Сергей дико улыбался, сам не замечая, что как его губы растягивались все шире и шире.

Морозов был спокойнее, но и его глаза блестели лихорадочным огнём.

То, что должно было скоро начаться не шло ни в какое сравнение с теми жалкими рейдами, что они устраивали ранее.

Теперь игра началась на полную катушку.

Тем временем неистовая речь епископа лишь продолжала набирать обороты.

— …Ибо сказал Господь, я, Бог твой, держу тебя за правую руку, говоря тебе: не бойся; Я помогу тебе. И если сам Господь Бог на вашей стороне; чего вам бояться, чада мои? Что вам могут сделать эти жалкие твари?! И я вам отвечу, братья мои, что, ничего! Они вам не могут сделать ничего, ведь ваша душа уже спасена!

— Ни-че-го! Ни-че-го! Ни-че-го! — подхватили слова епископа воины, до рези в глазах вглядываясь в приближающийся вал развитых и до хруста стискивая цевьё автоматов и рукояти молотов и копий.

— Алилуйя, братья мои! Так обрушьте же на сих жалких тварей освященный свинец и благословенное пламя! Огонь, братья, огонь! — раскинув руки и закрыв глаза, епископ буквально потонул в мощной вспышке света, которая ударила в него с небес.

Когда же он поднял веки, в его глазницах не осталось ничего человеческого, ведь теперь там бушевал лишь Истинный Свет.

А тем временем свет и не думал благословлять одного лишь епископа. Стелясь как золотой туман, он окутывал стоявших вокруг бойцов, даруя им жажду битвы и уверенность в победе.

Десятки стволов были вскинуты в сторону приближающихся быстрых мертвецов и незамедлительно открыли огонь, посылая освященный свинец прямо в оскаленные пасти и вытаращенные черные глаза, в которых плескалась лютая ненависть ко всему живому.

Никто и не пытался стрелять длинными очередями, ведь патронов было далеко не так много, как хотелось бы.

Если те же военные могли позволить себе обрушивать на врагов ливень из свинца, ракет и бомб, то выжившим в павших районах приходилось отделываться лишь огрызками чужого великолепия.

Короткие очереди с отсечкой по три патрона позволяли экономить боеприпасы, но и увеличивали шансы сбить бегущих к позициях развитых.

Да, попасть в голову движущейся “мишени” могли далеко не все, однако даже так трёх патронов калашникова было зачастую достаточно, чтобы сбить зомби на землю и немного оглушить встряской.

И пока твари замедленно поднималась с земли, точными выстрелами бойцы попадали им уже в головы, разбрасывая вокруг изъеденные черными прожилками мозги.

Но даже так несколько тварей все же сумели прорваться через непрерывный огонь и добрались до баррикад.

Вцепившись антрацитовыми когтями в похрустывающие кузова машин, они принялись яростно подтягиваться, пытаясь забраться как можно выше и дорваться до живой плоти.

Но стоявшие на баррикадах бойцы не зря ели свой хлеб, а только их и ждали.

— Бей! — слитный рёв совпал с молниеносным тычком десятков копий, глубоко вонзившихся в животы и грудные клетки монстров. Хлюпанье пронзенных кишок и хруст костей вызвал отвращение даже у самых больших циников.

Но мертвецам было плевать на подобные раны и они продолжали бесноваться, полосуя воздух смертоносными когтями и щелкая пастями полными острых клыков.

— Дракарис, ёпта! — здоровенный мужик с рыжей, голландской бородой зажёг зеленым пламенем сделанный из детали двигателя молот и, от души размахнувшись, обрушил его на голову ближайшего мертвеца.

От места столкновения брызнула кровь, кусочки кости и жидкий зеленый огонь, заливший ближайших немертвых. В месте столкновения пламени и плоти, исчезали черные линии заражения и этот кусок плоти переставал повиноваться зомби.

Но если тот же огонь касался людей, то действие было строго обратное, ведь бойцы начинали наоборот драться энергичнее, чувствуя прилив сил.

Следом за владельцем необычной сферы подключились и остальные алебардисты и молотобойцы.

