Прикоснувшись к складочкам, раздвинул их и засунул палец внутрь: воспалений не видно, крови нет, других выделений тоже…

Тут я плюнул на все условности… Больной этот парень или нет, но я душу вытрясу из него, пока не ответит на мои вопросы. Ладно, так и быть, бить не стану.

Тщательно сполоснув Алису от пены, плотно завернул её в объёмное полотенце. И вышел из ванной.

— Подержи, — передал жену Захару.

— Глеб, не трогайте его… — Роман Андреевич встал на пути, не позволяя приблизиться к своему брату, когда понял мой гневный настрой. — Ваня мухи не обидит. И постоять за себя не умеет. Вы не смотрите, что он здоровенный, на деле — как дитё, делает, как скажут. А если не повышать голос и не давить на него, возможно, получится поговорить, но не факт… если замкнётся — тогда слова не вытянешь…

— Отойдите, — отодвинул владельца клуба в сторону. — Обещаю: больно не будет.

«Хотя хочется схватить за горло парня и долбить об стену головой».

Ванятка забился в угол и, обняв себя руками, тихо плачет, скулит, как побитая собака — жалкое зрелище…

— Моя… — показал пальцем на Алису. Да уже понятно: он расстроен из-за отобранной игрушки, как воспринял её. Главное — на контакт идёт.

— Что. Ты. Делал. С. Ней? — выделяю каждого слово. Даже спросить с него нечего — не отдаёт отчёт своим поступкам…

— Подарок… — с опаской взглянул на меня.

— Кристина подарила? — знать бы ещё, где эта тварь.

— Да, — он заулыбался, торопливо кивая головой, услышав знакомое имя.

«Пазл складывается… Прибью сучку. Найду и собственными руками придушу. И наверняка уже свалила отсюда…».

Подхожу к Захару и забираю жену. Потом присаживаюсь вместе с ней на кровать.

— Трогал её? — провожу ладонью вдоль скулы. — По лицу ты ударил?

— Нет… — от моего вопроса парень вздрогнул.

— Он не мог, — вмешался Роман Андреевич.

— Помолчите… — прошипел сквозь зубы. Ситуация и так раздражает, сдерживаю себя не без усилий, а он лезет не к месту со своим «пятью копейками», защищая брата. — А тут? Прикасался? — показываю в область груди.

— Угу… — впрочем, ответ был ясен изначально — следы свежие, оставлены не мной.

— Здесь? — скольжу по внутренней стороне бедра, а рука прячется под полотенцем. Этот жест вызвал у него эмоциональный всплеск.

— Нет! — заволновался он. — Ребёнок там… нельзя… Не трогал!

«Значит, понял, что она беременна? Или почувствовал…» — просто удивительно. А дурак — оказался не совсем дураком. Выходит, рукоблудием занимался — отсюда сперма на теле жены… Но не могу сказать, будто стало легче от осознания этого факта…

— Глеб, смотри: камера есть! Включена! Надо запись глянуть и во всём убедиться! — Вадим вклинился восторженным возгласом.

— Камера? — я обернулся на друга.

— И, правда… — Роман Андреевич, заметив небольшое устройство, отключил и протянул мне. — Это касается только вас… Думаю, вам нужно отвезти жену в больницу, а с вашими друзьями мы разберёмся с остальным, изучим весь материал. Надеюсь, Кристина не успела сбежать. В любом случае, я принимаю активное участие во всём… Найдём сучку — никуда не денется…

В ответ ему благодарно кивнул.

Он заставил брата надеть шорты и повёл за собой. Парень задержался в дверях, а взглянув на меня, сказал одно слово: «люби»…

— Глеб… — Алиса прервала мои мысли. — Глеб, не молчи…

Я посмотрел на неё, прогоняя задумчивость.

«Смогу ли когда-нибудь отрешиться от всего произошедшего и не думать о том, что моя любимая женщина была в объятиях другого, пусть даже в таком качестве…».

56.1 Алиса

— Пожалуйста, расскажи всё, как есть…

«Какой бы правда ни была…» — добавила мысленно. Если Глеб не прервёт затянувшее тягостное молчание, так и буду мучиться от неизвестности и ощущать себя невыносимо грязной, а вместе с этим испытывать разъедающую жгучую вину, от чего тошно и мерзко… хотя я жертва обстоятельств…

— Кристину ищут… — говорит, тяжело вздыхая, и присаживается на кровать. Выглядит уставшим, вымотанным и опустошённым. — Это она тебя била? Или её сообщники? — проводит пальцами по моему лицу, прикасаясь нежно.

