Но как объяснить то, что и он, и Мерлен живут здесь? Почему они вместе понять было несложно, но их присутствие на территории резервации и присутствие, по всей видимости, абсолютно законное… это не укладывалось в знакомое ему мироустройстве. Как не укладывалось и появление Родена на автомобиле по ту сторону Рубежей, и то, что за ним не бежала толпа преисполненных восхищением или ненавистью простолюдинов. Пускай кланы решили пересмотреть свое отношение к людям по ту сторону стен, для таких перемен понадобилось бы куда больше, чем год времени.

Но все же это стало возможным.

Добравшись в своих скитаниях по комнатам до спальни, Къярт открыл нараспашку окно — от пола и до потолка — и сел, свесив ноги наружу. Если он пробыл здесь год, что случилось с его прошлым? Другим прошлым? Что случилось с печатями? Существовали ли они?

Его страшил любой из возможных ответов. Если он оказался здесь из-за случившегося в Троане, значит, за год пребывания в этом месте произошло что-то, из-за чего он потерял все метки привязки, а вместе с этим и призванные души.

Нет, это все нереально. Это неправда. Ложь.

А если…

А если того, что он помнил, не произошло, но только пока что? Если время в мире Фелиса течет намного медленнее, чем здесь? Что, если он еще может разорвать связь своей души с телом и дать Фелису возможность призвать его? Да, именно это он и должен сделать! Он должен хотя бы попытаться!

… Но ведь прошел целый год. Почему он не оборвал свою жизнь сразу, как только угроза Пересечения была устранена? Он наверняка уже приходил к такому же выходу из ситуации, просто не помнил об этом. Разве только…

Цепочка умозаключений привела его к мысли, что произошедшего в мире Фелиса не существовало. Это был всего лишь сон, порождение воспаленного сознания, возможно вызванное тем, что теперь жизнь в нем поддерживала искра другого мира.

Второй ответ был таким: существовало только одно прошлое, то, которое Къярт забыл. А то, которое он помнил, в котором был Райз, была Кара, — просто иллюзия.

Къярт двинул желваками и прислонился лбом к косяку окна. Если все это выдумка, почему он чувствует себя так, будто у него вырвали кусок души?

Он невольно вздрогнул, когда Мерлен, одетая в одну ночную сорочку, прижалась к его спине, обнимая.

— Опять ты думаешь о всяких глупостях, — прошептала она ему в волосы. От нее сладко пахло вином и кремом. — И совсем не о тех, о каких следовало бы, — Къярт почувствовал, как губы Мерлен прижались к его затылку. — Иди, освежись, я тебя подожду.

Она нехотя отстранилась и забралась на кровать.

— Къярт, — позвала Мерлен, когда он, точно околдованный, направился к двери. — Ты помнишь о браслетах?

— Браслетах?

— Которые не позволяют тебе высвобождать искру. Во время сна и… при других обстоятельствах, — щеки Мерлен залились румянцем. — Они в ванной, во втором ящичке.

В ванной пахло так же, как и от Мерлен.

Облокотившись на раковину, Къярт смотрел на свое отражение в зеркале. Кровь пульсировала в вене на шее.

Реальность или сон?

Во втором ящике тумбы в самом деле лежало два браслета: две тонкие полоски гладкого металла, чья истинная сила скрывалась внутри. И этой мелочи достаточно, чтобы лишить его способности управлять искрой?

Снова посмотрев на свое отражение в зеркале, Къярт вспомнил о браслетах, которые в прошлый раз использовал Аргантар. Те, что сейчас лежали перед ним, такие же?

От этой мысли и от того, что ему нужно добровольно надеть их на себя, стало не по себе. Но иначе никак. Иначе он и заснуть не сможет без риска, что во сне искра выйдет из под контроля и убьет Мерлен. Что же касается необходимости использовать браслеты не только для сна…

Если все то, что он пережил в мире Фелиса, на самом деле не существовало, почему тогда он не мог избавиться от мысли, что ему лучше отправиться на диван в гостинной?

Он искренне радовался тому, что Мерлен была жива и здорова. Но с того дня, когда он видел ее в последний раз, когда она погибла на его глазах, утекло слишком много воды. И Къярт уже не был уверен, что хочет вернуть их отношения в ту колею, когда их оборвал выстрел.

