– И что это у нас за борец за добро и справедливость тут объявился? – задумчиво протянул старший шериф, – супергерой, прямо.

– Мститель? – предположила подчинённая.

– Вот только мстителей мне в городе и не хватало.

Восточнолесов посмотрел на Небоходову:

– Давай так, займись-ка этим делом, я хочу, чтобы это неизвестное лицо стало известным. И как можно быстрей.

Школьники чередой вливались в раскрытые ворота, ведущие на территорию «Последнего пути».Тихо, мирно, словно бы не ждала их внутри жестокая конкуренция и борьба за выживание. Старшеклассники шли, не обращая никакого внимания на младших, младшие безбоязненно шныряли под ногами старших. Ничего не нарушало идиллии. Пока они не оказывались внутри.

Выставив на асфальт правую ногу, я перенёс свой вес на неё, чуть довернул стопу, шаркнув подошвой, и вышел уже весь, поставив левую ногу возле правой. Убрал одним движением ладони лёгкие складки на кашемировом пальто, чуть наклонившись, подхватил стоявший чуть дальше на сиденьё портфель из весьма недурной вачетты с легкими естественными потемнениями по углам. Закрыт портфель был на изящный позолоченный замок, классического прямоугольного дизайна.

Подувший ветер слегка взлохматил причёску (ничего такого, обычная канадка), чуть отвернул полы пальто, обнажив мою затянутую в школьную форму фигуру. Оранжево-желтый берёзовый лист очередным порывом прилепило на пальто, в районе сердца и, задумчиво поглядев на него, бережно взял двумя пальцами и поместил в нагрудный карман пиджака. Чуть улыбнулся, он мне напомнил одну хорошую примету из моего мира.

Проходившие мимо девушки нет-нет, но бросали на меня украдкой заинтересованные взгляды. Я их понимал. Я был хорош. И собой и вообще. Рост метр девяносто, восемьдесят килограмм костей, мышц, различных внутренних органов и кожи, при минимальном проценте подкожного жира делали меня стройным и подтянутым. Ну и лицо, конечно, тоже не подвело. Из зеркала на меня каждое утро смотрел большими глазами с сочной голубой радужкой нежный мальчик эльф, с детским и вечно чуть удивлённым выражением на лице. Поверьте, я знаю о чём говорю. Были у меня эльфы в гареме. Правда пухлые, сочные алые губы, на эльфийские не тянули, выдавая во мне человеческую кровь, но они же и привлекали больше всего внимания.

Высокие скулы, тонкая плавная линия челюсти, переходившая в острый подбородок – красота моя была аристократичной, утончённой, и пусть, несколько нестандартной, но привлекающей внимание.

Про длинные ресницы и густые аккуратные брови я и вовсе молчу.

Особенно мне, при встрече, знаки внимания любили оказывать женщины после тридцати и до пятнадцати. У одних я пробуждал материнский инстинкт, а у других комплекс старшего братика. А вот те кто между, особо старались свою заинтересованность мной не проявлять, потому что пробуждал я в них исключительно сексуальное желание, а его демонстрировать на людях считалось неприличным.

Ласковые солнечные лучи, нежно касались моей тонкой белой кожи, к которой почти не прилипал загар, даря последнее осеннее тепло. «Бабье лето» – вспомнил я, как называли этот период местные. Вроде как считалось, что это самое время для свадеб.

Чёрный седан, принадлежавший роду, стоило мне лёгким движением руки захлопнуть дверь, стронулся с места, плавно и величаво, чуть покачивая выпуклыми крыльями на лежачих полицейских, проехал к выезду с парковки и, набрав скорость, скрылся из вида, оставив меня в одиночестве перед гостеприимно распахнутыми воротам.

Сходу лезть в тёплые объятия школы мне не хотелось, и я задумчиво огляделся.

В этот момент, на парковке, чуть в стороне, привлекая моё внимание, притормозил ещё один недешёвый автомобиль представительского класса: «Иж Панамера», тёмно-вишнёвый, в кузове «Комби», собственно её так и называли – Иж Панамера-Комби.

