равно, ты, Полин, золотой человек! Ты лучше всех!

Галина Павловна сначала возмутилась присутствием в доме постороннего человека:

— Ты решила из квартиры ночлежку сделать? — отчитывала она дочь. — Если решила угол сдавать, то пусть эта Кристина платит. А то превратила квартиру в коммуналку, и всё вроде как нормально.

Но постепенно Галина Павловна не только смирилась с присутствием Кристины, но даже стала с симпатией относиться к девушке, которая радостно выполняла любую прихоть: ехала через всю Москву, чтобы привезти лекарство, которого не было ни в каких других аптеках, а потом отвозила его в Серпухов сестре Галины Павловны; ловко шинковала капусту для засолки; сочувственно выслушивала жалобы и с благодарностью принимала советы — словом, стала незаменимой помощницей в быту.

Мальчишки просто влюбились в Кристину, которая с детской непосредственностью разделяла их забавы.

— Когда мы вырастем, то женимся на Крис, — доверил маме секрет Сеня.

— Вдвоем жениться на одном человеке нельзя, — улыбнулась Полина.

— Тогда пусть Степаша жениться, раз он старший, — вздохнул Сеня, — а я просто буду Крис всегда любить.

Только Денис был недоволен появлением в его бывшей семье нового человека:

— Что за девка по дому шляется? — позвонил он Полине на работу. — Сейчас привожу мальчишек, а она мне дверь открывает с хамской такой улыбочкой, в твоём, кстати, халате.

Полину удивило, что Денис помнит, какой у неё был халат (шёлковый, расписанный тропическими цветами халат давно перекочевал в гардероб Кристины, больше ничем Полина поделиться не могла — Крис была почти на голову выше её).

— Не знаю, с какой помойки ты её привела, но к детям её подпускать нельзя, а то тоже по-деревенски заговорят, — продолжал Денис.

— Она не по-деревенски, а по-североуральски говорит, — поправила Полина.

— Это мало что меняет, — строго произнёс бывший муж.

Зато Кристина пришла в восторг от Дениса. Не успела Полина переступить порог, как услышала:

— Твой бывший сегодня был — классный мужик!

Полина устала, хотелось быстрее лечь, поэтому она не стала ни поддерживать, ни опровергать восторженное щебетание Кристины, а молча слушала, какой Денис приятный, интеллигентный, в дорогой куртке и какой надо быть дурой, чтобы с таким мужиком развестись.

— Не дурой, а клинической идиоткой, — с усмешкой вздохнула Полина, — так мне мама говорит.

— Тётя Галя правильно тебе говорит: ты такая и есть — клиническая идиотка, — выражение явно Кристине понравилось, и она ещё несколько раз повторила: «Клиническая идиотка, натуральная клиническая идиотка».

Полина легла, завернулась в одеяло, и глубокий сон сразу накрыл её. Кружатся над кедровником большие пушистые снежинки, она стоит рядом с Романом, он держит её руки в своих и нежно целует пальцы.

— Мне столько надо тебе рассказать, Поленька. Я о тебе всё время думаю.

— Так, почему ты мне не звонишь?

— Боюсь опять услышать, что в твоей жизни для меня нет места, что я тебе не нужен.

— Нужен, Ромочка, ты мне очень нужен!

— Тогда позвони мне сама.

А невесомые снежинки всё вальсируют вокруг, тают на лице Романа, на губах. Полина потянулась к нему, чтобы поцеловать, но откуда-то издалека раздалась мелодия будильника.

Полина проснулась, но в ушах всё звучало: «Тогда позвони мне сама». А действительно, почему бы ещё раз не позвонить? Ну, не захочет Роман с ней разговаривать значит, не захочет. А возможно, он и вправду думает о ней. Но чем дальше уходил сон, тем меньше решимости оставалось в Полине. Хотел бы Роман позвонить — давно позвонил бы, не во сне, а наяву сказал, что скучает, что так же манят его её губы, что страдает без неё его душа.

Кофе поднялся над туркой пенной шапочкой, грозя убежать. Полина окончательно проснулась: надо будить ребят, собирать в школу, самой собираться на работу. Сон понемногу отступал, уже трудно было вспомнить лицо Романа за снежной пеленой… А может быть, всё, что с ней было — это просто сон, а Роман — мираж, манящий мираж в пустыне.

В дверях появилась Кристина:

— Доброе утро! — Крис грациозно изогнулась молодым упругим телом, потягиваясь.

— Доброе утро! Ты чего так рано встала?

— Не спится. Полин, дай твои сережки-ракушки с синими камушками на вечер. Пожалуйста!

— Куда-то собралась?

— В клуб с одним знакомым.