[*] Минусинская котловина — южная часть Минусинской впадины, расположенной между горными системами Южной Сибири: Кузнецким Алатау на севере, Восточным и Западным Саянами на юге.

С этой крепости и начинается биография современного Абакана. Здесь, в этой крепости впервые зазвучало жуткое имя Абакан, заставляющее трепетать в испуге сердца пробужденных адептов Силы по всему миру.

Острог положил начало процессу освоения Минусинской котловины русскими, а за ним подтянулся еще ряд русских поселений. Здесь «отметился» и Петр Первый, издав три именных указа о сооружении нового острога, и в 1707-ом году на Енисее был возведён еще один Абаканский острог в 20-ти верстах от устья реки Абакан. Так что 1707-ой год стал годом вхождения Хакасии в состав России. Так все и тянулось «тихой сапой и своим чередом» до начала эпохи «Повторного обретения Силы».

Оказалось, что «доисторический» хакасский аул, издавна располагающийся на возвышенности «Ах-Тигей», и с приходом русских получивший название «Усть-Абаканский», был расположен на этом самом месте не просто так, а с определенным сакральным умыслом. Древние шаманы хакасов, что камлали здесь на заре времен, несомненно являлись пробужденными адептами Силы, знали толк в выборе мест — ибо именно в районе возвышенности «Белая Макушка» с разлитой в мире Силой, которую преобразовали своими Источниками могучие местные Пугдуры [1], творились очень интересные вещи.

[1] Хакасские шаманы делятся на три категории: «пугдуров», «пулгосов» и «чаланчиков».

«Пугдуры» относились к Великим Шаманам. Они имели одновременно до девяти бубнов, особый костюм, оснащенный металлическими стрелами и крыльями орла, и огромную армию сильных духов — Тёсей. Пугдуры руководили жертвоприношениями, получая жизненную силу — «хут» от самой богини Умай, занимались предотвращением эпидемий, сопровождали души умерших людей в царство мертвых.

«Пулгосы» относились к категории средних, небольших Шаманов. Они обладали только одним бубном и носили простой шаманский наряд. Традиционно сильны в лечении различных болезней.

«Чаланчихи» представляли низшую, но самую многочисленную часть Шаманов. Они обладали гипнозом и небольшим отрядом духов. «Чаланчихи» не имели шаманского костюма и бубна. Занимались лечением людей от «мелких» болезней: чесотки, расстройства желудка, кашля, сглаза и т. д.

К тому времени, как братья-сказочники Гримм еще не вмешались в «основные природные процессы» и не подложили всему миру большую «Магическую свинью», хакасские Шаманы ослабли и так же, как и Маги всего остального мира, растеряли былую Силу и Древние Знания. Хотя, к слову сказать, у некоторых умудренных годами Пугдуров время от времени что-то, да получалось. Но совсем уж незначительно и не «зрелищно». Годы бежали, а коренные жители Хакассии постепенно переходили от кочевой жизни к оседлой, начали заниматься земледелием, распахивали ближайшие земли, засевали их зерновыми культурами. Почитание Шаманов слабело и постепенно сходило на нет. Улус стал расти, и в 1823-ем году на картах Российской империи он значился уже, как село Усть-Абаканское.

Первым на существенные изменения «мироустройства» после наступления эпохи «Повторного обретения» среагировал старейший Великий Шаман Хоргыз, продолжающий практиковать древние обряды и таинства с упорством «ученой обезьянки», поскольку большая часть «дедовских методов» была ни на что не годна и вообще не работала. Хотя легенды, передаваемые из уст в уста, поколение за поколением, утверждали обратное. Великие Шаманы-прародители хакасов буквально могли поворачивать вспять реки и сотрясать горы, пользуясь Силами многочисленных и могучих Духов-помощников. В тот день Хоргызу на редкость легко удалось соскользнуть в священный транс и «воспарить» над собственным дряхлым телом, распластавшимся возле ритуального костра с бубном в руке и пузырящейся пеной на губах.

