– Ну что, – поинтересовался Восточнолесов, дымя сигарой, – что по Рассказову?

Ноги старший шериф по обыкновению водрузил на стол, откинувшись в кресле и вовсю царапал шпорами на ковбойских сапогах лакированное дерево.

– Странный он, – поделилась наблюдением Небоходова, старась не замечать сапоги шефа и не морщится каждый раз когда шпора со скрипом корябала лак.

– Слушай, ты оперативный сотрудник или нет, – возмутился Климент Гаврилович, – это что за оперативно-значимая информация такая – странный. Да у нас каждый второй странный, даже я.

– Ну что вы – шеф, вы совсем не странный, – попыталась разуверить того девушка.

– Ты мне лучше скажи, на чём ты свои выводы основываешь, – старший шериф смачно харкнул в мусорное ведро, – а то я начинаю думать, что ты совсем хватку теряешь.

– Да шеф, – Лика Дартаньяновна тут же построжела, ещё сильнее выпрямила спину, начала перечислять, загибая пальцы, – ну, во-первых, поведенческие императивы никак не укладываются в возрастные рамки объекта.

– Как это не укладываются, он в же в компьютерные игры играет. Типичный школьник.

– Не совсем так, – не согласилась младшая шерифа, – он, например, совсем не смотрит на девушек, что совсем не характерно для финальной стадии пубертата в которой он сейчас находится.

– А на мальчиков? – прищурившись спросил Восточнолесов, и тут же сплюнул вновь, показывая своё отношение к подобным девиациям.

– На мальчиков тоже, – заверила его Небоходова.

– И это вся странность?

– Не вся, – снова ответила девушка, – к примеру помните недавнее ограбление ресторана «Метрополь»?

– Хочешь сказать, он его грабил? – уточнил старший шериф.

– Нет, – улыбнулась Лика, – он был одним из посетителей, но вот что отметили некоторые потерпевшие, что он был необычайно спокоен, даже чересчур, не смотря на оружие преступников. Причём он что-то сказал преступникам и они даже не стали ничего у него забирать.

– Может сообщил, что аристократ? – предположил мужчина.

– Это вряд ли помогло бы, – отрицательно качнула головой девушка, – там, собственно, аристократов и грабили.

– Занятно, – задумчиво протянул Восточнолесов.

– А ещё, также несколько свидетелей отметили не типичную для аристократа одежду, скорее Рассказов походил на гопника с района, че на респектабельного человека, и компания у него была из двух молодых девушек также одетых в очень фривольные наряды.

– Компания это ерунда, – отмахнулся Климент Гаврилович, – а вот одежда уже что-то. Раньше ты его одетым подобным образом видела?

– Нет, – покачала головой девушка, – всегда в костюме.

– А как попал на ограбление, так оказался одет как человек одного с грабителями социального класса…

Тут старший шериф внезапно охнул, озарённый какой-то идеей, скинув ноги со стола, принял вертикальное положение, посмотрел на подчинённую:

– А если он таким образом решил показать себя бандитам, чтобы потом влиться в их ряды? Если он точно знал о нападении, а появление его в таком виде на это явно указывает, значит он знал, кто они и откуда и мог подстроить это, для дальнейшего внедрения в банду!

– Но с какой целью – шеф?

– Элементарно, развалить или возглавить, одно из двух.

– Так он народный мститель или закоренелый преступник?

Мужчина на секунду задумался, а затем остро взглянул на подчиненную, – Очень может быть, что и то и другое.

– Робин Гуд… – выдохнула, чувствуя как затрепетало сердце, Небоходова.

Благородный разбойник, грабящий богатых и помогающий бедным – это было даже как-то романтично. По крайней мере раньше ей подобные персонажи не попадались.

Глядя на подчинённую, Климент Гаврилович только покачал головой, да тихонько буркнул:

– Ты только не влюбись в него, ненароком. То же мне, девица Мэриан.

