– Здравствуй, – произнёс я, садясь на краешек парты напротив.

Удивлённо посмотрев на меня, та чуть замешкалась, но, украдкой поправив прядь на виске, кивнула:

– Привет.

Я ещё раз внимательно оглядел девушку, в последний раз определяясь с выбором. Но нет, это, наверно был лучший вариант. Достаточно миловидна и с хорошей фигурой, значит за этот аспект маман цепляться не будет. И в то же время умна, что позволяет надеяться на вменяемые условия договора между нами. Кстати, если она не назовёт цену, за своё согласие, я в ней разочаруюсь. Кто говорит, что готов помочь просто так, на самом деле потом запросит в разы больше. Тогда, вероятно, придется думать над другой кандидатурой.

Под моим пристальным взглядом она немного смутилась и чуть грубовато спросила:

– Чего тебе?

Я мельком бросил взгляд на часы, после чего ответил:

– Есть разговор, вернее предложение, но на него нужно время и место поспокойней и без посторонних ушей. Предлагаю на большой перемене.

К моей великой радости, тупить и переспрашивать: а что, а почему и какой разговор, она не стала, только немного напряглась, обдумывая мои слова, затем, решившись, кивнула:

– Хорошо, я пойду.

– Вот и славно, – улыбнулся я, после чего легко соскочил с парты и направился к себе.

Внезапно вытянувшуюся в проход культяпку сами знаете кого, я успел заметить в самый последний момент, но это не помешало мне мысленно вздохнуть, в очередной раз поражаясь, какой детский сад устраивают семнадцатилетние лбы, которые в моём мире во всю уже в войнах участвовали, оставив дома жён с малолетними детьми.

Одёрнув ногу назад, я с удовольствием наступил на подставленную конечность и услышал вопль, а затем шипение Иванова:

– С-сука!

– Извини, – я приостановился, глядя кривящегося от боли парня, – не заметил. Но ты сам виноват, пораскидал ноги как попало.

– Что тебе от неё надо? – поднялся Иванов из за парты, стараясь не наступать на больную конечность.

Попытался выпятить челюсть, чтобы казаться внушительней, но смотрелось, откровенно говоря, смешно.

Я задумался на секунду, решая как послать не в меру раздухарившегося героя-простолюдина, грубо и по существу или мягко и аллегорично, но меня опередили.

– Такаюки, тебе не кажется, что это только наше с Дрейком дело? – произнесла Анюра, поднявшись со своего места и придавливая того тяжёлым взглядом к земле.

– Он для тебя уже Дрейк?.. – язвительно и с какой-то даже обидой в голосе, протянул Иванов.

– А почему я не должна называть его по имени? – нахмурилась девушка.

– Но он же явно задумал сделать с тобой что-то плохое! – практически завопил парень, протягивая к ней раскрытые ладони.

– Ага, – кивнул я, – изнасиловать и съесть.

– Вот! – обернувшись, Иванов ткнул в меня пальцем, с такой уверенностью, будто я только и делал, что насиловал и съедал девушек каждую неделю.

Меня пробило на фэйспалм, а Светлова (это была фамилия девушки) только тяжело вздохнула, возведя очи горе, затем тихо произнесла:

– Такаюки, не позорься и меня, пожалуйста, не позорь.

В этот момент прозвенел звонок и мы быстро расселись по партам, потому что наш ОБЖшник, лучший друг физрука, вечно подшофе – Исаак Самсонович Мюллер, любил на тех, кто не успел занять своё место к его приходу, показывать искусственное дыхание рот в рот и другие реанимационные мероприятия. Выбирал он, почему-то, в основном парней.

Но тут случилось непредвиденное и вместо немолодого Исаака Самсоновича в класс зашел завуч, а следом за ним какая-то девушка. Если бы не возраст, можно было бы подумать, что господин Мюллер таки решился сменить пол, но на тридцать лет назад его никакая хирургия вернуть была не в силах, поэтому неизвестная Исааком Самсоновичем быть не могла.

– Класс, встать, – рявкнул Степан Абрамыч.

Когда визг и скрип двух десятков отодвигаемых стульев затих, он произнёс, привычно заложив руки за спину:

– Исаак Самсонович скоропостижно заболел и теперь месяц, а может и два проведёт в клинике, вместо него, урок ОБЖ будет вести временно принятая преподаватель на замену, Лика Дартаньяновна Грац.

