– Да что такое? – зашипела от боли, пронзившей левую руку нестерпимым холодом.

Перстень Стужева защищал меня, но тут же и калечил, замораживая руку до онемения. Пока еще правая конечность слушалась, я разломила пуговицу-сигналку. Ближников это переполошит, конечно, но мне не оставили выбора. Целительский амулет рассыпался после первого же применения.

– Нина! – Ванька заметил, что творится с моей ладонью, принялся растирать ее и отогревать дыханием.

– Помощь на подходе. Надо продержаться хотя бы пару минут, – остановила парня и взглядом указала на фигуры в темном, обступившие нас с четырех сторон. – Магия не слушается, но в запасе кое-что имеется.

Я достала из-за пазухи пирамидку Полозьева и врубила ее на полную мощь. Нас укрыло защитным куполом, который сразу же заиндевел снаружи. Казалось, враги почуяли угрозу и усилили атаку. Голову сдавило железными тисками. В какой-то момент я не выдержала и застонала. Ментальные щиты Алима и кольцо Разумовской не справлялись с той мощью, которая стремилась взять меня под контроль.

Напряжение в висках пульсировало набатом. В пору было взвыть из-за приступа жесточайшей головной боли, но я лишь закусила губу до крови. От металлического привкуса во рту затошнило. Желудок не выдержал и расстался с содержимым, добавляя еще парочку неприятных мгновений. Я не понимала, почему воздействие противника не отсекается защитой. Объяснение этому наверняка имеется, только я не в состоянии ни о чем думать. Существовали приемы, отключающие болевые рецепторы тела, но о них ведь надо вспомнить, чтобы воспользоваться. Наверное, сработали инстинкты самосохранения, потому что вокруг взвились вдруг серебристые потоки тропы, затянувшие в свои недра, откуда я в итоге вывалилась в сугроб. Резко обрушившаяся тишина принесла невероятное облегчение, утянувшее в спасительный сон.

Пережитый стресс и паника, что я ничего не смогла противопоставить неожиданному нападению, перенесли мое подсознание внутрь императорского артефакта. Прежде я не сомневалась в надежности ментальных блоков, за что и поплатилась.  Нашлась сила, способная проломить защиту ашкеназского князя и родовой щит Забелиных.

– Регина Андреевна, как же так? – обратилась к магине разума, заточенной в артефакте. – Неужели есть магия, способная противостоять способностям брата?

– Увы! – Сотканная из серебра фигура приблизилась к границе внутреннего источника. – На любую силу рано или поздно находится еще большая сила. Никогда не забывай об этом. Это нападение говорит о могуществе врагов. Они учатся на собственных ошибках, не гнушаются в способах достижения цели и с каждым разом становятся сильнее.

– Но что мне делать? Я думала, щит Забелиных укроет от всего на свете.

– Значит, они нашли способ эту защиту преодолеть. Полагаю, к тебе подобрали ключик, основой к которому послужила ты сама.

– Не понимаю, на что ты намекаешь? Индивидуальный ключ? Это что-то совсем личное. Как можно подобрать такой ключ к человеку? Особенно в ментальном плане? Родовой дар Забелиных есть только у меня. Еще у племянников проявился, но мальчишки под плотным присмотром и охраной. Если только…

– Твоя сестра? – без труда проникла в мысли Разумовская. – Возможно, девочка и есть ключ. В ее жилах течет та же кровь, а дар – предмет для изучения. Два этих сочетания несут в себе смертельную опасность. Если девочка угодила в руки темников, то стала подопытным кроликом. В лучшем случае, бедняжка станет жертвой, которая в телесных муках и страданиях пополнит силой темный алтарь. В худшем – из ребенка сотворят оружие, которое однажды тебя уничтожит. Найди Анастасию, пока не стало слишком поздно. Тебе уготована великая судьба, я чувствую, но малышка – угроза этому. Она не должна была родиться, как и твоя мать пережить ту роковую ночь.

– Что ты такое говоришь? На что намекаешь? – невольно попятилась.

– Нина, есть вещи, противостоять которым не в силах никто из живущих на этой Земле. Моих способностей хватает только на то, чтобы увидеть опасность. Как думаешь почему та тьма, что является частью природного источника, разительно отличается от той, которая заключена в алтарях темников и отравляет все живое? Изначально природа у них одна, основанная на энергетических потоках этого мира. Тьма – естественный антипод магии света, наполняющий жизнью каждое существо, травинку или даже камень. Кто же извратил понятие тьмы настолько, что люди содрогаются от одного только ее упоминания?

