— А она есть у тебя, душа-то, Аверьян? — продолжал дергать «за поводок» командир.

— А чем я хуже вас, дворянчиков беложопых? — Сплюнул себе под ноги маньяк. — У меня даже Сила пробудилась, хоть и не боярин… Хватит уже лясы точить, ваш сиятельство! Выходи! А не то, сам вас из этой колымаги вытащу! Хуже будет! — Переплетения зеленых «лиан» всколыхнулись и мерзко зашевелись, словно клубок растревоженных змей.

— Да куда уж хуже? — отозвался Петров, не спеша выходить.

— Ну, да, — согласился с ним Сухарькин, — сегодня тебя уже ничего не защитит! Не зря же я тебя тут поджидал, — признался он, — браслетики-то, чай, снять еще не успели? Все, кончай базар, ваши благородия! Выходи по одному! — Отростки, угрожающе извиваясь, вновь поползли к автобусу.

— Хоттабыч, все по плану! С Богом! — прошептал оснаб и, перекрестившись, первым шагнул к выходу.

— Алессан Дмитрич! — Широко и театрально раскинув в стороны руку, довольно оскалился Аверьяшка и «дикая» зеленая поросль, заполонившая все придорожное пространство, заволновалась еще сильнее. — Как же я рад, ваше сиятельство! Просто счастлив, что еще раз свидеться довелось!

Следом за командиром, перекрестившись еще истовее, на дорогу из автобуса спрыгнул ротмистр. Будь его воля, он бы вылез из покоцаной кустами тарантайки последним. Но, как профессиональный военный, он прекрасно понимал, что единственный шанс на спасение — то есть меня, нужно беречь, и не светить заранее врагу. Неожиданность — половина успеха!

— Этого не знаю, — ворчливо произнес Сухарькин, бросив презрительный взгляд на Вревского. — Но судя по манерам, да по холеной роже — тоже явно из благородненьких.

— Барон Вревский! — Брезгливо отчеканил ротмистр, вернув душегубу той же монетой.

— Отлично! — Маньяк хлопнул в ладоши, после чего довольно потер руки. — Просто праздник какой-то!

Я вылез из автобуса последним, с унылым лицом, по-старчески кряхтя и едва переставляя ноги со ступеньки на ступеньку. Нет, чувствовал я себя отлично, но нужно же ввести врага в заблуждение. К тому же, так и должен чувствовать себя глубокий старик, впервые въехавший за стены Абакана. Да он одной ногой в могиле должен стоять после подобных приключений, и дышать через раз! Может еще и глаза закатить, да в обморок хлопнуться? Не-е-е, это уже перебор! Давай, деда! Сейчас все от тебя будет зависеть!

— А это еще что за старая калоша? — Разглядев свою последнюю жертву, гребаный утырок стал откровенно надо мною потешаться. — Дед, ты хто? Не похож ты чего-то на свих дружков-приятелей. Рожей на благородного не вышел! Я ведь их голубую кровь нутром чую!

— Из подлых я… Только на старости лет оказия случилась — вместо того, чтобы тихо-мирно в могилу лечь, Дар проклятый вдруг пробудился… — Выдал я заранее заготовленную версию. — Ну, и натворил делов по незнанке…

— Не свезло тебе, старый, — поверил в мою байку уголовник. — А который годок небо коптишь?

— Сто третий пошел.

— Да иди ты! — не поверил маньяк.

— Правда-правда! Какой мне резон брехать, если седни уже перед светлым ликом Господа нашего предстану?

— Ну, это я тебе устрою, старикан! — осклабился маньяк. — Даже убью без мучений, — «великодушно» пообещал он. — Вжик — и ты уже на небесах!

— От, спасибо тебе, внучек! — Мелко-мелко закивал я трясущейся головой. — Нету больше мочи терпеть эту тяжесть тюремную проклятущую! Уважил…

Похоже, что этой своей благодарностью я реально поставил в тупик отмороженного маньяка, который посмотрел на меня широко раскрытыми изумленными глазами.

— Первый раз меня за смертоубийство благодарят… — Сдавленно просипел он. — Ты это, отец, в сторонку отойди — опосля с тобою порешаем… А я сначала этими барончиками, да князьями займусь.

Я незаметно выдохнул и сместился за спины командира и Вревского. Душегуб мгновенно потерял ко мне интерес, так и не обратив внимания на то, что мои руки и шея свободны от Блокираторов. Теперь главное — не сплоховать!

