– Я жду завтрак, как мило с твоей стороны составить мне компанию.

Диана вошла в прихожую и протянула газету:

– Как, по-твоему, он её любит?

Миссис Стивенсон с любопытством взглянула на черно-белый снимок и звонко расхохоталась.

– Кит?! Что ты! Братец никого не любит! У него отсутствует этот орган! Боюсь он инвалид с самого рождения. Семейная трагедия, знаешь ли.

– Тогда объясни, как ей удаётся постоянно быть рядом? Что это – секс?

Зажав двумя пальцами газету, Лео откинула голову:

– Ох, Ди, для твоего возраста ты поразительно наивна! Секс надоел Киту должно быть лет в пятнадцать. Маменькин клуб домохозяек знал по имени всех рок-идолов с дурацких постеров в его комнате, а меня дамы звали "котей" или "дорогушей". Не могла старческая память осилить мое скромное имя, хоть в какое ухо ни каркай. Умора, представляешь!

– Тогда почему – она? – Диана холодно взирала на наглую ухмылку свежего после сна лица. – Как ей это удаётся? Почему он её терпит?

– Не задавалась подобным вопросом, извини, – Лео прислонила плечо к мраморной колонне, скрестила в лодыжках длинные ноги: – Но, не думаю, что Кит что-то терпит, – она вернула газету со снимками «Грэмми».

– Терпение – это не про него. Возможно, он её не замечает? А что? Мне кажется, она его не раздражает. Готова спорить, так и есть!

– Не раздражает?

– Ага. Не раздражает, как некоторые.

– Что ты хочешь, сказать?

– Ди, чего ты хочешь? – лениво улыбалась Лео, возвышаясь на целую голову. – Заполучить его? Это же так просто! Потолкуй с маман, она любит обстряпывать подобные делишки!

– Что это значит?

– У неё спроси, – вдруг выплюнула Лео и отступила в гостиную: – Только сразу не иди. Дождись пока Мэтт её хорошенечко трахнет!

Под насмешливым взглядом карих глаз Диана повернулась к двери, кровь опалила щеки.

– Ди! – позвала Лео из глубины комнаты. – Чистое любопытство! Что вы все находите в нём? Я слышала, братец никудышный любовник, вообще не умеет обращаться с женщинами. Считает, что им достаточно просто пялится на него, чтобы кончить.

Миссис Стивенсон прыснула и махнула кистью:

– Ладно-ладно, не отвечай, – она мило улыбнулась. – Ах, чуть не забыла! Мне понравилось вчерашнее платье с показа. Последнее. С блёстками. И туфли к нему. Хочу выгулять сегодня в оперу.

Диана застыла в коридоре. На долю секунды опьянила мысль, надавать пощёчин нахалке, избить в кровь гладкие щеки. Она чувствовала горячие пятна на шее и груди. Очень медленно развернулась к лифту, зная: пришлёт мерзавке платье. И туфли.

Миссис Берри открыла не сразу. Диана понимала, ей покажут, что она не вовремя, заставят унизительно дожидаться под дверью но, в конце концов, любопытство победит и её впустят.

– Неважно спала, милая? – подняла брови Мария.

– Да. Я теперь частенько неважно сплю. И всё из-за твоего сына.

– Думаю, Кристофер здесь ни при чём. Дело в менопаузе. Обратись к хорошему гинекологу, Ди.

– Не боишься, что тебя услышит Мэтт? Ему известно, что мы одногодки.

Миссис Берри скрестила руки на высокой груди, едва прикрытой прозрачной шалью. Вобрала фигуру Дианы знакомым коротким взглядом.

– Говори!

– Мне нужен, Кит.

– Какая прелесть! – рассмеялась Мария. – Но, я не он. Почему ты обратилась ко мне, милая?

– Леопольдина, – натянуто улыбнулась Диана.

Миссис Берри пожала плечами и прислонилась к косяку, не приглашая подругу войти.

– Лео, дерзкая девчонка, любит изводить меня. Это, пожалуй, единственное, что роднит моих детей.

– Послушай, я буду платить! Очень щедро платить. Ты меня знаешь, я умею быть благодарной.

– Знаю, Ди. Только вряд ли ты себе можешь это позволить. У тебя нет столько денег.

– Как у кого? – Диана прикусила язык. Не хотела, чтобы Мария произносила её имя, но было поздно.

– Как у Лины Олсен. Извини, – сухо улыбнувшись, миссис Берри потянула дверь.

