Я останавливаюсь на середине застегивания ширинки. — Прости, что?

— Я еду с тобой в Айову.

Я смотрю на нее, мой рот открыт.

— Даллас — мой друг. Я хочу быть рядом с вами обоими. — Она застенчиво опускает глаза и изучает свои руки. — Я имею в виду... если ты не против.

— Я никогда не против того, чтобы ты была рядом, но ты уверена, что это хорошая идея? Не будет ли Тилли иметь твою задницу?

— Мне плевать, что она считает хорошей идеей в данный момент. Я соберу вещи и попрошу Уиллоу заказать нам билеты.

— Спасибо тебе за это. — Это большой шаг для нее... для нас. Она приедет в «Блу Бич» как система поддержки для меня... для моей семьи.

— Тебе не нужно благодарить меня за то, что я рядом с тобой, Хадсон. Ты делаешь это для меня с того момента, как вошел в мой дом.

Глава 27. Стелла

Уиллоу заказала нам первый попавшийся частный рейс, и я побросала все необходимое в чемодан, прежде чем помчаться в аэропорт вместе с Хадсоном.

Наш рейс не доставит нас прямо в Блу Бич, так как он находится в центре этого долбаного Египта, поэтому остаток пути мы проделаем на машине.

— Уиллоу просила передать, что она сожалеет о потере, — говорю я после того, как пилот сообщает нам, что он готов к взлету.

Опустошение овладело Хадсоном. Оно повсюду — на его лице, в его движениях, в том, что он едва ли произнес десять слов с тех пор, как мы покинули дом. И эти слова были лишь о том, как он благодарен мне за то, что я делаю это для него.

Он искусственно улыбается мне. — Передай ей спасибо.

Даллас рассказывал мне истории о Люси. Они начали встречаться в каникулы, и его семья считала ее своей семьей.

— Ты когда-нибудь была в Айове? — спрашивает он.

Мой желудок оседает от его настойчивого желания поговорить. Я никогда не теряла никого из близких, поэтому не могу общаться с ним правильным образом. Единственная потеря, с которой я когда-либо сталкивалась, — это отношения, а это не такое уж дерьмо по сравнению со смертью.

— Нет, — отвечаю я. — Но Даллас описал все довольно хорошо. Он сказал, что это один из тех маленьких городков, где люди живут в своем собственном маленьком мире. Который, по мнению людей, существует только в телевизионных шоу. Вы занимаете друг у друга сахар и молоко и оставляете свои двери незапертыми.

Я содрогаюсь. В Лос-Анджелесе такого дерьма никогда бы не случилось.

Грабители. Насильники. Гребаные психопаты.

Это был бы холодный день в аду, прежде чем я оставила бы незапертой свою спальню, не говоря уже о входной двери.

— Это Блу Бич, — говорит он с намеком на улыбку. — Жизнь в маленьком городе имеет свои взлеты и падения, но я бы не променял ее ни на что. Всегда есть что-то приятное в возвращении домой.

— Ты бы никогда не переехал и не стал жить в другом месте? — Я задаю вопрос небрежно, но мне до смерти хочется услышать его ответ.

Он качает головой. — Все, что мне нужно в жизни, — это семья и хорошее место, куда я могу вернуться. Для меня это Блу Бич.

Его ответ мил, но это не мешает ему пронзить меня болью. Моя наивная мечта о том, что Хадсон соберет вещи и переедет в мой дом, так и осталась мечтой. Он никогда не станет моим, потому что я не могу быть для него той девушкой. В Блу Бич нет возможностей для карьеры.

Карьера или мужчина.

Кого из них труднее потерять?

Мой телефон пикает от сообщения.

— Уиллоу хочет знать, где можно забронировать комнату, — прочитала я вслух.

Я хочу остаться с Хадсоном, но не могу предположить, что это вариант.

— Это заставит меня показаться бездельником, но моя бывшая оставила себе квартиру, которую мы снимали. У меня не было возможности подыскать что-то другое. У тебя есть три варианта: Мы можем переночевать у Далласа или в доме моих родителей, ты можешь остановиться в гостинице в городе, или есть отель в часе езды от города, но поверь мне, это не то место, где ты захочешь остановиться.

Это своего рода приглашение остаться с ним, верно?

