Я сжимаю его плечо. — Семья никогда не должна отплачивать семье за помощь. Мы всегда будем здесь, будь то огонь или вода... или Голливуд.

Я получаю от него небольшой смешок.

— Я буду рядом с тобой на каждом шагу. Можешь на это рассчитывать.

Я не знаю, куда мы пойдем дальше, но я не могу тусоваться со Стеллой в клубах, когда моя семья разбита за тысячи миль отсюда.

Я должен принять решение.

И оно не будет легким.

***

Моя мама не только любит печь, она любит выпечку на эмоциях. Если у нее плохой день, она сидит на кухне и что-то готовит. Это ее счастливое место.

Прием проходит у моих родителей, и я знаю, что когда приду туда, там будет пахнуть, как в заднице мальчика из теста «Пиллсбери». Сегодня утром кухня уже была завалена пирогами, тортами и печеньем. Без сомнения, их будет еще больше.

Моя мама ушла из похоронного бюро, как только закончилась служба, не ведя светских бесед и не поблагодарив людей за то, что они пришли, как это сделали мы. Она хотела, чтобы все было в порядке, чтобы Даллас не переживал по этому поводу. Она заехала за Стеллой, прежде чем отправиться домой, и я встречу их у ее дома.

Я улыбаюсь, вспоминая разговор со Стеллой вчера вечером. Она собирается покончить с этим дерьмовым соглашением с Илаем. Мы найдем способ наладить наши отношения.

Я бросаю все товары из маминого списка в тележку и направляюсь к единственной свободной кассе. По дороге меня останавливают люди, чтобы сказать, что соболезнуют моей утрате. Все любили Люси. В ней не было ни одной плохой части. Она работала техником в аптеке и всегда старалась помочь людям. Она даже привозила рецепты на дом, если люди были слишком больны, чтобы забрать их. Всем будет ее не хватать.

Миссис Пайпс приветливо машет мне рукой, пока кассир заканчивает помогать ей, и я начинаю загружать свои продукты на ленту. Закончив, я беру телефон, чтобы проверить пропущенные звонки, и что-то бросается мне в глаза.

Воздух становится разреженным.

Мое зрение становится нечетким, и я чувствую себя так, будто меня ударили в живот.

Стелла украшала обложки таблоидов столько, сколько я себя помню. Раньше я никогда не обращал на нее внимания — лишь мельком упоминал ее имя, потому что мой брат работал на нее.

До этого момента.

Мои мышцы болезненно тикают под кожей, когда я снова читаю заголовок, на случай, если мой разум издевается надо мной. Я моргаю, давая себе еще одну возможность сделать вид, что я неправильно прочитал. Я снова проигрываю и сжимаю челюсть, вчитываясь в слова, написанные над фотографией Стеллы, целующей меня, сидя на коленях в моем пикапе.

«Стелла Мендес поймана на измене Илаю с телохранителем! Это уже не первый раз! Посмотрите на ее многочисленные скандалы с другими мужчинами, включая актера Спенсера Маркума!»

Какой гребаный урод подглядывал за нами, чтобы сделать эту фотографию?

Этот заголовок должен быть бредом, верно?

Им нужны броские, но лживые заголовки, чтобы делать продажи.

Мои пальцы дергаются от отчаяния, чтобы взять журнал и купить его, но слух об этом пойдет по всему городу, если кто-нибудь меня поймает. Я выхватываю журнал из держателя и листаю страницы, пока не нахожу статью о Стелле... и обо мне. Я фотографирую каждую страницу и кладу журнал обратно, как только миссис Пайпс увозит свою тележку.

— Я так понимаю, твоя мама занята выпечкой? — спрашивает Жожо.

Я закончил школу вместе с ней, и ее отец владеет продуктовым магазином. Она также одна из подруг Кэмерон.

Я заставляю себя улыбнуться. — Как ты могла догадаться?

— Бедный Даллас. Если вам, ребята, понадобится что-то еще, позвоните мне, и я завезу это после смены, хорошо? Это не хлопотно.

— Я дам ей знать. Спасибо.

Я расплачиваюсь, беру сумки и уже собираюсь уходить, когда Жожо останавливает меня.

— Хадсон, я хочу, чтобы ты знал, что я понятия не имела, что происходит между Кэмерон и Грейди.

