– Да-да, – хмуро буркнул Крылов, – именно он на территории Стуковых размахивал водной магией направо и налево, и именно он при всех обещал из тебя что-то выбить?
– Но папа?!
– Да что папа-то! – взревел разъярённым медведем глава рода, – мало того, он при всех признал, что это именно он тебя обесчестил. Если бы ты просто ушла, не ввязываясь в конфликт, то я бы это использовал чтобы стребовать с Рассказовых побольше отступных. Но ты этим своим нападением, всё перечеркнула. Болдар нападает на малдара… После такого любые наши притязания на какое-либо возмещение будут подняты на смех.
– Я понимаю, – совсем поникла Сюзанна, не зная, что больше сказать в своё оправдание.
– Но знаешь, дочь, чем ты опозорила наш род больше всего? – взяв себя в руки, уже спокойней произнёс Крылов-старший, – тем что ты ему проиграла. Малдар победил болдара. На следующем собрании глав родов, я удивлюсь, если мне не начнут смеяться прямо в лицо.
– Прости, папа, я не знаю, как это произошло, – тихо пробормотала Сюзанна и сама не понимая, как такое могло случится.
– Какую магию он применил? – после недолгой паузы, уточнил мужчина.
– Я не знаю, – со вздохом призналась девушка, – я только собралась ударить по нему водой и всё, темнота. Меня словно раз и выключили, когда очнулась, вокруг стояла и глазела толпа, а он, как ни в чём ни бывало подпирал стену с видом, будто всё это ему до чёртиков надоело.
– Он хоть сказал что-то, перед тем как ты… тебя…
– Ну, я сказала, что ему конец, – потупилась Сюзанна, – и он ответил, что конец мне, если воду не уберу. Я ещё сильнее разозлилась, крикнула что он мне не ровня. Он что-то ещё пробормотал, я не расслышала что, но смотрел презрительно, как на дурочку деревенскую, я вспылила, ну а затем всё.
Вздохнув, Крылов-старший только покачал головой, пробормотал, – И за что мне это всё. В общем так, дочь моя, – посмотрел он на девушку долгим взглядом, – от этого позора нам не отмыться, но есть шанс выйти с наименьшими репутационными потерями для рода.
– Как? – посмотрела она на отца.
– Тебе надо женить Дрейка Рассказова на себе.
– Папа! – вопль негодования вырвался из груди старшей дочери главы рода, а сама она вскочила на ноги, вся красная, от прилившей к лицу крови.
– Что, папа, – мужчина отвернулся в сторону, – драки между мужем и женой, ну или будущими мужем и женой – выделил он голосом слово, – это их внутрисемейное дело и рода не касаются.
– Я… я… я, понимаю… – Шмыгнув носом, Сюзанна опустилась опять на диван и надолго замолчала.
– Вот, вот, подумай хорошенько, – произнёс напоследок мужчина, а затем вышел, оставляя дочь одну.
* * *
Когда в понедельник я высадился у ворот школы и неторопливо, перекинув ремень сумки через плечо, прошел на территорию, то сразу почувствовал некоторый диссонанс. Что-то было выбивающееся из нормального порядка вещей.
Задумчиво постояв, я понюхал воздух, затем попытался оценить прозрачность атмосферы и фазу Луны, которую ещё было неплохо видно, над самыми верхушками деревьев.
Но нет, с этим было всё в порядке.
– Дрейк привет! – пыхтя от натуги, прокричал мне один из одноклассников и я с ленцой махнул в ответ, всё ещё ища ту неправильность, что продолжала царапать мне подсознание.
– Не отвлекайся, – одёрнул того Иванов, на мгновение пройдясь по мне неприязненным взглядом, а затем вновь принимаясь пинать кого-то на земле.
Герой-простолюдин сегодня был тоже какой-то не такой. Я посмотрел в спину Такаюки, задумчиво хмыкнул и пошел дальше, то и дело натыкаясь на замерших и каких-то растерянных школьников, что постоянно шушукались между собой.
И только потом, когда я уже почти дошел до класса, до меня дошло, что было там самым неправильным – Иванов. Почему-то сегодня толпой били не его, а он сам бил кого-то толпой, в которой было как-минимум пятеро моих одноклассников.
Хмыкнул про себя, всё-таки подговорил Такаюки-кун народ на бунт. Ну ладно, это его путь, ещё хлебнёт полной ложкой, придёт понимание.
