— Устранение? — усмехнулся оснаб. — Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы этого не понять!

— Предлагаю ни вам, ни мне… — Начал было Вревский, но Петров перебил его, наплевав на все приличия и громко заржав в голос.

— Господь с вами, Сереженька! Вы верно на искусственном солнышке перегрелись или ненастоящий коньяк в голову стукнул? С чего вы взяли, что я пойду на ваши условия?

— Вы меня не дослушали, господин оснаб… — «обиженно» заявил Сергей Станиславович. — За ликвидацию объекта на ваш счет в швейцарском банке ляжет солидная сумма в рейхсмарках, или в любой другой валюте. Этих средств хватит на старость не только вам, но и вашим детям…

— У меня нет детей, ротмистр! — отрезал оснаб. — Можете не стараться.

— Но ведь могут быть! — воодушевленно произнес бывший сослуживец. — Вы еще не старый, и вполне еще в состоянии оседлать молоденькую кобылку, — Вревский похабно ухмыльнулся, — а то и двух-трех! Да и через десяток лет еще сможете, если воспользуетесь услугами мировых светил Магической медицины! А они все будут вашими с такими-то капиталом, только пальцами щелкнете! — Продолжал искушать Петрова Вревский. — У вас, ваше сиятельство, еще все впереди!

— А с чего вы решили, ротмистр, что мой нынешний «наниматель» заплатит меньше немцев? — поинтересовался Петров.

— Вот это уже конструктивный разговор! — оживился Вревский. — Назовите сумму, и я думаю, немецкое командование пойдет вам навстречу.

— Вот скажите, Сережа, вы бы стали резать курицу, несущую золотые яйца? — Оснаб глубоко затянулся и затушил папиросу в так же материализованной из ниоткуда пепельнице. — И я, в данный момент, совсем не о деньгах.

— Черт! — не сдержавшись, выругался Вревский. — Хотите сказать, что все ваши «новинки» — от него?

Оснаб легонько кивнул, в подтверждение своих слов.

— Тогда понятно, почему вы так вокруг него пляшете… — Тягуче протянул ротмистр.

— Советую забыть о его устранении, как о страшном сне! Иначе, я разозлюсь, Сереженька… Нет! Я очень сильно разозлюсь! — оскалившись, добавил оснаб. — А вы знаете, что значит попасть под мою Ментальную атаку, когда я очень зол!

— «Спасибо» за напоминание, князь! — Вревский зябко передернул плечами, как будто вдруг ему стало нестерпимо холодно. — Я помню, как вы выкашивали Красных тысячами… когда их «взбитые» мозги едва не вытекали из их же ушей… Жаль, что вы так ненавидите немцев, ваше сиятельство! Вам бы нашлось достойное место в рядах «Абвера»…

— Я не ненавижу немцев, Сережа, — перебил ротмистра Петров. — И среди них частенько попадаются приличные люди. Я просто уважаю и люблю свою отчизну, в отличие от вас, господин бывший… соотечественник…

— Как знаете, Александр Дмитриевич, как знаете. По мне так англосаксы куда как противнее — дрянь людишки! Подлый народец! Что англичане, что америкашки — все едино! Немцы намного основательнее и честнее…

— Давайте не будем вдаваться в дискуссии о «качествах» разных народов, — вновь перебил ротмистра Петр Петрович. — По-моему, гансы уже и так основательно двинулись на почве расовой дискриминации и ксенофобии. Однако вы сделали свой выбор, я — свой! А время рассудит, кто из нас оказался прав.

— Время рассудит, — эхом откликнулся Вревский. — Раз ликвидация отпадает, есть еще вариант… Но за него меня по головке не погладят, но и отчитывать сильно не будут…

— Удивите меня, ваше высокоблагородие, — не скрывая сарказма, произнес Петров.

— Вы в срочном порядке эвакуируете вашего подопечного с территории Советского Союза, — доходчиво принялся разъяснять свое очередное предложение Вревский. — В руководстве Рейха опасаются, что красные комиссары сумеют поставить в строй это «ископаемое», если, конечно, сумеют пробудить его настоящие Силы…

— Ваши сведения устарели, ротмистр! — усмехнулся оснаб. — Его уже инициировали…

— И в каком же статусе? — Теперь уже презрительно поджимал губы Вревский. — Уж не «Потрясателя ли Тверди», чей выход силы разрушил окраины Москвы?