Я пожимаю плечами. — Это случилось. Я с этим смирился.

Я могу наплевать на Кэмерон прямо сейчас. Все, о чем я думаю, это Стелла.

Я бросаю продукты на пассажирское сиденье и достаю телефон из кармана, как только захлопываю дверь. Не могу поверить, что читаю таблоиды о своей девушке... или девушке, с которой я трахаюсь... потому что я не уверен, кем она мне приходится. Я действительно не могу поверить, что там есть мои фотографии.

Черт, как изменилась моя жизнь.

Мне это ни капельки не нравится.

Не нравится, что мою жизнь вот так вот выставляют на всеобщее обозрение.

Я сижу в своем грузовике уже добрых пятнадцать минут, читая статью о том, что у нас была какая-то грязная интрижка за спиной Илая. Это не самое худшее. Есть еще утверждения, что наш роман у нее не первый.

Спенсер Маркум, другой актер, проболтался, что спал с ней, когда она была с Ноксом. У него есть тексты, доказывающие это, и они размещены на следующей странице.

Она попросила его ничего не говорить Ноксу или кому-либо еще и сказала, что это больше никогда не повторится. Через неделю она снова написала ему сообщение, предупредив, что рассказала Ноксу из чувства вины, и тот сказал, что ему лучше его не видеть.

Кем была эта женщина? Это не моя Стелла.

Я качаю головой, стиснув зубы. Я попался на очередную лгунью. Еще одну изменщицу. Еще одну обманщицу.

Я закрываю фотографии и открываю браузер, чтобы найти в Интернете другие истории о ней и Спенсере. Есть статьи, датирующиеся уже более чем годом назад. Прошло много времени с тех пор, как они якобы переспали, но я ненавижу тот факт, что она никогда не рассказывала мне об этом, зная, как я презираю изменщиков.

Она такая же, как Кэмерон.

Я не могу допустить, чтобы мое сердце снова было разбито кем-то, кто не дорожит обязательствами.

Я: Что ты знаешь о Стелле и Спенсере Маркуме?

Я мудак, что даже заговорил об этом с ним сегодня.

Даллас: Это не моя история и не мне ее рассказывать, чувак.

Я хочу сказать ему, что это необходимо, что он мой брат, но последнее, о чем ему нужно беспокоиться, это мои проблемы в отношениях. Он бы сказал мне, если бы это было неправдой, а он не сделал этого.

«Не моя история» означает, что это произошло, но он не знает всех подробностей или не хочет делиться делами Стеллы.

Глава 33. Стелла

— Если ты поставишь таймер в духовке на пятнадцать минут, мы сможем приступить к следующей партии, — инструктирует Рори, протягивая мне противень с непропеченным печеньем, которое мы сделали с нуля.

Она также показала мне, как приготовить вишневый пирог и шоколадное печенье.

И все это за два часа.

Я столько не пекла за всю свою жизнь.

Она ушла с похорон пораньше и остановилась, чтобы спросить, не хочу ли я помочь ей подготовить все для приема. Несмотря на то, что я находилась на грани потери всего, что я люблю, и последние несколько часов уворачивалась от каждого телефонного звонка, я не могла ей отказать. И вот я здесь, пеку печенье, находясь на грани того, чтобы впасть в полный приступ паники при мысли о том, что Хадсон меня бросит. Я играю в Бетти Крокер, в то время как моя карьера сгорает.

Просто замечательно.

Хадсон не читает таблоиды, так что есть шанс, что он не узнает, что не только моя карьера идет под откос, но и его имя вместе с ней. С моей стороны неправильно даже думать о том, чтобы скрывать это от него, но я не знаю, что еще делать.

Рори помогает мне отвлечься от проблем, рассказывая историю за историей о том, как они с Джоном полюбили друг друга в старшей школе и вырастили своих детей в этом доме. Они женаты уже более тридцати лет, но кажется, что все еще находятся на стадии медового месяца.

Я хочу, чтобы у меня когда-нибудь была такая же любовь.

Я задвигаю противень в духовку, закрываю дверцу и оборачиваюсь на звук открывающейся двери, ведущей на кухню. Я не могу не улыбнуться при виде Хадсона, входящего с переполненными сумками с продуктами. Улыбка сходит на нет, когда я вижу выражение его лица.