Та тут же сделала шаг вперёд и мило улыбнувшись, произнесла:

– Постараюсь быть не хуже Исаака Самсоновича.

Куда уж хуже – отразилось наверное на наших лицах и завуч, показав кулак, пригрозил:

– Сильно не расслабляйтесь, Лика Дартаньяновна в нашей системе человек новый, поэтому воспитательную нагрузку, в случае чего, на себя возьму я.

Угроза была нешуточной, поэтому все тут же стёрли радость с лиц.

– Степан Абрамыч, – посмотрела на Уколова новая преподавательница, – я бы хотела познакомиться с классом и уже начать занятие.

– Да, конечно, – кивнул тот, ещё раз, для острастки демонстративно постучал кулаком в ладонь, после чего ушел, оставив нас одних.

Перекличка прошла штатно, но мне, почему-то показалось, что на меня эта Грац смотрела с бОльшим интересом, чем на остальных, с толикой какого-то любопытства, что-ли. Но я списал это на мою растущую в школьных кругах известность. Возможно ей уже успели рассказать про уникального адепта бесконтактного боя.

Занятие тоже прошло мирно и спокойно, затем был урок литературы с Книгом, отдубасившим томиком Киплинга двух не выучивших стихотворения учеников, а потом началась большая перемена.

– Пойдём? – посмотрел я на поднявшуюся со своего места Анюру.

– Да, – она кивнула, чуть пригладила плиссированную форменную юбку, отвернув голову в сторону, проигнорировала умоляющий взгляд Иванова, проходя вслед за мной к выходу из класса.

В коридоре нас уже поджидал Валуа и я, показав на Светлову, отрекомендовал:

– Моя одноклассница, Анюра, она со мной.

– А это, – повернулся я к девушке, – мой добрый друг Николя, он проследит, чтобы нам никто не помешал.

Под помехой я имел ввиду неугомонного Такаюки-куна, чьё желание бесцеремонно влезть в наш приватный разговор легко читалось на лбу.

– И куда пойдём, – кивнув моему подручному, спросила Анюра.

– А давай на крышу, – предложил я, – там один выход, его как раз Николя покараулит.

– На крышу? – удивилась та и даже немного насторожилась.

– Не бойся, – я протянул девушке руку, – тебе ничего не грозит.

Наверху дул противный промозглый ветер, и в целом было не слишком приятно, поэтому, увидев, как Анюра непроизвольно ёжится, снял пиджак и накинул ей на плечи, пусть видит этот мой жест доброй воли, как раз перестанет подозревать меня в нехороших намерениях. К тому же мне осенняя прохлада такого дискомфорта не доставляла, всё-таки в огненном даре, пусть и маленьком, был свой плюс.

Темные облака гнало по небу, внизу, под ногами колыхалось тёмно зелёное море тайги, которое рассекала только радиальная нить подъездной дороги, ведущей отсюда в цивилизованный мир. Меня всегда завораживала эта лесная мощь вечнозелёных деревьев. Тем более удивительная, что подобного в моём том мире не существовало.

– Какое предложение ты мне хотел сделать? – раздался за спиной голос девушки, оторвав меня от созерцания природы и философских мыслей.

– Самое классическое, наверное, – ответил я ей, медленно разворачиваясь.

Девушка стояла от меня в паре метров, кутаясь в пиджак. Ветер шевелил её волосы и заставлял юбку волнами биться о стройные ноги. Закусив губу она смотрела прямо на меня и я, подойдя и заглянув ей в глаза, спросил:

– Будешь моей невестой?

К чести Светловой, она стоически выдержала неожиданное предложение. Только немного расширились глаза, да кончик язычка облизнул пересохшие губы.

– Это не шутка? – уточнила она.

– Нет, – ответил я, затем посмотрел в сторону, вздохнул, – но есть один нюанс.

В этот момент она как-то, слегка нервно, хохотнула.

– Что? – переспросил я, вопросительно дернув бровью.

– Да вспомнила анекдот, про нюанс, – ответила Анюра, видя моё непонимание, улыбнулась, – ты разве не слышал?