Почему я соврал? А вы поставьте себя на место родителей, которые видят сына главой рода, продолжателем традиций, болдаром, наконец. И тут отпрыск семнадцати лет такой заявляет вам, что на род ему плевать, женитьба его не интересует от слова совсем, никаким главой он быть не хочет, а только хочет беззаботно проводить время, учиться и играть в компьютерные игры. При этом, надо учитывать, что этими родителями школа воспринимается не как источник знаний, а как место где из их сына должны вылепить сильного мага, а знания это так, неизбежный побочный продукт особе нафиг никому не нужный.

Вот и выйдет, в понимании родителей, что сыночка злостно уклоняется от той роли, которую ему они заготовили и кончатся быстро беззаботные деньки и привилегии мальчика-мажора. Та же Эльвира, та ещё крутая тётка, хоть и сюсюкается со мной сверх всякой меры. Ежели нужды рода того потребуют, будет меня строить почище сержанта в армии, правда, в промежутках между «упал-отжался», заботливо интересуясь, не проголодался ли я, и не жмут ли мне наручники, которыми меня приковывают к кровати, для исполнения супружеского долга.

У меня нет силы и магии себя прошлого, у меня есть только мой ум и накопленный за века беспокойной жизни опыт. И весь мой опыт буквально кричит о том, что сила действия равна силе противодействия, вот только при приложении к телу меньшей массы, она даёт куда более разрушительный эффект. А набирать свою массу, чтобы противодействовать силам, пытающимся меня сломать, мне ещё в прошлом мире осточертело. Просто потому, что всегда найдётся кто-то или что-то сильнее тебя, как бы ты не качался и не поднимал уровни.

Поэтому в этом мире жизненным кредо для себя я выбрал гибкость. Зачем противостоять шквалу, когда можно согнуться, пропустив его над собой, а затем вновь выпрямиться. Создать иллюзию того, что я принял правила игры, пусть и играю по своему.

Ну ладно, хватит занудствовать, пора делать дела.

Выскочив из машины у школы, я стремительно пролетел сквозь ворота на территорию, перепрыгнув через двух катающихся по асфальту учеников выясняющих кто из них круче, махнул рукой тут же пристроившемуся сбоку Николя и целеустремлённо полетел в класс, мне нужна была Анюра.

Правда совсем без препонов не обошлось. В коридоре мне дорогу заступила старая знакомая – Вероника Казимирова.

С волосами заплетёнными в две косы, в облегающёй её фигуристое тело форме, с руками сложенными под грудью, девушка как всегда была решительна и нацелена на победу. Хорошее качество, если не считать, что победу она видела в затаскивании меня в свою постель. Вот только мне ли не знать, к чему могут привести подобные интрижки.

Подойдя ближе, она заглянула мне в глаза, словно пытаясь в них что-то найти, а затем спросила:

– Скажи честно, у тебя большой?

– Двадцать пять сантиметров – мгновенно ответил я.

– Я о даре… погоди, что? – девушка даже приоткрыла рот от удивления, когда до неё дошла вся фраза, – правда, что-ли?

– Нет конечно, – снова ответил я, всё так же спокойно, – я соврал, всего одиннадцать.

Сбитая с толку, Вероника, пару раз беззвучно открыла рот, затем рассерженно фыркнула:

– Не пытайся делать вид, что не понял о чём я. Я спрашиваю, ты болдар?

– Так бы и говорила, конечно нет.

– Не ври мне, Дрейк Рассказов, – топнула ножкой девушка, – я видела твой бой, ты победил, даже не коснувшись противника.

– Это был бесконтактный бой, ты разве не слышала?

– Ты думал, я поверю в это?

Я улыбнулся одними губами, ответил:

– Знаешь, Вероника, мне совершенно нет дела до того: веришь ты или нет.

Повернувшись к Николя, попросил:

– Будь другом, помоги девушке отойти в сторону.

– Не трогай меня! – взвизгнула та, но мой подручный, подхватив её огромными ручищами за талию, словно пушинку поднял и переставил к стене, освобождая мне проход.

– Благодарю, – кивнул я милостиво, после чего, оставив Казимирову растерянно ощупывать себя ладошками, поторопился в класс, мне надо было успеть проговорить до начала урока.

Проигноривовав злобно зыркающего Иванова, я прямиком направился к Анюре, что раскладывала перед собой писчие принадлежности.