Оснаб постарался сделать как можно более ошарашенный вид, ведь для него не являлось секретом, что «Потрясатель» — лишь побочный эффект.

— Вы не знаете с кем, а вернее с чем, связались! — Наслаждаясь триумфом, заливался соловьем ротмистр. Оснаб терпеливо подыгрывал, стараясь вытащить из Вревского как можно больше информации. — Он — чудовище! Монстр! Древний Асур невиданной Силы! «Дрожь Земли» — это лишь его «поступь», побочный эффект! Основной его Дар совсем иного свойства!

— И что же это? — осторожно ввинтил Петров.

— Умники из «Аненербе» со мной не поделились, — пожал плечами Сергей Станиславович. — Я знаю только одно: он — настоящее Хтоническое существо [1], вновь возродившееся в нашем мире! Пусть пока в человеческом обличье, но он заматереет. И тогда «Волынская резня» покажется детским лепетом — от его поступи содрогнется весь мир! И, кстати, едва возродившись, он с легкостью «размазал» двух высокоуровневых Жрецов Черного Ордена! Среди которых — один Некромант!

[1] Хтони́ческие существа, или хтони́ческие чудовища (от греч. «земля, почва»), во многих религиях и мифологиях — существа, изначально олицетворявшие собой дикую природную мощь земли, потустороннего мира и т. д. Хтонический характер имеют и соперничающие с Демиургом властители Преисподней.

— О, как! — Петров разлил остатки коньяка по стаканам. — И откуда такая информация?

— Не знаю, — вновь пожал плечами Вревский. — Ходили слухи, что археологи «Наследия» откопали какую-то древнюю книгу… Очень древнюю… Но, как оно там на самом деле, — он развел руками, — врать не буду.

— А когда успели подменить настоящего Шильдкнехта? — неожиданно спросил оснаб. Эта информация его тоже весьма интересовала. И пока Вревский разговорился, нужно было его дожимать. — Сомневаюсь, что подмена была сделана специально в рамках именно этой операции. Если только среди специалистов «Абвера» не нашлось легендарного Доппельгангера [2].

[2] Доппельга́нгер (правильнее: До́ппельге́нгер; нем. Doppelgänger «двойник») — в литературе эпохи романтизма двойник человека, появляющийся как темная сторона личности или антитеза ангелу-хранителю. Другой вариант Доппельгангера встречается в фантастических произведениях. Это оборотень, способный с высокой точностью воспроизводить облик, поведение (а иногда и психику) того, кого он копирует. В своём естественном облике Доппельгангер выглядит как человекоподобная фигура, вылепленная из глины со смазанными чертами. Впрочем, в этом состоянии его редко можно увидеть — Доппельгангер предпочитает всегда маскироваться, понимая, какую ненависть вызывают его способности.

— Увы, насколько мне известно, Доппельгангер все еще не более, чем миф, — признался ротмистр. — Но и способности штандартенфюрера СС Людвига Майера почти из той же области.

— Это вы сейчас о Тератоморфизме, Сергей Станиславович? — Сразу понял, о чем речь Петров.

— Уникальная Способность! Носителей в мире — прямо по пальцам пересчитать! И большая часть на Африканском континенте, среди тупых дикарей! Представляете, какая жалость? Практически неуправляемые ублюдки!

— Представляю…

— А Майера внедряли на протяжении длительного срока. Я знаю, лично курировал эту уникальную операции, — похвалился ротмистр, — как отличный знаток и уроженец России. Изучалось все: повадки и привычки настоящего Шильдкнехта, его жена, дети, сослуживцы… Да что я вам объясняю, господин оснаб, вы лучше меня знаете, как лучше подменить одного человека другим. Единственное, чего не стоило бояться — это внешнего различия. Дар Тератоморфа позволял нам клепать идеальные копии.

— И я так понимаю, наклепали достаточно? — фыркнул оснаб.

— Обижаете, ваше сиятельство! Мы создали и развернули здесь настоящую дееспособную резидентуру!

— Ну, да, — согласился оснаб, — с такими-то возможностями и не развернуть… Я вас недооценивал, Сергей Станиславович…