Если бы он хотя бы помнил, что произошло за этот чертов год!

Къярт надеялся, что ледяной душ остудит голову, но все, что ему удалось, это замерзнуть. Будь внутри него все еще энергия жизни, и даже ледяная прорубь показалась бы теплой ванной.

Возясь с застежками браслетов, Къярт замер на пороге спальни. Мерлен, крепко обняв подушку, спала.

Осторожно, чтобы не разбудить, Къярт накрыл ее покрывалом и устроился рядом. Он лишился своих прежних сил — так значило ли это, что вместе с ними его оставили и кошмары?

Кошмаров не было.

Его сознание плыло во мраке, тишине и покое, когда их внезапно, точно береговой прожектор в ночи, вспорол крик:

— Мышонок! Мышонок, проснись! Ты должен сейчас же проснуться! Мышонок!

Къярт открыл глаза и резко сел на кровати. Аелитт! Это точно был ее голос! Он узнал бы его из тысяч, даже если бы тот не звал его так, как звала только Аелитт.

Аелитт рядом не было. Была только мирно спящая Мерлен и глубокая ночь за окном.

Стараясь унять взметнувшуюся внутри бурю, Къярт скользнул по комнате взглядом и замер.

Под потолком, вцепившись в стену шестью лапами, сидело нечто. Паукообразное, с отдаленно напоминающим женский торсом и головой. Вместо рук у существа была пара закованных в панцирь конечностей, чьи острые концы были созданы для того, чтобы пробивать чужие черепа. Осознав, что Къярт смотрит прямо на нее, тварь подобралась, готовясь к прыжку.

Инстинкты велели немедля выпустить искру и сложить контур, но кли-каналы словно онемели.

Браслеты!

Къярт сорвал их в одно движение, за доли мгновения сложил режущие контуры и метнул их в тварь.

С зубодробительным треском стена плюнула каменной крошкой, а тварь, совершенно невредимая, прыгнула к окну, оказавшись рядом с Мерлен.

— Къярт, что ты…, — разбуженная грохотом, та с испугом посмотрела на него.

Отгородившись от твари барьерным контуром, Къярт стащил Мерлен с кровати и закрыл собой. Он был уверен, что резаки прошили тело гада, но, похоже, оно было неуязвимо для искры.

Къярт расширил барьер и толкнул его в сторону твари. Это сработало. Барьер снес ее, а заодно вывалил внешнюю стену во двор. Потерявший несущую стену, дом угрожающе застонал. С недобрым скрежетом и скрипом стала проседать крыша.

— Мерлен, уходим!

Къярт окружил себя и девушку барьерами и потянул ее прочь.

На спуск по лестнице не осталось времени, и он, подхватив Мерлен на руки, выбил стену с противоположной стороны и спрыгнул вниз.

В домах по соседству загорался свет, выхватывая из ночного мрака клубы поднимающейся пыли.

Къярт выбежал с Мерлен на дорогу и остановился, торопливо соображая, что делать дальше. Почему во второй раз контур подействовал на тварь? Или ему только показалось, что это контур вышвырнул ее из комнаты, а на деле она сама сбежала, предвидев скорый обвал?

— Къярт, что происходит?! — Мерлен в ужасе смотрела на рушащийся дом.

— Не сейчас, — отрезал он.

Его взгляд метался по округе.

Если то существо нападет, а контуры снова окажутся бессильны, он не сможет защитить Мерлен. Опять не сможет.

Спутав стук ботинок с клацаньем паучьих лап, Къярт обернулся к источнику звука уже готовый пустить в ход дробящий контур.

— Господин Енкарта, что случилось?!

…Енкарта?

Он использовал в этом мире родовое имя Фелиса?

Позвавший его мужчина остановился в десятке метров — чтобы ненароком не угодить под руку: одетый в гражданскую одежду, но с рацией и пистолетом на поясе.

Паукообразная тварь не показывалась.

Къярт посмотрел на руины дома, на выглядывающих из соседних зданий людей, на перепуганную до смерти Мерлен.

— В спальне, ты видела то… существо? — неуверенно спросил он, когда в голове промелькнула неприятная догадка.

— Я не… я не понимаю о чем ты.