У нескольких человек вспыхнуло оружие, других окутали какие-то разноцветные эффекты, третьи покрылись костяными пластинками, шерстью или вовсе чешуей. Судя по тому, что все они стояли на первой линии, то обладали простыми, слабыми сферами.

Обычно это были частично оборотнические или прикладные способности, действующие на оружие или какие-то ближайшие предметы.

Но какой бы слабой сферой не была, она все же могла помочь своему владельцу пережить будущий бой.

Чего хотя бы стоила магическая сфера, предоставляющая своему владельцу навыки городского стражника?

Да, это была сфера не великого героя, тем не менее даже так её владелец выгодно выбивался из общей массы, умело орудуя булавой и щитом в другой руке.

Другое дело, что иногда для использования сферы требовалось выполнить какое-то условие. К примеру, Рудин слышал об одном из бойцов, который имел сферу владения луком. Но так как подходящего оружия для него не нашлось, то пришлось парню драться, как и всем.

Прямо сейчас паренек дрался со злобой обреченного, надеясь повысить сферу до необычного уровня и приобрести какое-нибудь усиление, вроде возможности призывать этот самый лук.

Отлично себя показывали големы вместе с мертвецами некроманта.

Зомби Некрасова работали с четкостью хорошо отлаженного механизма. Их удары были лишены сомнений и страха, ведь хозяин ничем не рисковал.

Если где-то появлялось чуть большее давление, то в точке напряжения тут же помогали соседние немертвые, устраняя риск прорывов.

В одном месте, где особо ловкий скоростной развитый пробил голову зомби Некрасова когтями, Сергей его же и подчинил, поставив на место убитого.

Не спали и творения капитана.

От ударов укрепленных, шипованных стальных дубин мертвецы чуть ли не лопались, как наполненные подкрашенной водой резиновые шарики.

Четверо големов были с ног до головы покрыты стекающей с них кровью. Впрочем, было не похоже, что их хоть капельку это заботит.

И над всем этим торжеством бойни гремел неутихающий и подбадривающий глас отца Василия, перекрывающий даже неумолкающий стон мертвых. Сила священника распространялась вокруг, цепляясь за оружие и броню воинов, проникала в их тела и укрепляла помыслы. Каждый из сражающихся чувствовал незримую поддержку столь желанную и необходимую.

Молитвы же сменяли одну другую. Владислав вообще подозревал, что некоторые из них он придумывал на ходу сам.

— Как сказано в Библии: “Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы и народа более, нежели у тебя, то не бойся их, ибо с тобою Господь Бог твой! Стойте же крепко, братья, ведь с нами Бог!

И люди дрались. Стиснув зубы и побеждая глубинный страх перед мертвецами, они ломали собственные инстинкты, когда били нечто, столь похожее на людей.

Как бы игровая и киноиндустрия не изощрялись, но зритель всегда понимает, что там, на экране, лишь вымысел. Льющаяся кровь ненастоящая, а умирающие люди лишь актеры или и вовсе компьютерная графика.

Но стоит человеку попробовать убить другого человека в реальности, как всё его существо восстанет против этого.

Ведь человечество, как вид, всегда славилось своим умением работать сообща, хоть это и не мешало ему с упоением резать самого себя по малейшему поводу.

И зомби несмотря на весь свой ужасающий вид, все же были похожи на людей.

Но мир после апокалипсиса очень четко проводил границу. Те, кто не мог пересилить себя и убить “человека” погибали первыми. Те же, кто все же сумел плюнуть на инстинкты и сделал это, в следующий раз, когда у них будет выбор убить настоящего человека или нет, уже не будут так сомневаться.

И нетрудно было понять, что подобная “ломка” не может обходиться без последствий. Сотни тысяч, или, скорее, миллионы надломленных выживших — все они будут смотреть в новый мир злыми, беспощадными глазами.

Мир, где человеческая жизнь будет стоить ровно столько, сколько ты сможешь снять с убитого трупа снаряжения или как много человек сможет забрать жизней пока его не убьют.