— Не нужен нам Прекрасный Принц, у нас Великий Ворон есть! — огрызалась очередная недовольная девица, принудительно сопровождаемая домой. — Он добрый и благородный! А вам лишь бы запрещать!

— Ты никогда его не видела, — сдержанно отвечал Нил, — он ни капли не благородный. Великий Ворон — убийца Принца Ричарда и всех его Рыцарей.

— Ха, да кому они были нужны? И без них все хорошо!

Нил подавил порыв гнева.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, а что?

— Ты одиннадцать лет жила в безопасности благодаря Принцу Ричарду. Прояви чуть больше уважения. Великий Ворон может легко передумать и снова начать охоту на людей. И тогда те, с кем ты сегодня флиртовала, высосут тебя досуха.

Девица громко фыркнула и поправила крашеную черную прядь.

— Вот зануда! Да я лучше в когтях Ворона сгину, чем с унылым стражником встречаться! Бревно в доспехах, все веселье испортил!

Нила коробило такое отношение, и, похоже, не только его. Некий пастор Браун начал постоянно читать проповеди об опасности связей с Воронами, и люди толпами стекались на его службы. Старшее поколение все громче возмущалось падением нравов и тем, что Вороны бродят среди бела дня, совершенно не скрываясь. Однажды к Нилу подошел хорошо одетый человек и пригласил на вечер, посвященный обсуждению защиты города от Воронов.

— Вы и господин Рудольф Бьернссон — почетные гости. Мы хотим показать, что несмотря на всеобщее помешательство молодых людей, город поддерживает и уважает своих главных защитников. Для нас будет честью, если вы появитесь и расскажете правду о Великом Вороне и его гнусных приспешниках.

— Благодарю вас. Я приду.

— Мы так же хотели бы почтить память вашего уважаемого дяди, погибшего в борьбе со злом. Рутгер Янг — достойный пример для подражания, и мы будем рады, если вы скажете о нем хоть пару слов. Город должен знать своих героев.

У Нила потеплело на сердце. Благодарность грела его, как солнце, вышедшее после долгой зимы.

— Несомненно. Я с удовольствием расскажу о дяде. Могу я узнать ваше имя?

— Уильям Бломфилд. Я — торговец украшениями и драгоценностями. Занимаюсь благотворительностью и забочусь о благе общества в меру своих сил и возможностей, — приятно улыбнулся собеседник, пожимая ему руку. Это был степенный мужчина средних лет, с густыми русыми волосами, завитыми усами и аккуратно подстриженной бородкой. — Мы с пастором Брауном ведем просветительскую работу среди молодежи. Я уверен, что правильными словами можно подобрать ключ к любому сердцу. Мы должны достучаться до тех, кто пленен речами Воронов, и объяснить, как опасно доверять нелюдям.

— Вороны — проклятые люди, но в остальном вы правы, — согласился Нил, — я передам ваше приглашение Рудольфу.

— Будем ждать вас.

Вечер прошел замечательно. Господин Бломфилд арендовал большое помещение со стульями и трибуной, с которой Нил произнес короткую речь, вызвавшую бурные аплодисменты. Люди восхищались им и Рудольфом, благодарили, предлагали свою помощь в борьбе с Воронами. Пастор Браун назвал Нила последним оплотом чести и порядочности в городе, а Рудольфа — его вернейшим сподвижником и призывал сплотиться вокруг них, оказать всяческую поддержку героям, уже побеждавшим Воронов. Воодушевление людей было так велико, что все они пообещали стоять за Нила до конца. Уильям Бломфилд предложил всем пришедшим объединиться в союз, назваться «Врагами Воронов» и приложить все усилия для защиты города. Люди единодушно поддержали эту идею.

«Враги Воронов» собирались регулярно для обсуждения противодействий Воронам и их тлетворному воздействию на горожан: кто-то убеждал людей отказываться от вороньего золота, другие требовали запрета «Полумрака» с его дурным влиянием на детей, третьи предлагали ввести штрафы для всех, красящих волосы в черный цвет. По каждому вопросу обязательно спрашивали мнения Нила и Рудольфа, внимательно прислушиваясь к их словам. Нил продолжал рассказывать о дяде, и многие вспоминали Рутгера Янга, как достойного, честного и скромного человека, проклиная Великого Ворона за его убийство. Вспоминали и Принца Ричарда: бесстрашного, волевого, выстоявшего адские пять лет в борьбе с чудовищным Элдриком.