Неожиданно Срединный Мир перед освобожденным от оков тела взором Шамана потемнел от множества слетевшихся на его Зов Духов-Тёсей. Такого количества Духов Великий шаман одновременно не видел никогда за свою долгую жизнь. Да и вообще, если честно сказать, не видел никогда. Все его Шаманские умения можно было по пальцам одной руки пересчитать: у него получалось отделять свое сознание от тела, парить в «эфирных» течениях и изредка видеть «отражение» будущих событий в реках и озерах бесплотного мира Духов. Так же находясь в трансе, он мог распознавать причины разных болезней. А вот лечить их при помощи Древней Силы у него, увы, совсем не получалось. Но Великий Шаман искусно скрывал сей конфуз от соплеменников, выкручиваясь прекрасным знанием лечебных растений, из которых он готовил всевозможные отвары, настои и мази. У иных собратьев по ремеслу не получалось и этой малости… Так что Хоргыз вполне заслуженно считался в своей среде Великим Шаманом — Пугдуром. Большинство же его коллег были откровенными мошенниками.

Изумленный Великий Шаман пребывал в полном ступоре, переходящим в самый настоящий испуг. Всего лишь мгновения прошли с момента его появления в бестелесном мире Духов, а от слетевшихся к нему Тёсей было «не провернуться». Они заполонили все окружающее пространство и носились вокруг Хоргыза кругами, образуя громадную темную воронку, уходящую раструбом в самые небеса Верхнего мира — Чаян-чири, обители Девяти Творцов, где могли прогневать вспыльчивого громовержца Кугурт-чаячы.

Но самое страшное было даже не это — всё то огромное количество Тёсей, слетевшиеся к Великому Шаману, оказались Пуртах Тёстер — «нечистыми». И ни одного Светлого Духа не промелькнуло в этой кружащейся вокруг него массе. Да и не выжил бы ни один «чистый» Тёсе, находясь в такой компании. А это могло означать только одно: он, Великий Шаман Хоргыз — на самом деле Чеек-хам, Пожиратель Душ — Черный Шаман! И как только Хоргыз это осознал, к нему пришло понимание того, что легенда о первом Пожирателе Душ, рассказанная ему его наставником-Шаманом, а тому его наставником и так далее до самого начала времен — чистая и незамутненная правда. И он Хоргыз, оказался в итоге приемником того самого — Первого Чеек-хам, обладающего целой армией нечистых Духов — Хан Сирий.

— Дай! Дай! Дай! Дай! — Великий Шаман слышал тоненький писк мириад Духов-Тёсей, ослабевших за тысячелетия, сливающихся в однородный шум. — Дай! Дай! Дай!

Что от него хотят Духи, Хоргыз прекрасно представлял — все-таки он был Пугдуром- Посвященным, имеющим девять бубнов, а не каким-то там Чаланчихом! Темные Тёси хотели получить от него толику волшебной Силы, разлитой Великими Богами в Пространствах всех Трех миров, и которую должен был преобразовывать его Источник, сформированный при первой Инициации, так называемой Шаманской болезни [2].

[2] Шаманская болезнь равноценна «пробуждению» других Магов, но происходит «по иному сценарию».

Это было жестоким испытанием — не все «претенденты» переносили без последствий Шаманскую болезнь. Многие не выдерживали и «уходили» в Верхний мир, а, попросту говоря, отдавали концы. Поэтому желающих заделаться Шаманом было не так-то и много. Избранник духов очень часто переживал Шаманскую болезнь в варианте, близком к эпилепсии. Одно из сильнейших и болезненных переживаний Шаманского сна-видения — Инициации — это отделение собственного тела от скелета, расчленение его по суставам с последующим размалыванием на каменной мельнице. После этого получившуюся «муку» нужно было основательно проварить в бронзовом котле, просеять через медное сито в поисках артых сёёк — «лишней кости» [3].

[3] В шаманской традиции бытует представление о том, что Духи выбирают Шамана еще до рождения (не спрашивайте как — они ж Духи) и оставляют ему свою метку. Ближайший аналог в Европе — это так называемая «дьявольская печать, метка» (родимое пятно, не чувствующее боли), а на Севере — «лишняя кость». У разных людей эта косточка может быть в разных местах — лишний палец на руке или ноге, нарост за ухом, лишние позвонки… Во время шаманского посвящения — Инициации, Шаман во время транса должен «расчленить» собственное тело в поисках этой самой «косточки». Так что «шаманская кость» — пропуск в Иной мир.