Когда минут через пять они, шумно что-то обсуждая и гогоча, ввалились в класс, я уже сидел на своём любимом месте и развернувшись к окну, задумчиво вспоминал интересные задачки из «Занимательной физики».
– Ну что, – бесцеремонно уселся прямо на мою парту Иванов, довольный как объевшийся сметаны кот. Форменный пиджак на нём был расстёгнут, рубашка топорщилась мятым воротом, но гонор изнутри пятиклассника так и пёр. – Сидишь?! Скоро мы твоим дружкам аристократикам покажем где раки зимуют. Ша, кончилось ваше время, теперь мы тут будем главные.
Зевнув, я посмотрел на растянувшего рот в широкой улыбке парня, спросил с некоторой отстранённостью, всё-ещё пребывая одной частью мозга в прочитанной книге, – Слушай, Такаюки-кун, вот ты для чего становился сильнее?
– Для того, чтобы давать отпор таким как ты! – немедленно ответил он.
– Тому типу перед школой, кто бы он ни был, ты тоже давал отпор, или вы просто его толпой запинали?
– Он хотел нас унизить!
– А ты хочешь стать болдаром? – задал я сбивший его на секунду с толку вопрос.
– Конечно хочу, – фыркнул парень.
– Тогда получается, – начал я развивать мысль, – с учётом существующей методики обучения, тот тип просто хотел дать вам возможность развить свой дар. Так же выходит?
– Дар можно развить не только испытывая унижение, но и унижая самому, – насупившись, ответил Иванов, уже чувствуя, что я начинаю клонить куда-то не туда.
– То есть, ты, с остальными, просто решил тоже поднимать свой дар через унижение других. Значит все эти разговоры про отпор, обман? – я чуть дёрнул бровью, с некоторым сомнением глядя на посмурневшего одноклассника, – Тогда ты просто занимаешься подменой понятий. И ничем не лучше других.
– Я не такой как другие! – взвился тот, сжимая кулаки.
– Не заметил, – спокойно ответил я ему. – Хотя можешь не переживать, осуждать не стану. Мне вообще как-то пофиг, каким путём вы тут ранги решили поднять, ваше дело, не моё.
– Слышь ты, – с угрозой в голосе протянул Иванов, – я тебе сейчас врежу.
– Такаюки, не надо, – внезапно вмешался ещё один наш одноклассник, – Дрейк прав, мы собирались просто не давать себя в обиду, нападать первыми это не защита.
«Глупец, – подумал я, – как раз таки самая лучшая защита это превентивное нападение» – но вслух говорить не стал. Можно тысячу раз объяснить что огонь жжётся, но поймет он он это только когда сам сунет палец в пламя.
Такаюки тоже был не согласен, но почему-то тыкал пятернёй в меня, пытаясь обвинить, что это я тоже кого-то унижаю.
Вот только поддержки не нашел.
А я вновь зевнул. Спать хотелось неимоверно.
После урока физики, стоящего третьим в расписании, на котором Аристарх Эдмундович неистовствовал особенно, отчего без сознания звонок с урока встречало аж пятеро учеников, он внезапно подошел ко мне.
Отношения у нас с ним складывались замечательные, я быстро выбился в лучшие ученики и любимчики вечно недовольного учителя, поэтому он ко мне обращался не по фамилии, как к остальным, а по имени, что слыло знаком наивысшего доверия.
– Послушай, Дрейк, – произнёс он, – я тут узнавал, ты не состоишь ни в одном школьном клубе, почему?
– Ну, – я на секунду даже прекратил складывать сумку, пытаясь найти удобоваримый ответ на этот вопрос, – они все не интересные. Клуб карате для дебилов, которые решили себе отшибить и так последние мозги, в эту же категорию – абсолютно бесполезных, идут и все остальные спортивные клубы. Клуб садоводов и кулинарии это девчачья тема, мне не интересно. Компьютерный клуб пробовал, но они слили мне все бои в контру и там мне просто скучно.
– Да, но есть ещё один клуб, – улыбнулся Канаплян одними губами.
– Какой? – посмотрел я на него.
– Мой личный, клуб физики.
А вот это было что-то новенькое. По крайней мере в списке общедоступных клубов его не значилось. И плюсом, там было магическое слово – физика, на которое я не мог не клюнуть. Согласие своё я тут же дал и мы, пользуясь тем, что началась большая перемена, пошли знакомить меня с клубом.
