Лина мысленно прокрутила разговор с Грегори, пытаясь вспомнить детали. Они собирались в слово – банкрот. Оно вобрало в себя все ощущения, отдавало в солнечное сплетение, имело противный вкус железа и пахло нечистотами Свалки. Память немилосердно оживила всю палитру животного страха: пустой желудок, сонливость, холод, крыс, туберкулёзный кашель над головой, и уродливая смерть...

Проведя ладонями по лицу, Лина поежилась, отгоняя прочь воспоминания. Банкрот... Что это значит для Берри? Перестанет придумывать музыку и тексты? Не будет играть, петь, не снимет свой фильм? Группа исчезнет из чартов, таблоидов, с экранов телевизоров, не будет клипов, гастролей, ничего? Или все будет – только без Криса? Лина подперла кулаком щеку, ногти выстукивали по экрану телефона. Нет, он скорее умрет, чем всего этого лишится.

Роллс-Ройс завис на очередном светофоре. Мимо плыл бесконечный людской поток. Лина бродила взглядом по мозаике лиц: женщины, мужчины, родители с колясками и чадами за руку, собачки на поводке, велосипедисты в касках, подростки на роликах в круглых наушниках поверх цветных капюшонов. Целая эпоха и несколько поколений промелькнули и взошли на тротуар.

Зажегся зеленый свет, и автомобиль мягко тронулся. Вдалеке появились, увеличиваясь в размерах, серые монолитные очертания на фоне обглоданных туч. Лина уже различала ряды узких окон здания "OSGC".

Распахнув глаза, она вдруг схватилась за сидение. Задохнулась от простой, невероятной мысли, которая встряхнула внутренности и накрыла адреналином.

– Стой! – крикнула водителю. Она забарабанила в стеклянную перегородку, позабыв, где находится кнопка громкой связи: – Разворачивайся! Мы не едем в офис! Мы возвращаемся в аэропорт!

До посадки оставались долгие два часа. Лина не могла усидеть на бархатном диване. Рисунок стен отдельной элегантной кабинки, словно уменьшенной копии номера в роскошном отеле, тяготил. Она вышла на террасу. Приблизилась к окну, глядя, как идет на посадку очередной самолет. Обошла вдоль и поперёк зал ожидания пассажиров первого класса.

Выпив третью чашку кофе, Лина достала из сумки мобильный телефон. Она смотрела в экран, не решаясь, вызвать к жизни последовательность цифр, словно код к ящику Пандоры. Наконец коснулась кнопки и судорожно выдохнула, услышав механический голос оператора.

Спустя час, она решилась на новый звонок. Повинуясь необходимости действовать, набрала директора Strangers, не зная точно, что собирается, сказать мисс Кейн.

– Да, кто это? Говорите! – Выкрикнул раздражённый голос.

– Привет, Кимберли. Это Лина Олсен, вы меня помните?

– Олсен?

– Олсен – фамилия моего мужа, а девичья – Калетник. Три года назад я работала в модельном доме у Дианы Родригес...

– А! Да, ясно. – В невнятном восклицании послышалось узнавание. – Чего тебе?

– Я знаю, что у вас неприятности с лейблом. И денежные трудности…

– С чего ты взяла? Кто тебе сказал? Кит?

– Нет. Я еще не говорила с ним.

– Нет? Тогда какого черта разносишь отстойные сплетни? А? Любишь бульварщину, да?

– Ким, – вздохнула Лина, пытаясь не заразиться из трубки желчью и враждебностью, – просто выслушай. Я могу помочь.

– Нам не нужна твоя сраная помощь, ясно? – Взвизгнул динамик. – И больше не звони сюда! Оставь нас в покое! – Голос мисс Кейн сорвался на крик, ухо обожгла неконтролируемая истерика.

Лина отдёрнула руку, задумчиво опустила телефон на стол, глядя в черноту чашки. Это... паника? Закусив губу, с минуту размышляла и, допив кофе, набрала еще один номер.

– Алло, – раздался мелодичный голос.

– Доброе утро миссис Берри, это Лина Олсен.

– Здравствуйте, милая, рада вас слышать. Как поживаете?

– Спасибо, хорошо. Я… – она посмотрела в окно, за которым бесшумно взлетел новый самолет. – Миссис Берри, у вашего сына неприятности?

– Похоже, этого не скрыть, – спустя паузу Мария коротко вздохнула и бегло заговорила: – Отвечаю на звонок, и жду, что это журналист какого-нибудь грязного таблоида. Мы на грани катастрофы...

