Однако, начертанные им на каменном ящике Магические Символы, начали откликаться. Они медленно наливались темным фиолетовым оттенком и замерцали в такт бьющейся «искры», заключенной в осколке прозрачного хрусталя, что по заверению коммандера являлся одновременно кусочком окаменевшего Источника и сердца древнего, как мир, Велета-Асура.

Наконец Пласман соизволил заткнуться, чем несказанно порадовал ассистирующего ему Отто Рану. Уронив руки на обнаженное до пояса тело пленного красноармейца, коммандер ловко рассек кожу на его груди. Брызнула темная кровь, но Жреца, проводящего Ритуал, это ничуть не остановило. Судя по его отточенным движениям, Отто понял, что Пласман немало в этом натренировался. Конечно, до уровня доктора Хирта ему еще расти и расти, но результат впечатлил даже Некроманта. Продолжая бормотать, коммандер принялся с неприятным хрустом перерезать Жертвенным ножом белые окровавленные хрящи грудной клетки.

Легко разобравшись и с этим «неприятным моментом», Жрец отложил в сторону нож и навалился испачканными кровью руками на вскрытую грудную клетку еще живого пленника. Ребра слегка раздались в стороны, встопорщившись рассеченными беловатыми хрящами с кровавыми прожилками, открывая доступ Жрецу к продолжающему биться в мирном ритме сердцу одурманенного бойца-красноармейца.

— Источник! — Требовательно протянул свободную руку коммандер.

И Отто Ран поспешно вложил в нее прозрачный осколок хрусталя. Пласман сжал кристалл окровавленной пятерней и что-то вновь мерзко и заунывно «запел». Неожиданно свет Магических Огоньков, освещающих соляную пещеру, померк, словно кто-то «высосал» из активированных Заклинаний практически всю Силу. Отто успел заметить, как прозрачный осколок стремительно напитывается кровью, очищая нее руки Пласмана и превращаясь в настоящий рубин. А мерцающая «искра» неожиданно затрепыхалась с удвоенной амплитудой. Светильники вновь начали разгораться. Скосив глаза, Отто успел заметить, что штурмбаннфюрер Хартман кинулся подпитывать их резерв из личного Накопителя. Отвлекшись на мгновение, Отто едва не пропустил тот момент, когда коммандер одним резким движением пробил Жертвенным ножом трепыхающееся сердце пленника…

1943-ий год.

Вековечный Рейх.

Берлин. Рейхстаг.

Хартман помотал головой, чтобы избавиться от вновь нахлынувшего на него ужаса последних минут, проведенных в подземелье у гигантского гроба древнего славянского Чудовища. От воспоминаний его вновь пробило холодным потом, а по спине пробежали колючие мурашки, заставив неосознанно передернуть плечами. Но растревоженная память никак не хотела успокаиваться, раз за разом возвращаясь к тому роковому моменту…

Хартман прекрасно видел, как коммандер одним ударом острого Жреческого ножа пробил сердце пленника. Как тот вздрогнул всем телом и забился в предсмертных конвульсиях, так и не приходя в сознание. Как толчками выплескивалась кровь из нанесенной раны, когда Пласман выдернул свой «инструмент» из сердца русского бойца. Как оно билось все тише и тише… Пока, наконец, не остановилось совсем. И вот только после этого коммандер вложил покрасневший от крови обломок Источника погибшего Асура в пробитое ударом Жреческого ножа сердце пленника.

Хартман поддался поближе, однако, не забывая оставаться все время настороже — он помнил, чем в большинстве случаев окончивались вызовы ушедших в небытие древних Сущностей. Однако, Роберта, как и любого другого в этом подземелье, тоже терзал нетривиальный вопрос: к чему же приведет странная волшба «Чернильного Мага» Пласмана?

Первое время ничего необычного не происходило. Хартман даже подумал, что у коммандера ничего не получилось. Штурмбаннфюрер уже склонялся к мысли, что вся их длительная «эпопея» с походом по мрачным пещерам Рипейских гор была банальной и как следует непроработанной авантюрой. Похоже, решил он, Отто был прав в оценке непродуманных действий коммандера. Однако, все изменилось в один миг — обломок Источника Асура неожиданно засверкал, как маленькая и раскаленная красная звезда. После чего полностью «утонул» в ране, нанесенной недрогнувшей рукою Черного Жреца.