Людей на собраниях становилось все больше, и однажды Уильям Бломфилд со смущением признал, что денег на аренду помещений и прочие расходы уже не хватает. Пастор Браун призвал каждого пожертвовать небольшую сумму, кто сколько сможет и ни в коем случае не осуждать тех, кто по бедности на это не способен. Рудольф прилюдно отдал пастору целый кошель, заявив, что на благое дело денег не жалко. Его репутация тут же взлетела до небес, а люди охотно последовали его примеру. Нил тоже оставил несколько монет. Собрания стоило проводить в тепле и удобстве, к тому же господин Бломфилд предложил часть денег отдавать несчастным жертвам, чьи родные были убиты Воронами.

— Мы должны не только говорить, но и делать, — твердо заявлял он, — только так мы сможем бороться с Воронами. Я знаю много несчастных семей, влачащих жалкое существование после гибели мужей и отцов от когтей проклятых нелюдей! Есть ли до них кому-нибудь дело? Никому! Наместник делает вид, что его это не касается! Но мы-то с вами не будем бежать от ответственности за наш город? Давайте поможем им! Вместе мы — сила!

— Да! Верно говоришь!

— Кто, если не мы?

— Поможем вдовам и сиротам!

После этого взносы стали постоянными и обязательными.

Все было прекрасно, но с определенного момента Нила начал подтачивать червячок сомнений. Пастор Браун и господин Бломфилд твердили о Воронах, как об одержимых демонами мертвецах, и сколько бы Нил не объяснял, что это не так, его не желали слушать. Дошло до того, что пастор начал затыкать его и выворачивать слова Нила наизнанку, будто бы он — недалекий вояка, чья задача не думать, а рубить головы. Нилу это не нравилось. Как не нравилась все растущая агрессия «Врагов Воронов», которую они начали выплескивать на невинных людей.

В городе случилось несколько драк с воронопоклонниками, а на троих девушек, замеченных с «Полумраком» в руках, напали, отобрали книги и угрожали им расправой, поливая грязными оскорблениями.

Юнцов с крашенными волосами стали обливать водой и прочими, менее чистыми жидкостями.

Пастор Браун и не думал призвать распоясавшихся последователей к порядку, напротив, поощрял их на «праведную борьбу со злом». Просьбы Нила прекратить беспорядки пропускались мимо ушей.

Людям нравилось чувствовать себя героями.

У Нила наконец открылись глаза. Он заметил, что «Враги Воронов» приносили городу мало пользы, но много неприятностей. Городская стража была завалена жалобами на их выходки. Посещать собрания Нил прекратил.

Рудольф же его искренне не понял.

— Ты чего, Нил? Почему больше не приходишь? Ребята о тебе спрашивают, пастор просил поговорить с тобой.

— Руди, неужели ты не видишь, что мы занимаемся пустой болтовней? Я не собираюсь в десятый раз рассказывать о жуткой смерти моего дяди, — хмуро ответил Нил, — я не знаю, как он умер: быстро или медленно, ранил ли Великого Ворона или же не сумел этого. А пастор превращает мои слова в душещипательные истории для заведения толпы.

— Боевой дух тоже важен. Что плохого в том, чтобы рассказать о славном воине, погибшем в борьбе со злом? Я бы гордился таким родственником.

— Я им горжусь. Но мне надоело, что его именем прикрывают действия, которые дядя вряд ли бы одобрил. Нападать на беспомощных горожанок и оскорблять, потому что они сделали глупость? Меня не так учили обращаться с женщинами. «Враги Воронов» нарушают общественный порядок, а пастор призывает продолжать это делать. Мое мнение там вообще никого не интересует, хотя все твердят, что «Враги Воронов» существуют для помощи нам с тобой. Неприятно слушать откровенную ложь.

Рудольф хмыкнул и хлопнул его по плечу.

— Да брось! Пастор Браун малость увлекся своими проповедями, но в остальном он неплохой человек. Давай объясним ему, в чем он не прав, и это прекратится.