— Ну что… наконец-то! — Аверьяшка взмахнул рукой, и шевелящаяся растительная масса мгновенно перешла из сонного состояния в агрессивную активность. Вновь опутав зеленой сетью автобус, сиротливо стоящий на спущенных скатах, она легко, словно детскую игрушку, вздернула его в воздух и метнула вдоль дороги. Пролетев добрую сотню метров, автобус с грохотом сминающегося металла и звоном разбитых стекол впечатался в асфальт и поскакал, переворачиваясь и подскакивая по пустынной улице, разваливаясь на ходу.

Что и говорить, продемонстрированная маньяком мощь его уникального Дара была просто ошеломляющей. Её бы на хорошие дела пустить — цены бы ему не было! С такими-то возможностями управления ростом растений — можно было всю нашу великую страну в одночасье накормить! Да еще и соседям бы осталось!

И ведь как несправедливо распределила свои Дары слепая Судьба, лихо ссудив настоящее Чудо головорезу, маньяку и убийце! Но, тут хоть караул кричи, хоть волком вой, а ничего изменить уже никто не в силах. Мажет быть, только Сам… Создатель… Но он к нам, сирым, нечасто «в гости» заходит. Похоже, считает, что не с руки отцу вмешиваться в судьбу своих повзрослевших детей… А мы, вместо того, чтобы мирно созидать, в основном рушим и топчем в безумной злобе, гордыне и ненависти все Его Благие Начинания. Позабыв основные заповеди, простые, словно три копейки, а оттого, видать, и невыполнимые:

Не убий!

Не укради!

Не лжесвидетельствуй!

Не прелюбодействуй!

Чти родителей!

Не сотвори себе кумира…

Уж кому, как не мне, протянувшему чуть не два жизненных срока, об этом знать?

Зачарованная Аверьяшкой растительность демонстративно расправившись с автобусом, угрожающе взяла нашу компанию в кольцо. Окружность, очерченная шевелящейся «зеленкой», постепенно сжималась. Я, слегка мандражируя, приготовился… И когда к моим спутникам выметнулись из общей массы отдельные и резкие, словно внезапный понос, стебли, я от всей души полоснул по ним плотным потоком огня, сжигая в пепел и листья, и сами «ветки» (или чего там у них еще?).

" Получи, фашист, гранату!" — Не сдержал я злорадной мысли. Закричал бы и в полный голос, но присутствие рядом предателя Вревского останавливало от этого необдуманного шага — нам еще с ним в Рейх пилить.

Растительная масса «заволновалась» и отпрянула от нас на добрый десяток метров. Убежден, что, если бы у нее имелись в наличие голосовые связки, она бы сейчас визжала, как резанный поросенок. Первое нападение было отбито. Однако, радоваться еще было рано.

— А ты хитрый старикан! — громко прокричал Аверьяшка, скрываясь где-то за плотной стеной кустов, беснующихся от неожиданного огненного укуса. — Ловко от себя внимание отвел! А чего сразу меня Магическим Огнем не попотчевал? Может, свезло бы — одним махом, все проблемы бы и решил?

— Наслышан о твоих фокусах, Аверьян! — выкрикнул я в ответ, стараясь не потерять бдительность. Ведь не оставит этот мудак нас в покое, пока все не зажмуримся. — Ты, говорят, и в воде не тонешь, и в огне не горишь?

— Аха, старый, есть такой грешок! — коротко хохотнув, отозвался душегуб. — Только вам это все равно не поможет! Просто поживете на пару мгновений подольше…

— Ну, так, а мы никуда и не спешим! Пара лишних мгновений жизни — тоже хорошо! Просто замечательно!

— А на твоем месте, старик, я бы сильно не радовался! — Принялся усиленно стращать меня Сенька-маньяк. — Лучше сам сейчас удавись! Пока можешь! Попадешь ко мне живым — пожалеешь, что не сдох!

— Это ты сам лучше удавись! — Раз этот придурок вновь ввязался бессмысленные препирательства, нужно продолжать тянуть время. Да где уже этот гребаный Атойгах?

— Сука! — Я едва успел среагировать потоком пламени на очередной выброс стеблей, произошедший за моей спиной. Хоть я и основательно попотчевал врага очередным потоком обжигающего пламени, но из-за моей неопытности и неуклюжести в обращении с опасным Даром, досталось и моим друзьям-приятелям: оснаб щеголял дымящимся френчем, а Вревскому огненной струей сожгло клок волос на голове. Но никто из них не проронил ни одного плохого слова в мой адрес. Мои соратники по несчастью прекрасно понимали, кто в данный момент спасает их драгоценные жизни, висящие буквально на волоске.