Но почему-то как-то странно смотрит, будто внутри него что-то надорвалось, дало трещину, сломалось, безвозвратно изменилось… Это наводит на самые плохие мысли.

— Да, она ударила… Ещё у неё осталось моё кольцо, — я потёрлась щекой, ухватившись за его ладонь, чтоб не лишал простой ласки и тепла, в которых так остро нуждаюсь сейчас, и, конечно, чтоб не отдалялся, а именно это происходит — чувствую, грядёт неизбежное…

«Или мне только кажется?» — страх снова напомнил о себе, зазвучал внутри с удвоенной силой противным гулом, липнет невидимым коконом, сковывая в ледяных удушающих тисках…

— Найдётся, не переживай, — Глеб едва заметно улыбнулся уголком губ, словно вымучил из себя каплю эмоций. И опять этот потухший взгляд, с необъяснимой тоской в глазах, как будто навсегда прощается…

— Больше ничего не хочешь сказать? — сжимаю напряжённые пальцы мужа, как только хотел убрать свою руку, но я не позволила. Неужели не видит, насколько мне плохо? Пусть развеет сомнения, успокоит…

— Тот парень… он… — любимое лицо нервно перекосилось, искажаясь от злости. — Он… не трогал тебя…. - наконец, хоть что-то прояснил, уже легче. Надеялась на это, а жуткий сон — всего лишь воспалённая игра подсознания, опасения не подтвердились.

А прислушавшись к своим ощущениям в теле, убеждаюсь, что со мной всё относительно в порядке, присутствует ненавязчивая боль под рёбрами, щека припухла, разбитая губа ноет, но всё это терпимо, главное — с ребёнком ничего не случилось.

Если уж после насыщенных часов удовольствия в объятьях мужа, я чувствую себя так, словно по мне проехался танк, выжимая жизненные соки — в хорошем смысле, разумеется, то в данной ситуации — тем более, сразу поняла бы, пройти бесследно насилие точно не могло… Между ног не саднит, не жжёт — значит, это правда, ничего не было…

«Как же хорошо: парень смог остановиться…» — больной, не больной, а пожалел беременную заложницу.

— Но что..? — я уловила нотки грусти в словах Глеба.

— Ничего… Всё наладится. Со временем, — он наклонился и поцеловал в лоб. Только такой ответ не устраивает, как и целомудренный жест. Я теперь ему противна?

— Ты больше не хочешь быть со мной… после этой грязи… Да? — мой голос дрогнул от слёз. Нетрудно представить, в каком виде предстала перед ним, когда нашёл…

— Алиса, не говори чушь! — муж схватил меня за плечи. — Любить тебя не перестал! Мои чувства неизменны.

— Тогда почему меня винишь? — обняла его лицо ладонями, чтоб не отворачивался.

— На себя я зол! Себя виню! Никогда себе не прощу того, что не обеспечил твою безопасность, а ты пострадала. От самого себя тошно… вот, в чём дело…

— Подвоха никто не ожидал… Откуда мы могли знать? — хотя… Если бы рассказала ему о планах Кристины, ещё в тот день, когда мы нагрянули внезапно на мальчишник, то, возможно, всего этого не произошло. Но я не захотела портить настроение перед свадьбой, и даже мысли не возникло, что она способна устроить похищение — это за гранью моего понимания. Да, сглупила, только ничего уже не изменить…

— Я должен был думать на ход вперёд! Предвидеть разные ситуации! Ведь ещё раньше опасался провокаций — в первую очередь от конкурентов, поэтому у тебя в телефоне установлен передатчик — по нему быстро вычислили твоё местонахождение, — вот это признание.

— Получается, ты не доверяешь мне…

***

56.2 Глеб

— Алиса… — я сжал жену в объятиях так сильно, как мог, усадив на свои колени.

Она стала сопротивляться, пытаясь вырваться, но недолго, я не дал отстраниться: была бы возможность — растворил бы любимую женщину в себе навсегда, чтобы никто больше не причинил ей вред. За это не прощу себя. Всё случилось по моей вине.