Диана полулежала на кровати, прикрыв глаза от яркого солнца вновь появившегося из-за туч. Она думала о предприятиях Олсена, раскиданных по миру: сталелитейных заводах, шахтах и карьерах… Никогда не придавала значения деньгам, никогда не считала. Деньги в её семье были всегда. С раннего возраста Диана имела всё, что можно купить за американские доллары, британские фунты и швейцарские франки, не предполагая, что когда-нибудь, пожелает что-то настолько немыслимо дорогое… И это будет мужчина. Она – Диана Аурора Родригес, вертевшая любым из них, подобно красавице бабушке. Новый опыт был жестоким, унизительным, а мужчина все более желанным.

Голая нога свесилась с кровати, Диана повернула на подушке лицо. Фотография в золотой барочной рамке сопровождала её каждую поездку – занимала рабочий стол и прикроватные тумбочки. Ей нравилось делиться с женским анфасом новостями и планами. Она отдавалась сну, работе и любви под немигающим взором Ауроры и читала в раскосых глазах неизменное одобрение.

В номер постучали условным сигналом. Диана не шевелилась. Спустя минуту, Салливан воспользовался своим ключом. Она слышала, как мягкие тапочки пошаркали по ковру. Он вошёл в спальню, остановился в изножье кровати. Загорелые предплечья утонули по локоть в карманах синего атласного халата. Затуманенный взгляд изучал раскинувшуюся перед ним плоть в складках пеньюара: ляжки, шею, сигарету, свисающую с пальцев. Диана безразлично смотрела в сад  – за окном припустил дождь. Она не испытывала желания ни стиснуть ноги, ни прикрыть груди, вывалившиеся из разреза.

– Ты постарела, Ди. Давно не пила кровь девствениц?

– Зачем явился?

– Слышал ваш с Марией разговор.

– И что?

– Могу помочь.

– Ты не можешь мне помочь, idiota. У тебя нет столько денег, – передразнила сладкий голос Марии.

– Не спорю, приложить к твоей пожилой груди эту вожделенную секс-игрушку мне не под силу. Но у меня есть вот что.

Салливан вынул из кармана коричневый конверт, повертел и бросил на живот. Диана равнодушно заглянула внутрь:

– Что за гадость?

– Взгляни повнимательнее.

Она неохотно опустила глаза, через секунду вскинула бровь:

– Зачем тебе это?

– Личные мотивы, – оскалился Салливан и сел в ногах.

– Что ты за это хочешь?

Мэтт наклонился, взял её свисающую лодыжку к себе на колени.

– Хочу твою долю, Ди. Твою часть в Родригес.

– Ты безумен!

– Надеюсь, как и ты.

Диана отстранённо наблюдала за костяшками длинных пальцев. Едва касаясь кожи, они неторопливо поднимались по ребру стопы к голени.

– Оставь конверт и убирайся!

Пальцы замерли. Салливан глянул исподлобья, гадко, понимающе улыбнулся. Губы больно-сладко впились в кожу. Отстранились лишь когда над коленом проступил ярко-бордовый след. Уронив её ногу на матрас, Мэтт поднялся.

Диана лежала неподвижно. Хотелось по-детски реветь в голос. Сухие глаза уставились в позолоченную рамку. Аурора смотрела пристально и печально.

– Сhica...

Пальцы нашли в простынях мобильный телефон.

– Алло, Айзек? Это, Ди, скажи, ты всё ещё редактор Таймс? О! Diablo!

– Тебя выписывают?

Лина мялась на пороге, не зная для чего пришла. В голове дребезжала высокая нота, стучала в глаза.

– Я сам себя выписал.

Одной рукой Берри водил электробритвой по впалым щекам, второй влезал в рубашку. Запрокинув голову, подставил под жужжание ножей шею и скосил глаза.

– Метишь на моё место?

Лина пригладила волосы. Постаралась вспомнить, когда гляделась в зеркало. Неужели ушла из номера, миновав душ? Она приблизилась, прячась за деловитостью:

– Давай помогу, – взялась за клетчатую рубашку, но дрожащие пальцы соскальзывали с пуговиц. Берри поймал на груди её кисть, потянул носом:

– Ты пьёшь?

– Нет.

– Тогда у тебя дерьмовые духи, – швырнув бритву на диван, он больно стиснул руку. Злой взгляд резанул воспалённые веки:

– Галимая тема, завязывай с ней, понятно?