– И кто же? Или что? – спросила с горечью. – Какая-нибудь сила, пришедшая извне?

– Рада, что ты это понимаешь, – Регина Андреевна печально улыбнулась. – Только душе из другого мира могло бы прийти на ум такое объяснение. Местным же магам потребовалась бы не одна жизнь, чтобы разобраться в основах мироздания и вычленить истину. Куда как проще обвинить тьму во всех грехах и навесить ярлыки. Я сама пришла к подобным выводам, только когда соприкоснулась с твоим разумом и воспоминаниями. В твоем мире подобные рассуждения также не пользовались популярностью, но они зачастую становились в один ряд с другими теориями о сотворении Земли и сущностях, влияющих на его развитие. Опять же, пользуясь терминологией из твоего прошлого, я предположу, что виной всему Хаос, просочившийся в наш мир из нижних миров.

– Хаос! – саркастически хмыкнула. – Это, конечно же, все объясняет. Проще обвинить в собственных ошибках потустороннюю силу. Я удвою усилия в поисках Насти, но не за тем, чтобы уничтожить. Она – моя сестра! Маленькая девочка, которой одиноко без семьи и защиты близких. Будь малышка в плену у темников, они бы меня давно уничтожили. В умелых руках достаточно капли крови, чтобы лишить человека жизни.

Разговор с Разумовской вызвал в душе противоречивые чувства. Регина Андреевна с самого начала защищала меня и даже пожертвовала собой, когда мне грозила смертельная опасность. Сложно обвинять в предвзятости человека, желающего предотвратить надвигающуюся беду. Однако, находясь в заточении, дух Разумовской застыл в развитии. Знания, получаемые из моих воспоминаний, однобокие. Я ведь далеко не идеальна и много чего в этой жизни не знаю.

– Нина! Нина, очнись, пожалуйста! – из глубин разума меня вырвал настойчивый зов.

Такое проделать мог только один человек. Другому не достучаться в мое подсознание.

– Алим, – выдохнула скрипучим голосом. Во рту воцарилась пустыня, а губы потрескались от сухости и обезвоживания. – Пить.

Почувствовав губами край кружки, я с жадностью припала к источнику влаги, поглощая ее крупными глотками. Облилась, конечно же, противные ручейки потекли по подбородку и шее.

– Довольно! Ей хватит жидкости, – отозвался кто-то на мою просьбу дать еще воды. – Лучше через каждые полчаса поить понемногу.

Я приоткрыла сомкнутые веки, чтобы увидеть, кто это тут распоряжается. Ага, Иноземцеву дозволялось командовать. Раз уж его вызвали, значит, я серьезно пострадала.

– Что случилось? – нашла глазами брата, пристроившегося в изголовье кровати.

– Это мы у тебя надеялись узнать, Нина Константиновна, – отозвался Алим.

Я вяло улыбнулась, не зная, о чем рассказывать. Уместно ли предаваться воспоминаниям в присутствии посторонних? К тому же, тело налилось невероятной слабостью, даже руку приподнять стоило усилий. Я вроде бы не особенно пострадала, чтобы чувствовать себя настолько беспомощной?

Впрочем, по официальному тону ашкеназца нетрудно догадаться, что откровенничать не желательно. Применив способности, я определила, что в помещении находятся еще четверо человек, не считая князя Леви и целителя академии.

– Я прогуливалась в парке, дышала воздухом перед сном и уже возвращалась к общежитию, когда на меня напали. Применили заклинание «воздушный таран», и следом «морозное дыхание». Я не ожидала нападения, поэтому первый удар пропустила, а второй уже приняла на щит. Меня возмутило столь вопиющее поведение, поэтому я решила разобраться с идиотами, устроившими разборки в академии. Вот только они слишком хорошо подготовились. Ударили плетением, от которого едва мозги не расплавились. Родовой щит рассыпался, я спаслась только за счет защитных амулетов. Не знаю, что против меня применили, но это явно из раздела магии разума. Я потеряла концентрацию, не в состоянии создать простого плетения, чтобы ответить этим уродам. Видно, в критический момент сработали рефлексы и меня перебросило в безопасное место. Помню, испытала невероятное облегчение, что пытка закончилась, и сама не поняла, как потеряла сознание.