На глазах Хартмана, вставшего за самой спиной Отто Рана возле закрытого каменного гроба, пробитое сердце пленника подернулось «легкой дымкой», словно проявился визуальный Магический эффект, видеть который могли только владеющие Даром Осененные. А после землю тряхнуло с такой силой, что никто из диверсантов, не исключая и Магов, не сумел удержаться на ногах. Едва толчки смолкли и диверсанты поднялись на ноги, из небольшой трещины между самим гробом и крышкой, образовавшейся в результате землетрясения, пещеру заполонил такой чудовищный смрад откровенной мертвечины, что всех присутствующих мгновенно вывернуло «наизнанку». Единственным, кто сумел удержать содержимое желудка и не выплеснуть его наружу в рвотных судорогах, оказался Некромант. В своей практике Отто Рану частенько приходилось иметь дело с неприятными запахами разложения и тлена. Он просто давно «принюхался» и привык к мертвецкой вони, без которой овладевающим искусством поднятия Некроконструктов абсолютно не обойтись. По-первости, конечно, археологу приходилось туго, но со временем он приспособился. Человек такое «пластичное» создание, что дай срок, и он приспособится, наверное, ко всему.

— Что… это… за дерьмо?! — невнятно проблеял в перерывах между судорогами коммандер.

Но ему никто не ответил, все были заняты опорожнением своих желудков. Хартман первым закончил блевать и, отерев рот тыльной стороной ладони, взглянул на распластанное на импровизированном алтаре тело. А там, оказывается, было, на что посмотреть! Рана на сердце красноармейца затянулась чудесным образом! И само сердце, еще мгновением назад стоявшее, как поломанные часы, трепетало и билось! Пусть еще не равномерно, аритмично, но биение постепенно выравнивалось. Похоже, что Артефакт, вложенный Жрецом в рану, сделал свое дело, зарастив её без остатка! А мощные толчки землетрясения, похоже, вновь запустили подлеченный «мотор» пленного врага. Только вот интересно, что будет дальше?

Этим вопросом оказался озадачен не он один. Бледный, словно свежая накрахмаленная простыня, Пласман, наконец-то справившись с рвотой, тоже заглянул внутрь собственноручно вскрытой грудной клетки красноармейца.

— Ты видел это, Отто? — возбужденно воскликнул он, указывая на бьющееся сердце. — Рана затянулась!

— И сердце вновь запустилось! — добавил Некромант. — Поразительно! Но, похоже, что вы с профессором Виртом оказались на правильном пути…

— Черт побери, Отто! Артефакт сработал! — Пласман дрожал от переизбытка адреналина, едва не выплескивающегося у него из ушей. — Ведь это значит…

Что он хотел сказать, так и осталось тайной за семью печатями, поскольку необычность Магического действа, происходящего на Алтаре, вновь поглотило все его внимание. Сердце жертвы, бившееся уже с завидной равномерностью, неожиданно «выстрелило» множеством эфемерных жгутиков, которые, зацепившись за окровавленные и перерубленные хрящи распахнутой настежь грудины пленника, резко «потянули» края на себя. В мгновение ока рана «захлопнулась», сложившись с хрустом в этакий чудовищный пазл. Полученный в месте разреза "шов" полыхнул ярким рубиновым светом и закрылся, не оставив на память жертве даже тоненького шрама.

— Немыслимо! — ахнул Пласман, прикасаясь пальцами к восстановившей свою целостность груди жертвы. — Он регенерирует!

Однако и это оказалось еще не все: довольно-таки молодой крепкий унтерменш, прямо на глазах диверсантов, начал превращаться в глубокого дряхлого старика. Упругая и «натянутая» прежде кожа сохла и провисала, покрываясь глубокими морщинами и коричневыми пигментными пятнами, густые и темные волосы на голове седели и частично осыпались, открывая неприглядную плешь. Крепкие мышцы сдувались и дрябли.

Хартману пазалось, что вот-вот, и воскресшая чудесным образом жертва, превратившаяся на его глазах в столетнего старика, начнет разлагаться прямо сию же минуту… Но он не угадал — старик судорожно вздохнул и распахнул глаза, в которых отражался настоящий огонь преисподней. А после начался настоящий ад…