К сожалению, он положил решение к моим ногам. Приглашая себя в чужой дом, я чувствую неловкость, тем более что я уже пригласила саму себя в Айову.

— Я могу остановиться в гостинице. Я попрошу Уиллоу забронировать номер для меня. Ты знаешь, как она называется?

Он кладет свою руку мне на колено и сжимает его. — Знаю, но я надеялся, что это не то решение, которое ты примешь.

Я вдыхаю. — Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

Его лицо смягчается, как будто он теперь более спокоен. — Конечно, хочу.

Я смотрю на его руку — что-то в ней кричит о праве собственности. — Как ты думаешь, Даллас не будет против? Чтобы я была рядом, пока он горюет?

Может быть, я смогу убедить его остаться со мной в гостинице.

— Я думаю, ему будет приятно, но если ты не чувствуешь себя комфортно, ничего страшного. Но тебе придется остаться в гостинице одной.

Я застигнута врасплох. — Что? Почему?

— Если я буду спать там с тобой, люди узнают, что между нами что-то происходит, а мы не можем выдать твой маленький грязный секрет, не так ли?

Его голос меняется на последних словах.

Настроение меняется.

Мое решение назначить Илаю фиктивное свидание снова преследует меня.

***

Сестра Хадсона, Лорен, встретит нас из аэропорта. Сказать, что я нервничаю из-за встречи с его семьей, значит ничего не сказать. Весь полет я спорила с собой о том, правильное ли решение приняла, приехав сюда.

Уиллоу ни разу не усомнилась, когда я попросила ее заказать нам билет. Никто не сказал Тилли, но у меня такое чувство, что она что-нибудь выкинет, когда узнает. Надеюсь, она сейчас слишком занята тем, что делает чью-то жизнь несчастной, чтобы беспокоиться о моей.

Хадсон несет наши сумки, когда мы приземляемся, и я следую за ним через аэропорт, который определенно не похож на LAX. Невысокая темноволосая женщина в медицинской одежде прислонилась к розовому «Мустангу». Я узнаю ее по Инстаграм Далласа.

— Летите частным рейсом, да? — спрашивает она, отталкиваясь от машины. — Парень из маленького городка превращается в мистера Большую Шишку.

— Я тоже рад тебя видеть, сестренка, — отвечает Хадсон, обнимая ее. — Я говорил тебе не ездить на «Розовой пантере» и взять мамину машину. Она слишком маленькая для трех человек.

Она щурится на него. — Во-первых, ее зовут не Розовая Пантера, и если бы я поехала на маминой машине, то опоздала бы, чтобы забрать твою неблагодарную задницу. У меня ненормированный рабочий день, и я даже не смогла уйти пораньше, когда узнала о Люси.

Мы все вздрогнули от ее последнего заявления.

Рука Хадсона крепко сжимает ручку моего багажа Louis Vuitton. — Тогда тебе нужно уволиться с этой гребаной работы. Это полное дерьмо.

Краска поднимается по ее щекам. Она выглядит почти лишенной сна.

— Я не могу бросить работу, потому что у меня есть счета и куча студенческих кредитов, которые нужно выплатить за ту половину, которую не платят мама и папа. — Она подходит к задней части машины и открывает багажник. — Если только ты не выиграешь в лотерею и не захочешь их оплатить?

— Мы оба хотели бы, — бормочет он, укладывая наши сумки в багажник.

У нее пустое лицо, когда она протягивает мне руку. — Я Лорен.

Я пожимаю ее. — Стелла. Спасибо, что заехала за нами.

Ее губы растягиваются в фальшивой улыбке.

Она расстроена из-за Люси или злится, что я поехала?

Хадсон захлопывает багажник. — Я сяду на заднее сиденье. Стелла, ты можешь сесть на переднее.

— Нет, — поспешно отвечаю я. — Я сяду сзади. Вам двоим, наверное, есть о чем поговорить.

— Мы будем в одной машине. Я смогу поговорить с ней, будучи сзади.

Следующие пять минут проходят в спорах о том, кто какое место займет, пока Лорен не угрожает оставить нас в аэропорту.

Я проигрываю.

— К твоему сведению, ты выглядишь как дерьмо, Хадсон, — говорит она.

Хадсон шлепает рукой по спинке ее сиденья. — Ты такая милая. Как ты держишься?