– Миссис Берри, постарайтесь успокоиться, – уверенным тоном сказала Лина. – Я как раз пытаюсь дозвониться Крису, чтобы узнать, что можно сделать. Думаю, смогу помочь. Но, его телефон выключен. Вы не знаете, где его искать?

– Я… – Мария умолкла. – А вы ничего не знаете?

– Нет.

– Кристофер в тюрьме.

– В тюрьме? – Лина смяла ладонью лоб.

– Да. Все еще, не могу в это поверить, – пожаловалась Мария.

– Но в чем его обвиняют?

– Нанесение тяжелых телесных повреждений начальнику охранной службы.

– Он... избил... своего начальника охраны? – не поняла Лина.

– Ну… – замялась Мария, – точно не знаю, но так звучит выдвинутое обвинение.

– А что говорит Крис?

– Ничего. Сын не разговаривает со мной, – вздохнула миссис Берри. – Злится, понимаете.

– Нет, – Лина прислонилась к колонне.

– Так получилось, что я не внесла назначенный залог. Я объяснила Киту, что сейчас не располагаю нужной суммой, ни я, ни Лео, что надо немного подождать, пока я достану деньги. – Мария замолчала, но после секундного колебания продолжила:

– Понимаете, милая, всё сложно. Кит покинул звукозаписывающий лейбл... Очень сгоряча покинул, в жутко неподходящее время. Он, теперь, конечно, станет самостоятельным, все будет делать сам – и менеджмент и музыку – как хотел, но из-за инцидента, все пошло наперекосяк. Не могу передать, сколько вылезло проблем. Ушли все спонсоры. Сорвался концертный тур, и мальчики не отыграли положенного. Мы должны деньги просто всем! И, кажется, все кто мог, уже подали на нас в суд, – прерывисто рассмеялась Мария. – Это страшно. Почва, просто, уходит из-под ног.

– А что же участники группы? Знакомые, друзья? Неужели никто не может внести деньги?

– Все прячутся. Никто не знает в какую сторону перемениться ветер. А ссорится с большими боссами, никому не хочется. Я их понимаю. К тому же, мало кто знает, что Кит в тюрьме. По крайней мере, я на это надеюсь. Но меня шантажируют! Я вынужденна ежедневно платить папарацци. У гаденышей есть снимки патрульной машины, которая увозит Кита в участок. Все это, я пыталась объяснить сыну – только он слушать не стал. Даже не знаю, в какой госпиталь увезли пострадавшего. Не знаю, что делать! Может, вы попытаетесь поговорить с ним? Я знаю, Кристофер к вам прекрасно относится, он выслушает вас.

Лина опустила голову и невесело усмехнулась, уверенная, что Берри даже не помнит ее имя.

– Просто объясните, что я внесу деньги. Сразу внесу, как только соберу сумму. Адвокаты обратились к судье с просьбой уменьшить залог. Джонсон, сказал – это возможно. Состоится повторное слушание и тогда...

– Миссис Берри, я помогу вам.

– Вы сделаете это? О... это очень великодушно. Спасибо. Ваш покойный супруг, так же, чутко реагировал на проблемы друзей. Мы все скорбим по нему, никак не можем пережить его смерть. Такая утрата.

Лина глубоко вздохнула и посмотрела на информационное табло, где высветилось приглашение на посадку:

– Какая сумма?

– Тридцать тысяч.

Закидывая на плечо сумку, она едва не расхохоталась от неожиданности. И представила насколько зол Крис. Цена вопроса нахождения за решеткой, была для него смешной! Мелькнула нелепая мысль, что Мария держит сына под стражей по иной причине.

– Я внесу залог. Как связаться с его адвокатом?

– Я дам ему ваш номер, – откликнулась миссис Берри.

– Хорошо, – согласилась Лина, поднимаясь на борт самолёта, летящего прямым рейсом в Лос-Анджелес.

Ньюпорт-Бич вызвал поток воспоминаний. Они долетели запахом магнолий и ветром с океана, оглушили птичьим пением. Лина шла по гравийной дорожке, вдоль пышных роз, вглядываясь в кристальные глазницы маленького коттеджа. Он выглядел жилым и ухоженным: воскресная уборщица оберегала чистоту, садовник раз в неделю стриг кусты и подравнивал газон. Дом оказался прозорливее хозяйки и терпеливо ждал – знал, что она вернется.