Автомобили я любил и неплохо в них разбирался, поэтому сразу, по форме воздухозаборника на капоте определил, что это модификация ИДС БТС с четырёхлитровым ЗМЗ-7000 на четыреста шестьдесят лошадиных сил. ИДС расшифровывалось как Иж Двойного Сцепления и обозначало их собственную автоматическую коробку передач, а БТС было не более чем понтами, якобы обозначающими область применения – Большой Туристический Спортивный.

В моём представлении, правда, автомобиль никак не ассоциировался с бородатыми туристами в сапогах и рюкзаках, что любят песни под гитару, ночуют в палатках и разогревают на костре банки гречки с тушенкой. Впрочем, может я просто неправильно себе представляю туристов?

Не успел я задуматься, кого из отпрысков благородных родов на нём привезли, как задняя дверь Панамеры плавно распахнулась и на асфальт из тёмной глубины салона уверенно ступила точёная ножка в туфлях из последней модной коллекции Зверева и бежевых колготках. Фирму колготок я не узнал, но предположил, что это что-то из премиального сегмента типа тех же «Космо», пихающих свой рекламный лозунг везде и всюду. Как сейчас помню: – «Натяни на ножки „Космо“, Ножки сразу станут космос!».

Вслед за первой туфлёй от Зверева, появилась вторая точно такая же, но уже не левая, а правая.

За ножками из машины последовала и вся остальная незнакомка, и прежде чем увидеть лицо, я отметил ладно сидящую на ней форму, вот только, почему-то отличающуюся от формы «Последнего Пути». А затем, из полумрака вынырнуло и лицо незнакомки, оказавшееся очень знакомым.

Это была Сюзанна Крылова собственной персоной. Болдарка восемнадцати лет, старшая дочь главы рода Крыловых, когда-то совращённая этим телом и совсем недавно побеждённая мною же.

Будем честны, победил её не совсем я, а неумолимые законы физического мира, не прощающие игр с электропроводящими веществами вблизи источников электрического тока. Но гуманитарию в её лице это объяснить было невозможно, поэтому аватара физических законов пришлось изображать мне.

Натянув на лицо непроницаемую маску безразличия и отчуждённости, не дёрнув ни единым мускулом, она решительно направилась ко мне. Подувший с новой силой ветер, пронёс между нами клок соломы, вырвав его из кучи пожухлой травы, что нагрёб местный дворник дядя Василий, ухаживающий по мере возможности за прилегающей к школе территорией.

Мера возможности пятидесятилетнего мужчины определялась исключительно наличием или отсутствием крепкого алкогольного напитка, поэтому исполнял он прямые обязанности только с целью заработать на опохмел. Закрыв же один из множество нарядов на работы от администрации школы на выбор, он с чувством исполненного долга шел в бухгалтерию, где получал причитающиеся ему рубли, с которыми тут же бежал в ближайший магазин за водкой. После чего, на пару суток выпадал из общественной жизни школы.

Проводив взглядом солому, я взглянул на продолжавшую идти ко мне девушку, ещё раз, теперь уже при естественном освещении, её разглядывая. Причёска в этот раз была другая, не распущенные волной по плечам волосы, как в нашу последнюю встречу на территории Стуковых, где я её победил, а хитро закрученная вокруг головы коса, придававшая сразу какой-то строгий и официальный вид. На груди форменного пиджачка я разглядел эмблему её учебного заведения, которую и стал, прищурившись, с интересом изучать.

А девушка всё продолжала ко мне идти. Хотя что, казалось бы, тут идти, метров десять всего, от меня до машины, но нет, она всё ещё шла, и я, посмотрев на часы, слегка зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой.

Часы у меня тоже были не простые – Командирские, Чистопольского завода. Такие абы где не купишь. Побывавшие даже в космосе и на дне Марианской впадины. Не мои лично, но такие же, конечно.

Потом, достав телефон, полистал список контактов, несколько заблокировав. Телефон, кстати, был последней моделью этого года, очень известного бренда созданного тридцать лет назад гениальным оператором ЭВМ с сербскими корнями Стеваном Работником.

А затем, Сюзанна наконец до меня дошла.

– Дрейк, нам надо поговорить.